Читать книгу "Тайна индийских офицеров - Мэри Элизабет Брэддон"

Ни в комнате больного, ни в других частях замка ничего не знали об открытии, сделанном судьями, затевавшимися в спальне майора Варнея.

В это же время серьезные открытия были сделаны на другом конце графства. Какой-то человек сомнительной наружности пытался разменять билет в сто фунтов стерлингов в трактире одного из сел, расположенных вблизи морского берега. Хозяину трактира, который находился под свежим впечатлением насильственной кончины несчастного Варнея, взволновавшей все графство, удалось задержать этого человека и уведомить об этом лисльвудскую полицию. Телеграмма его полетала со станции на станцию, и через три часа в трактир вошел какой-то пожилой джентльмен и прошел прямо в зал, где Жильберт Арнольд коротал день за трубкой и бутылкой пива. Пожилой джентльмен уже арестовал шестерых подозрительных субъектов — отчего же не сделать того же и с седьмым в надежде выйти на след настоящих преступников? Так Жильберт Арнольд снова очутился в Ливисской тюрьме. При обыске у него нашли золотые часы Варнея и несколько ассигнаций; он, по-видимому, с глубокими равнодушием относился к ожидавшей его участи. Тюремщики делали с ним, что хотели, не встречая никакого протеста; он молча смотрел на них своими желтоватыми кошачьими глазами, горевшими каким-то ненормальным огнем.

Узник соседней камеры слышал ночью, как Арнольд разговаривает сам с собою.

— Я только для этого вернулся из Америки, — говорил арестант, — я обещал отомстить, и я сдержал слово… Пусть меня повесят, если это доставит им удовольствие, я готов на все: я сдержал слово.

Он повторял эти слова с какой-то дикой радостью, потирая свои мозолистые руки. Однажды на утренней заре ему вдруг привиделось бледное, искаженное лицо Гранвиля Варнея, с угрозой смотревшее на своего убийцу, но браконьер не отступил перед грозным видением, как сделал бы кто-нибудь другой.

— Я вижу вас, — сказал он, — вижу ваши лукавые голубые глаза, вашу коварную улыбку, ваш хитрый, лживый рот и лисьи бакенбарды. Я сдержал свое слово, а вы поплатились за ваши злодеяния. Мы в расчете, майор!

Через три дня после ареста Жильберта Арнольда подложный Руперт Лисль скончался, признав подлинность документа, найденного при убитом Варнее.

— Да, — произнес он слабым, прерывающимся голосом, — эта моя подпись, но подлог был придуман не мною. Один майор Варней управлял этим делом с начала до конца.

Старший из докторов взял на себя труд сообщить леди Оливии Лисль о смерти ее мужа.

Она спокойно выслушала весть о его кончине, но минуту спустя, в первый раз в жизни, упала без чувств. Послали за полковником, который поспешил прибыть в Лисльвудский замок.

— Я жестоко наказана за свое честолюбие! — говорила Оливия. — Этот роковой брак принес мне только позор и унижение. Забери меня домой, папа, в мирный Бокаж, если я еще вправе вернуться к прежней жизни.

Пока одно за другим следовали все эти происшествия, Клэрибелль Вальдзингам находилась в Гастингсе. Один из представителей правосудия в Лисльвуде, старый друг ее дома приехал, чтобы рассказать ей обо всем, и начал обсуждать, как вернуть настоящего наследника Лисльвуда, если он еще жив.

Первым делом их было поместить в «Таймс» такое объявление:

«Сэр Руперт Лисль. — Просят всех, кто в состоянии дать какие-либо сведения относительно этого джентльмена, пожаловать к мистеру Вильмору, нотариусу в Лисльвуде, в Суссексе».

Через два дня в Лисльвуд явился Реморден.

Нотариусу Вильмору пришлось выслушать странную, но тяжелую повесть, рассказанную бельминстерским викарием с пылким, сердечным красноречием и отчасти уже известную нашим читателям; справедливость ее была подтверждена Ричардом Саундерсом, молодым человеком, воспитывавшимся в Бельминстере и прямо заявившим, что он — сэр Руперт Лисль. Он рассказал про случай, происшедший с ним в дни детства в Бишер-Рид, после которого он пришел в себя в больнице, где провел, вероятно, несколько месяцев; он описал, как был увезен из больницы человеком, который навязался ему в дяди, но которого он помнил отлично в качестве слуги очень высокого, видного господина с красивыми усами; он рассказал о маленькой деревне на морском берегу, в которой он прожил, быть может, два-три года в обществе старой Мэгвей, и как дядя Джорж или, вернее, Соломон старался убедить его, что все воспоминания из поры его детства — нелепые бредни расстроенного мозга; слуге было приказано сходить за Соломоном, чтобы он подтвердил рассказ Саундерса, но этот дальновидный и достойный субъект успел удалиться из замка, пока собрание судей ломало себе головы над мудреным вопросом: как поступить с ним в этом затруднительном случае? Взамен него, однако, нашлись другие люди, фактами доказавшие истину слов Ричарда. Во-первых, миссис Вальдзингам: материнский инстинкт при взгляде на Ричарда безошибочно сказал ей, что это ее сын! Ее сердце забилось таким живым восторгом, такой искренней радостью, каких она не ощущала, когда в прижимала к груди наглого самозванца Джеймса Арнольда. А о радости сына, увидевшего мать, бесполезно и рассказывать.

— Я вспоминал о вас, как о чудном видении, — воскликнул он, обняв обеими руками тонкий стан Клэрибелль, — я помню, что у вас были длинные локоны, которыми я часто играл, так же, как вашей золотой цепочкой. В моей памяти сохранились моя детская комната и портрет отца… я все твердил о нем, а меня называли сумасшедшим.

Но самое веское подтверждение рассказа было дано суду Жильбертом Арнольдом, обвинявшемся в убийстве Гранвиля Варнея. Когда суд уличил его в совершенном злодействе, он сознался во всем. Он рассказал, как майор вынудил его выдать своего сына за Руперта Лисля и как майору Варнею удалось после этого стать полновластным хозяином замка Лисльвуда, прибрав Джеймса к рукам; одним словом, Арнольд разоблачил всю эту ловкую интригу.

По окончании следствия Клэрибелль Вальдзингам возвратилась в Лисльвуд, из которого уехала во избежание дальнейших столкновений с его бывшим владельцем. Она уже не застала в нем миссис Ады Варней, которая отправилась на континент, оставив в Лисльвуд-Парке письмо на имя Клэрибелль и маленький пакет, тщательно запечатанный и обвязанный ленточкой. Письмо было написано мелким почерком на двух листах бумаги, и, когда миссис Вальдзингам начала его читать, бледное лицо ее стало еще бледнее; рука ее дрожала, когда она сломала на маленьком пакете именную печать миссис Ады Варней.

В нем было пачка писем, написанных мужским почерком. Это были письма Артура Вальдзингама к той, на которой он женился в Саутгэмптоне и которую бросил тотчас после венчания. Письма доказывали, что он впоследствии формально развелся с нею и что майор Варней повенчался с ней, дав Вальдзингаму слово никогда не рассказывать о его первом браке.

Клэрибелль разгадала тайну власти Варнея над жизнью Вальдзингама. Положив письма в пакет, она бросила их в пылающий камин и задумчиво стояла, пока пылкие уверения Артура Вальдзингама в любви к Аде Варней не превратились в пепел.

Клэрибелль подавила овладевшее ею томительное чувство и пошла к своему старшему сыну.

Сэр Руперт Лисль стоял в столовой и с тихой грустью смотрел на портрет своего умершего отца.