Читать книгу "Рай рядом - Лидия Яковлевна Лавровская"

не отпуская руки мужа – уж так любит, любит их обоих! Тимошку любит, белозубую Янку, так по-доброму улыбающуюся, любит…

– Ох, сынулька-сынулька! Да у нас все всегда так!

Только не Дездемона!

Яна на лоджии листает новые журналы из маминой библиотеки, не включая лампы. Ликвидамбр за окном, еще в октябре весело зеленевший, досрочно впускавший в дом сумерки, совсем оголился, Растерял свои поздние дивные листья: бордовые, малиновые, золотые. Кончается еще один год, а там еще, еще…!

Да, правильно они с Андреем сделали – ненароком слепили дочку! Зачем девочке старая мамаша? А, вот интересная страница: «Женские имена»! И ничего интересного… Как же назвать эту мамзельку, которая появится на свет где-то после женского праздника? Марта-Мимоза, что ли?

Рядом в комнате Андрей – есть, есть в нем педагогическая струнка! – что-то громко разъясняет Тимохе. Ну да, втолковывает то, что страшно интересно ему самому и не очень – сыну. («Зачем все эти кости раскапывать, мам, вот скажи?») Но Тимофей слушает, не перебивая. Рассматривает какие-то фотографии, мужественно мычит, поддакивает, всячески изображает энтузиазм. Или в самом деле заинтересовался?

– Главное, бронзовый шлем отлично сохранился, видишь? Первый-второй век до нашей эры, римская эпоха! Исключительно важная находка, хотя у нас в регионе не первая. Представь, две тысячи лет назад плюс… да, плюс еще почти пару сотен лет, жил-был такой царь, Митридат VI Евпатор. Воевал без конца, хотел освободить весь греческий мир от римлян. Даже возомнил себя Гераклом, избавителем человечества от всех зол! Известно, что он подкидывал оружие своим союзникам-сарматам, так что этот шлем, скорее всего…

– Пап, пап, а эти, которые из тюрьмы смылись, «джентльмены удачи», кино смешное, они тоже ведь какой-то шлем искали, помнишь?

– Что? Какое еще кино смешное?! Я тебе серьезные вещи рассказываю, а ты… Вот дурень!

Яна улыбается: дурень не дурень, но двухтысячелетние находки для Тимохи ничто в сравнении, скажем, с «артефактами» двадцатилетней давности! Вот уж было потрясение, когда он года в три-четыре впервые увидел старые фотки отца, голопузого младенца и детсадовца с чубчиком. («Это папа??? Сидит в песочнице, смеется… Папа?!»)

– Ой, Андрюш, это ты у нас с богами и царями запросто, а мы люди простые, мирные, смирные! Зачем нам какие-то войны, трагедии? Нам подавай комедии! – Яна, посмеиваясь, заходит в комнату.

Ей только что пришла в голову хохмочка… Если дочка тоже рано выйдет замуж и в один прекрасный день оглоушит их с мужем: «Скоро сделаю вас бабушкой и дедушкой!», она тогда – что? А она может взять и сама родить третьего ребятенка, ха-ха! Наш взрослый ответ малолеткам! А что, вон Лизаветина маман преподнесла ей братца в сорок с чем-то лет…

– Мужчины! Люди добрые, помогите! Как все-таки окрестить девочку-дочечку? Марта-Мимоза?

Андрей, однако, продолжает гнуть свою археологическо-педагогическую линию:

– Обсудим еще, любители комедий! Не забыли, что мы идем к бабушке Жене на кавказские чебуреки? Заодно вспомним, что в нашем фамильном древе имеется, как-никак, кавказская кровь! То есть мы – потомки тех самых древних воинов, которые когда-то…

– Пап, пап, а этот бабушкин… как его… тоже придет?

– Ну, может быть. Они ведь давным-давно знакомы, вот, снова стали дружить. То есть мы с тобой потомки тех воинов, которые…

– Да это я дружу с бабушкой Женей! Я!!

