Читать книгу "Разговор с незнакомцем - Малкольм Гладуэлл"

«Если вся преступность сконцентрирована на небольшой доле городских улиц, то, спрашивается, какого рожна понапрасну тратить ресурсы на другие места? – недоумевает Вейсберд. – Тем более если она привязана к своему ареалу и с трудом меняет его». Сторонники теории привязки считают, что решили проблему, которая так озадачивала в эпоху упреждающего патрулирования. Как можно успешно патрулировать огромные города силами нескольких сотен полицейских? Вовсе не обязательно раздувать штаты или переводить город на режим особого положения. Все очень просто: нужно сосредоточить усилия на тех областях, где концентрируется вся преступность.

Но вернемся к статистическим показателям ДПС в Северной Каролине. Если патрульные стали останавливать там вдвое больше водителей (целых 800 000 человек в год), говорит ли это о фокусировке и правильной концентрации усилий? Или, скорее, похоже на то, что дорожная полиция штата увеличила численность личного состава и просто-напросто дала команду всем своим сотрудникам на любых участках дорог останавливать как можно больше народу? Из канзасского эксперимента правоохранительная система вынесла тот урок, что упреждающее патрулирование работает, только когда оно агрессивно. Но она упустила второй важный момент: агрессивное патрулирование должно ограничиваться зонами концентрации преступности. В Канзас-Сити сработал закон привязки.

Вейсберд и Шерман, по их словам, без особого успеха потрясали своими картами и таблицами, пытаясь убедить коллег в существовании закона концентрации преступности. Когда-то в молодости, еще только начиная свои исследования в 72-м бруклинском участке, Вейсберд, после нескольких часов обхода улиц вместе с полицейским патрулем, обернулся к своим спутникам и спросил: «А какой смысл в том, что мы снова и снова возвращаемся в одни и те же кварталы?» Ответом ему были недоуменные взгляды.

«В Израиле я встречался с неким заместителем комиссара полиции, – вспоминает Вейсберд. – И во время встречи кто-то сказал ему: “Вот, Дэвид установил, что преступность не покидает своих районов. А это значит, что надо концентрировать усилия в определенных зонах”. Помощник комиссара обернулся к нам и резко ответил: “Мой опыт показывает, что это неправда. Я это не покупаю!” Тем дело и закончилось»[60].

Думаете, этот человек отреагировал странно или нетипично? Вовсе нет. Теми же соображениями руководствовались и дорожная полиция Северной Каролины, и дирекция моста Золотые Ворота, и литературоведы, уверенно рассуждавшие об обреченном гении Сильвии Плат. Почему-то идею привязки – представление о том, что поведение незнакомца тесно связано с определенным местом и контекстом, – мы не в состоянии постичь до конца. И поэтому не можем разобраться в поступках наших лучших поэтов, остаемся равнодушными к самоубийцам и отправляем полицейских на бессмысленные задания.

И что же происходит, если полицейский выходит на службу, вооружившись столь фундаментальным непониманием, – да еще прибавьте сюда ошибочные стереотипы вроде презумпции правдивости и иллюзии прозрачности?

А вот что: в результате мы получаем случай Сандры Блэнд.

Глава 12

Сандра Блэнд

1

10 июля 2015 г. в 16:27 на шоссе ФМ-1098 в óкруге Уоллер, штат Техас, машину, которой управляла Сандра Блэнд, остановил полицейский. Девушка ехала на серебристом Hyundai Azera с иллинойсскими номерами. Сандре было 28 лет, и она только что приехала из родного Чикаго, чтобы приступить к работе в Университете Прейри-Вью. Полицейского звали Брайан Энсинья. Сам он притормозил позади автомобиля Сандры, а затем не спеша подошел к ней по обочине и начал разговор, склонившись к открытому окну с пассажирской стороны.

Брайан Энсинья: Приветствую, мэм. Дорожная полиция штата Техас. Я остановил вас, потому что вы не включили указатель поворота при перестроении. Права и техпаспорт при вас? Что-то стряслось? Давно вы в Техасе?

Сандра Блэнд: Приехала только вчера.

Энсинья: Ясно. Можно ваши права? (Пауза.) Угу, а куда вы сейчас направляетесь? Подождите-ка пару минут.

Энсинья уходит с правами Сандры в свою машину. Через несколько минут он возвращается и на этот раз подходит к машине Блэнд с водительской стороны.

Энсинья: Ладно, мэм. (Пауза.) И не смотрите на меня так. Я всего лишь делаю свою работу.

Блэнд: Ах, вот как? Ну, конечно, вы исполняете свой долг, а я могу и подождать. Мне торопиться некуда, какие у меня могут быть дела! Разве вас это волнует?

Энсинья: Да в чем дело? Вы, похоже, не на шутку сердиты.

Блэнд: Именно. Еще бы мне не сердиться! Какого хрена вы меня штрафуете?! Я же вас и пропускала. Вы гнали, повисли у меня на хвосте, я перестроилась, а потом вы меня вдруг тормозите! Так что да, мне слегка досадно, но это же не помешает вам выписать мне штраф, так что (неразборчиво) штраф.

Многие специалисты, разбиравшие случай Сандры Блэнд, сходятся в том, что здесь Брайан Энсинья допустил первую ошибку. Женщина все больше злится. Стоило бы сделать попытку разрядить ситуацию. Позже, уже на следствии, выяснилось, что Энсинья не собирался штрафовать Сандру – хотел только сделать ей предупреждение. Он мог бы сказать ей об этом. Но не сказал. Мог бы обстоятельно объяснить, почему ей нужно было включить поворотник. Он мог бы улыбнуться, пошутить: «О, мэм! Вы же не думаете, что я буду штрафовать вас за такую ерунду, правда?» У Сандры, судя по всему, накипело, и она хотела, чтобы ее услышали. Энсинья мог бы продемонстрировать готовность погасить конфликт. Но вместо этого – напряженное молчание.

Энсинья: Вы закончили?

Это была первая упущенная возможность. Следом идет вторая.

Блэнд: Вы спросили, в чем дело, и я объяснила.