Читать книгу "Соблазнение строптивой - Шарлин Рэддон"

Голос Юджинии стал тихим, в нем ощущалась тревога, как у маленькой девочки из прошлого, и Бренч почувствовал это. Он погладил себя по усам, понимая теперь, почему молодой женщине так не нравились бороды. Дженна взяла его руку и крепко сжала, будто искала якорь, которым можно зацепиться за настоящее, описывая давно минувший день.

– Когда я указала на незнакомца мистеру Спенсеру, тот поджал губы и насупил брови. Я поняла, что он встревожен, и от этого стало еще страшнее. Он спешился и снял меня с мула. Потом мистер Спенсер велел мне ждать рядом со старушкой Салли, пока он разведает обстановку. Я осталась стоять, гладя нос мула и жалея, что не могу пойти с мистером Спенсером, – Дженна коснулась своей щеки, словно хотела ощутить бархатный мягкий нос старушки Салли. – Несколько раз, когда он шел сквозь густые заросли, я теряла его из виду. Наконец он появился на опушке. Он пробрался к краю хижины, и в руках у него был пистолет. В тот момент я поняла, что случится что-то ужасное. Едва я начала спускаться с холма, как громкий треск выстрела заставил меня остановиться.

Юджиния крепче сжала руку Бренча. Она заговорила громче.

– Страх пронзил все мое существо, как молния небо в грозовую ночь. Сердце глухо стучало в груди. Никогда я еще не была так напугана. Папа был там, внизу, и я не могла разобрать, в кого выстрелили. Я побежала со всех ног, поскальзываясь на гравии и мокрых листьях. Один раз я упала и катилась вниз, пока не врезалась в дерево. От этого у меня перехватило дух. Отдышавшись, я поняла, что мой дом уже близко. Все вокруг затихло: ни щебечущих птиц, ни белок. Даже ветра не было. Не видно было ни мистера Спенсера, ни незнакомого мужчины. О присутствии живых существ говорил только дым, поднимавшийся из трубы хижины. Я подкралась ближе и увидела, что на земле перед домом лежит человек. Сердце подскочило мне почти в самое горло, но я продолжала идти. Это был незнакомец с ружьем. Он лежал лицом вниз, и возле него не было крови. Но я решила, что он мертв, потому что он лежал абсолютно неподвижно. Я раньше никогда не видела мертвых… От этого зрелища у меня скрутило живот. А потом прозвучал еще один выстрел. На этот раз в самой хижине. Я так сильно испугалась, что замерла на месте. Я не знала, что делать. Дверь была открыта, но ничего не было видно. Наконец я услышала мамин голос… Она плакала. Я подошла к двери и заглянула внутрь. Мистер Спенсер помогал ей лечь в постель. Пока я бежала с холма, думала только о папе. Я молилась про себя: пожалуйста, Господи, пусть с папой все будет хорошо, пусть с ним все будет хорошо! А услышав мамин плач, я почувствовала себя такой виноватой, что не включила ее в свою молитву, что тоже начала плакать.

Слеза сбежала по щеке Дженны. Бренч поймал ее пальцем и вытер, но Юджиния так увлеклась рассказом, что даже не заметила этого.

– Внутри хижины, у окна, лежал еще один мертвый человек с револьвером в руке, его глаза были открыты. Этот ничего не видящий взгляд напоминал о тушах оленей, которых папа убивал ради мяса. Мамины швейные ножницы торчали у него из спины. Папы нигде не было видно. Мама все повторяла: «Мой ребеночек, мой ребеночек». Я подумала, что мама волнуется за меня, поэтому подбежала к кровати и сказала, что я здесь, что все в порядке. Она, казалось, даже не слышала меня… только продолжала причитать о ребеночке. Потом я видела, как мистер Спенсер вырывал у мамы из рук какой-то сверток. Он был обернут куском фланелевого одеяла, которое мама обшивала тесьмой несколько дней назад. Мама заплакала громче и пыталась не отдавать сверток. Мистер Спенсер настаивал, что должен забрать его, что его нужно похоронить.

