Читать книгу "Контрольный выстрел - Фридрих Незнанский"

Отъехав половину квартала, Саша прижался к обочине, вышел, запер дверь и отправился обратно к гостинице. Обойдя высокий бетонный забор по периметру, он выбрал место поудобнее, подпрыгнул, подтянулся на руках и увидел то, в чем был абсолютно уверен.

Господин Волков собственной персоной задумчиво разглядывал свое апельсиновое средство передвижения. Затем открыл дверцу и по пояс залез в тесный автомобильный салон. Очень хорошо. Идентифицировать его пальцевые отпечатки труда не составит: Саша видел, как он мусолил в потных своих ладонях листок учета автомобиля, прежде чем вручить его следователю. А внутри машины Волков вряд ли найдет что-либо компрометирующее его. Эти киллеры вовсе не идиоты, хотя… ведь известно, что даже на старуху случается проруха…

Турецкий хотел было уже разжать пальцы и спрыгнуть на землю, как во дворе появилось новое действующее лицо. Откуда-то, возможно, из гаражей или подсобки, вышел невысокий, но крепко сложенный парень, как теперь говорят, кавказской национальности. Это легко определялось по его заросшему черной щетиной лицу — не борода с усами, а просто густой волосяной покров. Поговорив о чем-то с Волковым, парень вернулся к гаражам, где сразу заработал мотор, и выехал на середину двора на… вишневой «девятке».

Мгновенная мысль: «чечен» — «девятка», и Турецкий, спрыгнув на землю, уже мчался вдоль бетонного забора к гостиничным воротам, проклиная себя, что не послушался Меркулова и конечно же не вынул из сейфа положенное по штату оружие. Но, выскочив на улицу, он понял, что опоздал: «девятка» опередила его минимум на две сотни метров, и чтоб теперь догнать ее, не могло быть и речи. Но появилось другое, более весомое обстоятельство: машина киллеров, если это была она, и угнанная «девятка» Кочерги оказались в одном дворе. И это уже говорило о многом.

Стоп! — в который уже сегодня раз остановил себя Турецкий. А откуда известно, что эта машина принадлежала покойному Кочерге? Что, в городе нет больше малиновых «Лад» девятой модели? Или на этой были номера Кочерги? Ничего подобного. Значит, все это надо еще доказывать. И никаких обвинений «грызуну»-директору, к сожалению, сейчас не предъявишь. А вот спугнуть его этой «девяткой» можно. Значит, что же? Все оставить, как есть, решил Саша. Яковлев проведет изъятие «фольксвагена», эксперты его понюхают, а за Волковым надо установить наблюдение. И за этой его подозрительной конторой.

10

Поразительно, но сегодня весь его путь ищейки постоянно приближал к родному дому — так Саша мог бы, и не без основания, назвать квартиру Грязнова. Следующая остановка была на улице Седова, возле вытянувшегося на целый квартал многоэтажного дома с добрым десятком стеклянных подъездов. Отыскав нужный ему и поднявшись самостоятельно, ввиду отсутствия исправного домофона, на восьмой этаж, Турецкий позвонил в дверь, созданную, по всей видимости, на каком-нибудь танковом предприятии. Правда, броневой лист сверху был обтянут стеганым, словно одеяло, черным блестящим дерматином.

Но дверь открыли без предварительных вопросов: кто да зачем.

— Мне необходимо поговорить с гражданином Поселковым, — сказал Саша, предъявляя удостоверение крупной, плечистой девахе в спортивном костюме, стоящей возле порога и закрывающей собой вход в неширокий коридор, в который выходили с обеих сторон три двери. Трехкомнатная, значит, квартира, старой планировки. У Славки такая же.

— Он тут больше не живет, — тихим и безжизненным голосом ответила девушка-богатырь.

Заметив невольное движение Турецкого вперед, она отступила в сторону, позволяя ему войти в прихожую и прикрывая наружную дверь, может быть, от соседей, чьи лупоглазые «очки» пристально разглядывали лестничную площадку и кабину лифта.

— А где, извините, он проживает? По какому адресу? Вы не могли бы мне помочь в этом вопросе?

— Папа нигде теперь не проживает… — Собеседница неожиданно тяжело задышала, и в глазах ее блеснули слезы. — Потому что он умер.

— Как это — умер? — прозвучал не совсем продуманный вопрос. — Когда?

— Скоро годовщина… Мы похоронили его в прошлом году, двадцать седьмого октября.

— Так… — пробормотал Турецкий, чтоб хоть как-нибудь отреагировать на обескуражившую весть.

Было совершенно ясно, что этот ухоженный сукин сын Волков его снова надул. Но на что он рассчитывал, сваливая ответственность за машину, взятую два месяца назад, на гражданина Поселкова, уже год как оставившего сей бренный мир? На то, что следователь — дурак? Бред сивой кобылы. Ведь он же имел какую-то цель? Какую? Ведь последней машиной, которой мог воспользоваться гражданин Поселков Н. Н., как указано в учетном листке, был катафалк.

— Приношу вам свои соболезнования, — сказал Турецкий. — А вы, вероятно, его родственница, в смысле дочь?

— Нет, я жена его сына. Но его сейчас нету дома…

— Отчего же, простите, умер?.. — Саша взглянул в учетный листок.

Она поняла вопрос:

— Папа, то есть Николай Николаевич, умер от рака желудка. У нас его, к сожалению, не лечат.

— Да, увы, еще раз простите… Но дело в том, что я — следователь, как вы могли понять из моего документа. И мне необходимо знать, брал ли когда-нибудь ваш… отец машину напрокат у некоего гражданина Волкова, директора гостиницы «Урожайная»? Это тут неподалеку, в Останкине.

Задавая теперь вопрос, он не преследовал особой цели, скорее спросил по инерции, потому что смысла продолжать допрос этой могучей девицы не было.

— Да что вы! — почти вздохнула она. — Он же только с шофером и мог ездить! Он же практически инвалидом был: очень сильный артрит. Страдал от радикулита, ой, да Господи! — Чего у него только не было! Я не уверена, что он вообще умел водить машину.

— Но, может быть, он брал для кого-то другого машину? Для сына, к примеру, или для вас?

— А зачем? У Алика есть служебная, мне не нужно, какой смысл?

— Да, действительно… Может быть, ваш муж знает? Он скоро придет, вы не в курсе?

— Да что вы, кто ж скажет! Он того и сам, наверно, не знает.

— А чем он занимается, если не секрет?

— Что ж тут секретного? Алик — президент небольшой фирмы «Мостранслес». Это в центре, возле ГУМа.

— Вы меня извините, — изобразил Турецкий улыбку, — но Алик… это мне как-то…

— Ну да, конечно, — улыбнулась и она. — Алексей Николаевич. Вообще-то друзья зовут его Лешей, а я как-то привыкла: Алик. Да и отец так его звал. Он хороший был человек, наш папа, нет, правда.

— Я вам верю… Но каким же образом значится его фамилия на учетном листке аренды автомобиля? Как же он сюда-то попал? — Саша туповатым взглядом милицейского служаки рассматривал лист, аккуратно держа его за самый уголок. Показал девице, пардон, женщине. Но в руки ей не дал. Она прочитала фамилию, задумалась.

— Как вы назвали эту гостиницу? — спросила неожиданно.

— «Урожайная». Это, повторяю, неподалеку, сразу за ВДНХ, ну за Выставочным центром, как ее теперь именуют. Знаете?