– Тимоха, не вопи, чудо мое! Кто это там у вас хотел избавить человечество от всех зол? От ревности тоже, наверное? Вот только противный Отелло – по-прежнему «живее всех живых»! – подкалывает Яна своих мужичков.

– Ага, всё ревнуем, все воюем… Глупенькие людишки не меняются, да? – то ли шутит, то ли сердится Андрей.

– Ну нет! У бабушки Жени на одной фотке она, малявка такая, стоит с погремушкой под елкой. Так наш парень спрашивает вполне серьезно: «Баб Женя, это у тебя микрофон? Выступаешь?» Такие теперь пошли продвинутые деточки! Но я про другое: Дездемоной мы дочку точно не назовем! Может, Евгенией?

Самый лучший день

Мощная, с чертовщинкой, получилась песня у земляка Григория Лепса – «Самый лучший день»… Сидели в кафешнике молодежной компанией, отмечали Янин день рождения и под Лепса вдруг завспоминали свой самый лучший день.

Янка заявила, что хоть и не помнит, как там все было (мама говорит, почти минусово, жутко холодно, она же пыталась открыть окно, что-то крикнуть отцу!), но тот, самый первый день рожденья – день потрясающего везенья! Однозначно самый лучший! Космические могучие силы могли и передумать, и родители могли не встретиться, и… Да мало ли что!

Лизавета, вечная оппонентка, наморщив крапчатую финтифлюшечку носа, хмыкнула:

– Да понятно, но имеется в виду, что ты эмоционально, а не рационально выбираешь из – ну, что-то там из десяти тысячи дней. Я вот, например…

– А ночи что, не считаются? Ночи, а?! Дисквалификация! То есть это… дискриминация! – перебил ее женившийся по сумасшедшей страсти Димон-Димыч, друг-приятель Андрея. Его пышногрудая великовозрастная супруга зажглась загадочной улыбкой, придвинулась к Димычу, одновременно отодвигая от него бутылочку коньяка.

И тут бестактный, да нет, просто безмозглый в тот момент Андрюшечка (всё коньячок наш кубанский!) стал кричать про грандиозную российскую победу на Зимней Олимпиаде. Не про день знакомства с Яной, не про свадьбу и даже не про рождение сына. (И дочка ведь ожидается весной!) Нет, вспомнил еще, как почти при нем нашли в Фанагории часть древней мраморной стелы! Да с надписью персидского царя Дария первого! Вот уж олух царя небесного – наипервейший…

Конечно, Янка обиделась. При гостях продолжала мило улыбаться, но уехала прямо из кафе к родителям, которые на те выходные забрали Тимку. Возвращаться домой не спешила: мол, у сына нарисовалась простуда. (Патриотический и, тем более, археологический раж бывает наказуем!)

Но дождливым, тоскливым февральским вечером, перечитывая записи в ноутбуке, означенные как «Мои вирши», наткнулась на эту:

«Стихи копошатся в голове, но я их не могу, никак не могу поймать! Наверно, потому что раньше не писала о таком! О Родине, по большому счету…

Мы сильные, счастливые, мы вместе,

               Наш флаг превыше снежных облаков!

Нет, нет, остальное стерла, все как-то банально… Вот мы с Андреем болели, орали, просто жутко орали, ногами топали! А потом целовались и обнимались: наши ребята-бобслеисты победили! ОГРОМНОЕ счастье! И в общем зачете мы – ПЕРВЫЕ, ПЕРВЫЕ, ПЕРВЫЕ! Ура! Такая ведь сомнительная казалась идея – эта олимпиада! Андрюхина мать на ТВ, экологи, географы – все волновались, что нашей субтропической флоре-фауне конец, выступали без конца, переселенцы из Имеретинки протестовали… Много всего такого было. Но когда началась Олимпиада и все-все