Читать книгу "Томек в Гран-Чако - Альфред Шклярский"

Томек и Уилсон были крайне рады известию, что от Пуэрто-Суарес их отделяют только три дня дороги, ведь Пуэрто-Суарес, единственный боливийский городишко на всем пространстве от бразильской границы на востоке до подножий Анд на западе, и был целью их перехода через Чако Бореаль. От Пуэрто-Суарес было всего лишь несколько километров до бразильской Корумбы на правом берегу реки Парагвай, а там экспедиция Вильмовских должна была подняться на корабль и плыть на север вдоль боливийско-бразильской границы. Ленгуа, узнав, что их спасители направляются в Пуэрто-Суарес, тут же вызвались дать им хороших проводников. По всем этим причинам Томек и Уилсон приняли приглашения отдохнуть в толдо и без промедления поспешили за остальными и за снаряжением экспедиции. У ленгуа остался лишь довольно тяжело раненый Педиква, женщины приготовили ему удобную постель в просторном шалаше.

Не успел еще караван Вильмовских достичь толдо, как туда возвратились охотники, зазвучали жалостные стенания над погибшими в схватке с пиратами. Тем не менее, вскоре жизнь в толдо вошла в свой обычный ритм, ленгуа не устраивали специальных церемоний ни по поводу похорон, ни по поводу свадеб.

Глава толдо Тарума, тоже вернувшийся с охоты, встретил своих белых гостей традиционным мате. Лишь когда несколько осушенных тыкв были отставлены в сторону, начались разговоры. Тарума, объясняясь на ломанном испанском, помогал себе еще движениями рук. Пространно благодарил за разгром пиратов. Молодые охотники и воины тоже благодарили, просили погостить в толдо как можно дольше, заверяли, что мяса, рыбы, фруктов хватит на всех. Все вместе собрались строить новые шалаши для своих избавителей. Тарума еще раз подтвердил, что проводники быстро доставят белых путешественников в Пуэрто-Суарес.

Пока Наташа, Салли и Мара хлопотали над перевязкой ран Педиквы и Уилсона, Вильмовский и Збышек вручали гостеприимным ленгуа подарки, By Мень, сюбео и Томек размещали в обширном шалаше багаж, стреножили коней и пускали их пастись в поле. Томек поручил Габоку надзор за верховыми лошадьми, а сам отправился к шалашу, где размещались раненые.

– Все в порядке, Томек! – приветствовала его верховодящая там Наташа. – Раны я им очистила. У Педиквы разорвана кожа на виске, но кость не тронута. Женщины ленгуа принесли заживляющие травы. Мара их одобрила, а уж она-то в этом разбирается. Больше хлопот с господином Уилсоном, он потерял много крови. Но рана очищена, кровотечение остановлено, руку я зафиксировала.

– Только бы не было заражения!

– Этого ты не бойся, – успокоила Томека Наташа. – Я ввела обоим противостолбнячную сыворотку. Потрясающее средство, из самых последних открытий в медицине. Изобретатель получил за него Нобелевскую премию[112].

– А я и не знал, что существует такая сыворотка, – удивился Томек.

– Где ты ее взяла?

– Дядя привез ее из Германии и научил меня, как ею пользоваться. Как жаль, что ее у нас не было в прошлый раз.

– Травы лучше, чем лекарства белых людей, – вмешалась в разговор Мара. – И Педиква выздоровеет, и господин Уилсон тоже, не переживай, Том!

– Ну уж если такие медицинские светила не предвидят осложнений, то нам нечего беспокоиться, – развеселился Томек.

– Да и как могло быть иначе под опекой таких хорошеньких целительниц, – добавил Уилсон. – Прямо жаль, что обе уже замужем.

– Мы останемся здесь, пока не затянутся раны, – решил Томек. – В таком климате с этим не шутят.

– Ну, не больше одного-двух дней, – не согласился Уилсон. – Еще сколько дороги перед нами, а время уходит.

– Может, нам удастся нанять носильщиков, – высказал предположение Томек, – тогда мы смогли бы вновь ехать верхом.

– Замечательно! – восхитилась Салли. – Томми всегда найдет выход. Жаль, что я не могла участвовать в победе над пиратами!

– Мы их здорово проучили, – вмешался Уилсон, – совсем немногим удалось удрать в степь. Но я наблюдал за вашим отцом, когда вы докладывали ему о ходе операции, и мне показалось, что разгром пиратов его ничуть не обрадовал.

– Вы правы, – признал Томек. – Отец против применения насилия. И я хотел избежать крови, попробовал обезвредить вождя пиратов. Только это не помогло!

– Мы бы сильно упали в глазах наших сюбео, если бы предложили им цацкаться с бандитами, – не уступал Уилсон.

– Не будь таким щепетильным, Томек! – поддержала Уилсона Наташа. – На насилие отвечают силой!

– Браво, Натка, вот как должны говорить революционеры! – произнес вышедший из шалаша Збышек. – Ты знаешь, Томек, когда вы кинулись на помощь ленгуа, я спросил дядю, как мы поступим с пиратами, которых обязательно возьмем в плен?

– И что отец ответил? – нетерпеливо спросил Томек.

– Он пожал плечами и ответил: «Нечего ломать над этим голову, никаких пленных не будет». А когда я его спросил, почему он так уверен, он только печально усмехнулся и сказал: «Да ведь там трое сюбео. На тропе войны индеец не знает пощады. А еще там китаец By Мень… В тихом омуте черти водятся».

Томек с облегчением вздохнул.

– Я пройдусь немного по кочевью.

Он свистнул Динго и вышел из шалаша.

Ленгуа принадлежали к самым многочисленным племенам Чако. Вожди отдельных родов, кочующих по просторам степей, саванн и пальмовых лесов, подчинялись единому главному вождю всех ленгуа. В род Тарумы входило больше десяти семей, которые из-за продолжительной засухи уже несколько недель кочевали по реке, здесь хватало воды, легче было охотиться.

Томек шел вместе с Динго по толдо, с любопытством оглядывался вокруг. Примитивные шалаши, кое-как сплетенные из веток и пальмовых листьев, конечно, не могли защитить от дождей и бурь, но те редко нападали на Чако, а вот от палящего солнца укрыться в них было можно. Неподалеку от кочевья располагались делянки маниоки и кукурузы.

Женщины-ленгуа, казалось, уже забыли об утреннем налете. Одетые лишь в короткие юбочки из домотканного материала либо из страусиных шкур, они занимались хозяйством. Охотники принесли туши тапира, броненосца, троих пекари, оленя и нескольких попугаев, мальчишки наловили рыбы, теперь женщины варили и жарили мясо, рыбу, толкли в деревянных ступах кукурузные зерна, чистили корни маниоки, вечером должно было состояться большое пиршество. Из леса неподалеку доносились крики детей, собирающих плоды диких деревьев.

Шалаши строили мужчины, но все остальные работы выполнялись женщинами, во время переходов они даже таскали на себе все добро. Особое внимание Томека привлек примитивный способ тканья узорчатых, разноцветных пончо[113], десятки лет они служили одновременно и плащом и покрывалом.