Только тогда я уловила запах. Пот, кровь и… и экскременты. Он исходил от скомканной простыни, которая валялась на полу. Мистер Спенсер забрал и ее. Когда он вышел, я спросила маму, где папа. Она сказала: «Они забрали его. Они издевались надо мной и убили моего ребенка, а потом забрали его. Он даже не знал, он не знал». «Какого ребенка?» – спросила я.

Слезы ручьями текли по лицу Дженны. Бренч обнял ее и крепко прижал к себе. Уткнувшись ему в шею, Дженна плакала и продолжала говорить:

– Мама не говорила мне, что ждет ребенка, до самого конца не говорила. Он родился мертвым. И папа не знал. Он до сих пор не знает.

Бренч утешал ее, как мог, прижимал к себе, осыпал поцелуями лицо. Он шептал нежные слова утешения, и постепенно Дженна пришла в себя – вернулась в настоящее.

Она вытерла слезы рубашкой и села, смутившись, что плакала на глазах у Бренча. Молодая женщина подняла взгляд на кроны деревьев и стала смотреть, как трепещут на ветру серебристо– зеленые листья осин, подобно тому, как трепетала она сама – внутренне.

– Думаю, это была самая долгая ночь в моей жизни, – сказала она спустя некоторое время. – У меня по-прежнему стоит в ушах плач матери. Я все еще ощущаю запах крови и… того, что сопровождает рождение. Помню звук, с каким мистер Спенсер вытащил ножницы из спины мертвого человека. Он дал их мне и велел помыть. Потом потащил труп на улицу, оставляя кровавый след и царапая доски деревянного пола башмаками убитого.

Дженна вздрогнула и позволила Бренчу снова заключить себя в объятия.

– Я прислушивалась, ожидая возвращения папы, но слышно было только, как тихо плачет мама да как скрипит лопата и разлетаются кусочки гравия – это мистер Спенсер выкапывал могилы в бедной каменистой земле. В этой проклятой пустынной земле.

Дженна смолкла, погрузившись в горькие воспоминания. Какое-то время спустя Бренч спросил, сколько они ждали возвращения отца.

– Три дня, – сказала она. – Тем вечером мистер Спенсер привез жену и детей, чтобы они побыли с нами. Их повозка была уже полностью нагружена и готова тронуться в путь, в Огайо. Мама Эмми делала для моей мамы все, что могла, но та только лежала и плакала. Когда Спенсеры не могли уже дольше ждать, они отвезли нас в ближайший городок. Шериф искал отца, но никто толком не знал, где его рудник. У папы никак не получалось подать на него заявку. Наконец шериф сказал, что мы можем считать отца мертвым.

От избытка чувств у Дженны перехватило горло. Она шумно сглотнула.

– Каждый день я наблюдала, как мама прячется в своем собственном тихом мирке. Она всегда плакала перед сном, прижимая к груди еще одно фланелевое одеяло, которое она отделала голубой атласной тесьмой. Я изо всех сил старалась ее накормить. Казалось, она не хочет жить без моего отца.

Бренч вытер слезинку с щеки Юджинии и крепче обнял женщину.

– Не надо, милая. Не мучай себя. Не нужно дальше рассказывать.

Но сейчас она впервые за пятнадцать лет говорила о тех жутких днях. Это было все равно, что открыть паводковый шлюз. Дженна не могла остановиться, не рассказав все до конца.

– Шериф посадил нас на поезд. Он написал указания на листке и приколол его к моему переднику, потому что мама, кажется, вообще не понимала, что происходит. В Денвере проводник пересадил нас на другой поезд, который привез нас в Чикаго, где нас встретил мистер Меннинг. Он был адвокатом отца моей матери. Я никогда не видела деда, – она посмотрела на Бренча. – Ни разу. Он купил для нас дом в маленьком городке под Чикаго и присылал через адвоката деньги. Айза поддерживала порядок в доме и готовила для нас. Айза – крупная женщина, немка, чопорная, каких мало, и строгих правил, как все немцы. Стыдно признаться, но мне нравилось терроризировать бедную даму.