Читать книгу "Ката - Стейнар Браги"

– И вы всегда были втроем? Ты, Атли и он?

– Да. Только мы. Если б кто-нибудь проболтался, другие должны были его убить. А я не смел, мне было стыдно…

– За то, что накачал восемь девушек наркотиками и убил их? – спросила Соулей. – Восемь девушек?! Я тебя умоляю! Не надо к себе так плохо…

– А потом вы что сделали? – спросила Ката. – После Эскьюхлид?

– Мы поняли, что должны ее спрятать… Если б ее легавые начали обследовать, они чего-нибудь нашли бы, ДНК какие-нибудь… Мы-то были с презервативами, но рисковать не хотели. Болик погрузил ее в багажник, а потом мы поплыли на лодке и опустили ее в ложбину… Мы с ней ничего плохого не сделали.

– Вы ее убили, – прошипела Соулей, постучала по голове Гардару бутылкой, а потом отхлебнула из нее, после чего передала бутылку Кате.

– Что вы сделали с ее одеждой? – спросила Ката, сделала глоток из бутылки, но поперхнулась, вспомнив, что эта бутылка побывала во рту у Гардара. Она передала бутылку назад, сглотнула слюну, набравшуюся во рту, и ей стало дурно от вкуса водки и этого удушливого кислого запаха, исходившего от Гардара и наполнявшего всю комнату.

– Сожгли на взморье… Я молитву прочел.

– Молитву?

– «Отче наш».

– А как ты ее насиловал? – спросила Соулей, продолжая попивать из бутылки. – У тебя есть какие-нибудь любимые позы, когда насилуешь? Такие, каких не принимаешь с девчонками, которые сами хотят?

Ката вновь оцепенела, ее тело стало тяжелым и далеким, и только где-то в его глубинах колотилось сердце. Краем глаза она увидела, как Соулей допивает первую бутылку, выкидывает ее, срывает крышку с другой и заливает выпивку в себя. Гардар лежал под ней без движения, голова повернута на бок. Глаз, смотревший на Кату, настолько заплыл, что почти весь его белок стал алым.

– Отвечай, мразь ты эдакая! – прошипела Соулей и дернула трос так, что в горле у Гардара раздались хрипы. Ката попросила ее ослабить петлю. Соулей соскочила с кровати, подошла к ее изножью, прислонилась спиной к боксерской груше и стала пристально смотреть на Гардара, попивая из бутылки.

– Что ты сказал? – спросила Ката, когда Гардар произнес что-то, чего она не расслышала. Наклонилась к нему.

– Он их колол… После того, как кончал, он вкалывал в них иголки. В бугорок над писькой. До упора. Так, что снаружи видно не было… Он хотел, чтобы они были его собственностью. Так и говорил: «Мои девчонки».

Игла, – подумала Ката; та самая, которая нашлась при вскрытии.

– Ему нравилось думать, что в них сидит эта иголка… Когда они на танцах или со своим парнем в ресторане. Или в аэропорту, сквозь воротца проходят…

– Воротца? – спросила Ката.

– Такие воротца, в которых пищит… Потому что у них внутри иголка.

Ката услышала в комнате плач: он исходил от нее самой. Соулей склонилась над ней и спросила, в чем дело.

– Иди сюда… Вот так. – Она помогла ей подняться с кровати. – Что ты ей сказал? – Вновь повернулась к Гардару, подскочила в кровати и приземлилась на колени возле его головы. – Нет, не говори больше, – сказала она, отпивая из бутылки. – Я вот о чем думаю: восемь девушек! А самого тебя хоть раз насиловали? Вот как ты думаешь, Гардар, это каково? Легко, да? Это такая развлекуха? Давай я тебя попробую хоть немножко изнасиловать, чтобы тебе стало понятно, о чем мы тут говорим. А то мужчинам так трудно это понять… Давай тебе палку в задницу вставим, это же так типично… Да только что я из этого получу? Одно дерьмище, и все! А еще я уверена, что у тебя не встанет, судя по тому, как ты разговаривал на этих дурацких собраниях, Гарди…

Ката утерла лицо и смотрела на то, что творилось на кровати. Она видела, какая Соулей стала пьяная, но ничего не сказала.

– Ну как ты думаешь, Богга, – ее Богга зовут, подругу мою, – может, заставим его нам минет сделать? У тебя язык какой длины? – Она потерлась причинным местом о плечо Гардара, посмотрела себе между ног, словно слабоумная, и отпила из бутылки.

– Ой, Богга, смотри, у него месячные! – На простыни возле плеча Гардара были капли крови, но Кате показалось, что они из пореза на руке Соулей. – С тем, у кого месячные, я сексом не занимаюсь, – сказала Соулей и завинтила крышку бутылки. Затем достала шокер и помахала им у Гардара перед лицом.

Кате показалось, что она упускает что-то важное.

– Ты должен пострадать за то, что натворил, – сказала Соулей, приставила шокер ко лбу Гардара, и в комнате воцарилась тишина.

– Не надо, – сказала Ката, но не пошевелилась.

– Ты ненормальный, – сказала Соулей, – тебя не вылечишь. Тебя надо вырубить. Подумай обо всем, что ты натворил, хоть немножко. Подумай о горе…

Соулей схватила прибор обеими руками, прижала поплотнее ко лбу Гардара и дала разряд. Свет в комнате стал голубым, по телу мужчины прокатилась судорога, и тишину нарушил щелчок, когда ноги дернулись и рванули его голову назад.

Соулей выпустила шокер – и сидела без движения, свесив волосы на лицо, и смотрела на простыню. Через миг лицо Гардара покрыла голубоватая бледность, язык во рту распух и высунулся из-за губ. По телу прошла дрожь, и из горла донесся жалобный хрип.

Соулей соскользнула с кровати и вышла из комнаты. Ката заставила себя оторвать глаза от Гардара, а потом вышла за ней.

42

Они сидели на диване в гостиной, передавали друг другу бутылку и курили, пока Ката не почувствовала, что оцепенение отпускает ее.

– Мы это доделали, – сказала она.

В кухне Ката нашла одноразовые резиновые перчатки, тряпки, черный мусорный пакет и бутылку чистящего средства «Аякс». Она порылась в одежде Гардара, сложенной на стул у самого входа в спальню, и нашла оружие, которое он носил в кармане брюк: кастет и складной нож с не очень длинным, зато острым лезвием. Ножом Ката срезала трос с ног Гардара, оставив петлю на шее и обрезок троса длиной в метр. Соулей отстегнула наручники, сложила в рюкзак все, что было из него вынуто. А Ката тем временем оттирала чистящим средством каркас кровати, задвижку на окне, подоконник, стену у кровати, пол, замки и ручку на внутренней стороне двери.

В конце концов, они принесли из кухни каждая по стулу, встали на них, вместе отцепили с потолка боксерскую грушу и дали ей упасть на пол.

– И что дальше? – спросила Соулей, смотря то на Гардара, то на крюк в потолке. – Мы не можем поднять его на крючок…

– А нам и не нужно, – сказала Ката. – Помоги-ка мне.

Они сняли с кровати простыню и обернули ею Гардара; подняв ткань за края, им удалось спустить его на пол, а затем они подтащили тело к тому месту, где в потолке был крюк, и там Ката развернула простыню. Его лицо было лиловым, язык вывалился изо рта, вытянувшись до самого подбородка. Белки глаз были все в красных трещинах, жилы на руках и ногах вздулись и оплетали все тело частой сеткой.