Читать книгу "Потрошитель душ - Антон Леонтьев"

Граф, который сначала хорохорился, вдруг сник:

– Уверяю вас, я не этот жуткий убийца! Вы должны поверить мне на слово! Однако я не могу открыть вам тайну, отчего я инкогнито нахожусь в столице…

Орест Самсонович улыбнулся:

– Тогда открою ее я. Ведь дело в вашей супруге, графине?

Антон Антоныч вздохнул, пробормотал что-то наподобие того, что «не позволит», а потом махнул рукой и горестно заметил:

– Женившись, причем по большой любви, на актриске водевиля, я стал посмешищем всего света. Меня предупреждали, что она любит не меня, а мой титул и мои деньги, но я не хотел верить, слепец…

Орест Самсонович едва заметно поморщился, но я был уверен, что последнее слово граф использовал исключительно по отношению к себе.

– А она… Она обманывает меня с этим… С этим воякой! – прошипел граф. – Посему я решил вывести ее на чистую воду и, распространив слух, что уезжаю на инспекцию в Туркестан, затаился в Питере. Я вел наблюдение за тем, как он навещал ее…

Орест Самсонович взмахнул рукой и в волнении произнес:

– Вы же следили за домом и в вечер первого убийства, не так ли? Скажите, граф, видели ли вы кого-нибудь подозрительного, кто бы проникал в ваш особняк и покидал его?

Нулин задумался.

– Прибывали гости, один за другим… Этот мерзкий вояка заявился, как всегда, последним… А потом… Потом только полиция! Нет, с центрального входа в дом никто не проникал и никто его не покидал!

Я прекрасно понимал, к чему клонит великий сыщик, – он пытался узнать у случайного соглядатая, заметил ли он, как Джек проник в особняк и, соответственно, покинул его.

– Но ведь убийца мог проникнуть и с другого крыла… – произнес я, и Орест Самсонович кивнул.

– Да, мог. Но думается, если бы при первом же убийстве проникновение через парадную дверь не увенчалось успехом, он вряд ли применил бы его при втором, жертвой которого стала баронесса. Ведь веревка, спущенная в сад, всего лишь декорация. Но ваши наблюдения, граф, только подтверждают мои умозаключения. В случае с первым убийством Джек не проник тайно в особняк и не покинул его до появления полиции. Он находился там все это время!

– Это наверняка этот жалкий фигляр, поручик Юркевич! – процедил Нулин. – Надо бы его потрясти как следует… А сейчас, господа, после того как мое инкогнито раскрыто, я отправлюсь домой и проведу воспитательную беседу с моей неверной супругой!

Он явно намеревался двинуться к своему особняку, но Орест Самсонович удержал его.

– Понимаю ваши чувства, ваше сиятельство, но прошу в интересах следствия повременить с этим. Вам ведь тоже хочется установить, кто же убийца, поскольку первое убийство произошло в гостиной вашего особняка. Но вы правы – поручик Юркевич играет во всем этом значительную роль, но отнюдь не ту, которую вы ему приписываете. И могу вас уверить, ваша жена – такая же жертва, как и вы!

Граф хмыкнул, а потом дрожащим голосом спросил:

– Вы думаете, что моей супруге угрожает опасность? И что он использовал ее в своих низменных целях?

– Я вам это докажу! – ответил Бергамотов. – Так что прошу вас еще одну ночь провести в меблированных комнатах, тех самых, где мой верный Зигфрид нашел вас по запаху!

Граф, поклонившись и явно находясь под впечатлением от услышанного, удалился. Я же спросил господина сыщика, что значит его замечание об особой роли поручика Юркевича.

– И не думаете ли вы, что граф все же является Джеком, правда, которому наставили рога? Ведь и маньяк тоже может быть несчастным мужем!

– Может, – согласился Бергамотов, – но не тот, которого мы ищем. Что ж, пора отправиться в гости к нашему уважаемому Адаму Януарьевичу!

– А как же поручик? – спросил я, на что Орест Самсонович таинственно ответил:

– О, думаю, нам его искать не придется…

От особняка графа Нулина мы направились на Невский и оказались около лавки антиквара Адама Януарьевича Лопаты-Забойского. Я вспомнил, что сей знаток древностей был замешан в нескольких неаппетитных скандалах, и доложил об этом Оресту Самсоновичу.

– Вы правы, Курицын, Лопата-Забойский – крайне скользкий тип, который промышляет в том числе подделкой произведений искусства и скупкой краденого. Мне приходилось с ним сталкиваться, расследуя ограбление князей Юсуповых[18]. Ага!

До моих ушей донеслись приглушенные голоса, явно шедшие из лавки антиквара, которая была закрыта. За спущенными шторами мелькали огоньки. Затем послышался рев, грохот, как будто от перевернутого стола, а также выстрел.

– Быстрее, Мэхпи, быстрее! – крикнул Орест Самсонович. – Нельзя терять ни секунды, но будь осторожен!

Мэхпи ринулся в лавку и за пару мгновений справился с дверью. Мы с Орестом Самсоновичем и Зигфридом поспешили за ним. Моим глазам предстала удивительная картина: среди редкостей Востока и шедевров Запада, около стены, рядом с золоченой клеткой, в которой бесновалась крошечная обезьянка со странным фиолетовым оттенком шерсти и раздвоенным хвостом, стоял невысокий, лысый, пестро одетый человечек – вышеупомянутый антиквар Лопата-Забойский. Над ним навис поручик Юркевич – с выпученными, налитыми кровью глазами, перекошенным лицом и, что немаловажно, с пистолетом, который был приставлен ко лбу несчастного Адама Януарьевича.

– Отдай, гнида! Ты меня надул! – рычал поручик, но тут же завопил, укушенный Зигфридом за ляжку. Воспользовавшись тем, что его внимание отвлеклось, Мэхпи выбил у него из руки пистолет и в два счета скрутил поручика каким-то невероятным приемом.

– Господин Бергамотов! Орест Самсонович! – сдобным голосом пропел антиквар, завидев великого сыщика. – Господин Мэхпи! И ты, милый песик! Ах, как же в этот раз вовремя!

Он даже попытался погладить Зигфрида, который, однако, зарычал и отошел в сторону.

– Этот безумный господин хотел убить меня! И ограбить! – затараторил антиквар. – Избавьте меня от его общества!

– Врешь, продувная бестия, это ты меня обокрал! – вскричал поверженный поручик. – Отдай камень!

Лопата-Забойский хихикнул и покрутил пальцем у виска.

– Сей господин однозначно того. Понятия не имею, о каком таком камне он ведет речь!

– О том, что ты украл у меня! О бриллианте… – начал Юркевич, а столь милый антиквар вдруг завизжал голосом старой ведьмы:

– Молчите, болван, вы всех нас под монастырь подведете! Знать ни о каком бриллианте не знаю!

– Странно! – изумился Орест Самсонович и поддел что-то ногой. – А что же это тогда такое?

Я проворно нагнулся и поднял небольшую квадратную коробочку. Раскрыв ее, я изумленно вскрикнул, ибо в углублении, на черном бархате, лежал самый крупный из всех виденных мой бриллиантов (а я, надо сказать, все же видел некоторые, и весьма крупные, экземпляры).