Читать книгу "Дорога на Мачу-Пикчу - Николай Дежнев"

В результате нечеловеческих усилий обнаружилось, что моя двоюродная сестра шапочно знакома с заместителем районного комиссара, через которого и решено было действовать. Тогда-то и появилась мысль инсценировать семейный праздник и, как бы невзначай, пригласить на него полковника. Главное, говорила мама, не обидеть человека, а сделать так, чтобы он сам изъявил желание поучаствовать в спасении от армии талантливого юноши. Тут же, в явном противоречии с ее словами, обсуждался вопрос, как и сколько дать в лапу. Очень волновались, вдруг Гайденко откажется приехать, но тот сразу же согласился и в нужный час появился на даче. Пили, как помнится, коньяк, жарили шашлыки, поздравляли «новорожденную» и хором хвалили меня, такого многообещающего, а главное слишком интеллигентного, чтобы носить солдатские сапоги. Отец потел, то и дело вытирал лицо и голову носовым платком и жалко улыбался. Никогда, ни до того, ни после, я не видел его таким растерянным. Полковник потреблял спиртное за троих, рассказывал сальные анекдоты, а в промежутках лапал двоюродную сестру. Когда же папа отвел его в сторонку, назвал, нимало не стесняясь, требуемую сумму. Просто, буднично, как если бы речь шла о покупке мешка картошки… Сука!

Деньги для семьи были немалые, но никто не посмел и пикнуть. Опытный в таких делах Гайденко с самого начала знал о чем пойдет речь, но почему было не погулять на халяву? Во всю радовался жизни, вел себя хозяином, а после обильных возлияний пожелал купаться, и вся компания потащилась за три километра к запруде, где эта скотина плавала, словно бегемот, и отфыркивалась.

Деньги передали на следующей неделе, продали кое что из маминого золотишка, остальное назанимали. Короче, справились…

— Вы все стояли на берегу и паскудно лыбились, — продолжал дядюшка Кро, — а какой-то жирный боров с брюхом, свисавшим над плавками, — последовал быстрый взгляд на валявшуюся тут же тряпку, — синтетическими, изображал из себя нетрезвого тюленя. Мне он сразу не понравился. Но спешить было некуда и я еще немного понаблюдал за твоими родителями. Отец боролся с собой, чтобы не выплеснулась наружу испытываемая им гадливость, мама с трудом сдерживала слезы, вот я и решил, что лучшей кандидатуры не найти. Людям трудно сочетать подобострастие с омерзением, так зачем же их мучить?..

— Гайденко, — произнес я убитым голосом, — это был полковник Гайденко!

— Очень возможно, — охотно согласился дядюшка Кро, — только документов у него при себе не оказалось, да если честно, я и не спрашивал, они мне как-то ни к чему! Подплыл, он как раз нырнул, — крокодил скромно потупился, — и уже не вынырнул…

Я понял все! Я только теперь все понял. Сожрав заместителя районного комиссара, дядюшка Кро лишил меня единственной отмазки и в первый же призыв я загремел под фанфары в армию. А она в то время исполняла интернациональный долг в Афганистане, где мы с Димычем, и еще десятки тысяч ребят, крошили из автоматов душманов и возвращались в Союз грузом двести или калеками. Получалось, Димка рассказывал мне правду о моей собственной жизни, а я не хотел ее слушать. Я даже не обнял парня, ставшего мне братом! И еще мне вдруг стало очень жалко мать и отца, натерпелись они, пока я геройствовал в Афгане. А теперь выходит, что ничегошеньки это в моей дальнейшей судьбе не изменило!

Дядюшка Кро понял мое молчание по своему:

— Если не того сожрал, извини! Хочешь, я еще разок сплаваю, только дай время гада переварить?..

Я его успокоил:

— Все правильно, сожрал кого надо! Гнида он был, полковник Гайденко, каких свет не видывал. Всей стране от этого легче стало…

— А мне?.. — поднял брови дядюшка Кро, — обо мне ты не подумал? Какой удар я нанес по собственной печени, в нем одного жира пуд с гаком! А поджелудочная железа?.. Да, кстати, ты не в курсе, у крокодилов она имеется?..

Я утвердительно кивнул. Черт его знает, есть у дядюшка Кро эта железа или ее нет, а сознание того, что он рисковал ради друга жизнью, будет его согревать! Любовь и дружба по определению подразумевают жертвенность, из-за них люди идут на смертельный риск. Правда, если дружба этого точно стоит, то в случае любви возможны варианты. Среди моих знакомых попадались такие, кто предпочел бы погибнуть, не обязательно геройски, главное сразу…

— На следующий день, — продолжал дядюшка Кро, — во всех газетах появилась заметка о том, что в Подмосковье завелись крокодилы и уже есть первые жертвы… — покосился на меня и, убавив в голосе энтузиазма, поучительно изрек: — Судьбу-то, Глебаня, видно не обманешь! Беседовал я как-то с одним китайцем, Конфуцием звали, так он утверждал, что, как ни крути, а все написанное на роду человек получит сполна…

Дядюшка Кро умолк на полуслове и невесело подытожил:

— Слышь, Дорофейло, а дела-то наши не то, чтобы очень!..

Аналитических способностей для такого заключения не требовалось. И без его вздохов было ясно, что передо мной черта, сопротивление за которой теряет всякий смысл. Я не герой, чтобы продолжать борьбу, черпая силы в собственном героизме, и не полный идиот, чье упорство происходит от недомыслия. Я обычный человек, а значит надо иметь мужество реально оценить ситуацию.

От мелкого черного песка исходил обволакивающий тело жар, сознание дрожало, как свеча на ветру. Притомившийся от подвигов крокодил дремал. Я откинулся на спину и заложил руки за голову. Надежда умирает последней, но вся штука в том, что и она не живет вечно! Никто толком не знает, что там, за порогом, так стоит ли раньше времени переживать? Данте сказал, адские мучения всего лишь выдумка фанатичных психопатов, а уж ему-то можно верить. Сейчас еще немного полежу, потом встану и одолею те несколько метров, что отделяет меня от преисподней. Бесшумно, на цыпочках. Не хочется будить старину Кро и обсуждать с ним очередные, обреченные на неудачу прожекты. Все кончено, это не прощальный стон, это факт моей биографии!.. Сейчас… сейчас… только напоследок вволю надышусь…

Голос звучал очень тихо, звучал во мне, заполняя собой все дрожащее от страха естество. Слова едва угадывались, но угадывать их нужды не было, они немедленно становились частью меня самого:

Кто находится между живыми,

Тому есть еще надежда!

Иди, ешь с весельем хлеб твой,

И пей в радости сердца вино твое,

Когда Бог благоволит к делам твоим…

Жажда жизни! Что мы знаем о ней? Откуда она берется? Я чувствовал, как во мне просыпается нечто первобытное, что дремлет в каждом под тонким покровом камуфляжа культуры. Бороться за жизнь и победить, любой ценой превозмочь обстоятельства — в этом предназначение человека. Словно подброшенный пружиной, я оказался на ногах. Взглядом загнанного волка осмотрелся по сторонам.

Разбуженный шумом дядюшка Кро смотрел на меня во все глаза. Судя по их выражению, вид мой был ужасен. Злость смертельно раненого зверя пылала пожаром. Подскочив к Церберу, я начал его трясти, не в силах контролировать себя, пнул в бок ногой:

— Вставай!

Трехглавый пес вскочил, будто ошпаренный, и забормотал: