Читать книгу "Водоворот - Фруде Гранхус"

– Дьявол, ты меня отравил!

Тот тихо засмеялся.

– Потратил меньше половины дозы. Мне нужно было просто чуть-чуть тебя придержать.

– Как? – Никласа опять скрутила боль.

– Кофе, все очень просто.

– Корнелиуссен. Ты и его отравил!

– В конце концов ты поймешь, что это, как и все остальное, было необходимо для того, чтобы твоя жена жила. Скажи мне, ты боишься за нее? Прямо сейчас? Ты чувствуешь, как страх заполняет каждую клеточку твоего тела при одной мысли, что ты ничего не знаешь? Может быть, ей стало хуже. Может быть, она сидит связанная с кляпом во рту. Ей достаточно посидеть немного там, где спертый воздух, и она медленно задохнется.

– Черт тебя подери!

– Ты чувствуешь, Никлас? Чувствуешь, что от отчаянья готов на все, чувствуешь?

– Ты…

– Я спрашиваю: ты чувствуешь, Никлас?

– Если ты что-нибудь ей сделаешь, если хотя бы царапина будет у нее на теле…

– Ты меня убьешь? Подумай – убить за царапинку? Я такого никогда не делал, Никлас. Я убивал, чтобы спасти жизнь. По-моему, это намного честнее.

– Ты сумасшедший!

– Ты сейчас не можешь этого осознать, но потом поймешь, что все, абсолютно все, что я сделал, помогло жить женщине, ради которой ты готов пойти на убийство. Я просто был более осторожным и щепетильным. Там, где ты использовал метод бульдозера, я действовал умно и изящно.

Тошнота не утихала.

– Я хочу с ней поговорить!

– Только если я разрешу и когда я разрешу.

– С тобой все кончено. Я вызову твоих коллег…

– Никлас, Никлас, я разочарован. Неужели ты думаешь, я позволю тебе контролировать ситуацию? Никому ты не звонил и не позвонишь. Я потратил двадцать пять лет, чтобы сложить этот пазл, никто лучше меня с этим не справится. Я раздаю карты, оставляя на руках тузы. Так что никого ты не вызовешь.

У Никласа потемнело в глазах.

– Рейнхард. Ты подмешал яд в его сок.

– Он поглощает эту сладкую отраву всю свою жизнь. Так что это было просто. Я зашел в дом и подменил бутылки.

– Эту женщину, мать Эвена, нашел Рейнхард, как тебе удалось…

– По нему можно было сверять часы. Он все время сидел в больнице, выходил только в середине дня на обед. Я почти по минутам знал, когда он пройдет по той дороге. Двадцать пять лет назад машин в Бергланде почти не было, следующая приехала бы только через полчаса. Так что только он мог ее найти, потому что действовал по сложившемуся распорядку.

– Ты его использовал…

– Нет. Я просто позаботился о том, чтобы он стал тем, кто спасет ей жизнь. Можешь ли ты представить себе что-нибудь более великое, Никлас? Отец спас жизнь своему ребенку!

– Чего ты хочешь от нее?

Собеседник натужно засмеялся.

– Все очевидно. Я дал ей жизнь. Так что я просто обязан позаботиться о том, чтобы она ее сохранила. Или рассталась с ней так, как я посчитаю достойным. Я должен идти – я ей нужен. Ты вроде бы не хотел, чтобы у нее появились царапины, так ведь? Я так и думал. Но сейчас мне нужно время, чтобы закончить свое произведение. Я позвоню через час. А ты пока посиди тихо. Очень тихо.

И он положил трубку.

* * *

Никлас завороженно смотрел на трубку телефона. Ему по-прежнему с трудом верилось, что убийца – его коллега. Во время переписки Карианне связалась с больным человеком, который внушил себе, что преподнесет ей жизнь в подарок. Этот доброжелатель своим извращенным умом понял, что сделать это можно через донорство, и решил все взять в свои руки. Выбор пал на Линею, скорее всего потому, что Эдмунд Антонсен казался подходящей жертвой, ведь выпивка уже загнала его в самые темные уголки совести. Но все пошло наперекосяк, план не сработал, и ему снова пришлось выбирать. В этот раз ему повезло, почка несчастной женщины и сегодня поддерживала в Карианне жизнь.

Внезапно слова старого патологоанатома приобрели новый смысл. Тот сказал, что удар, из-за которого у Линеи на черепе появилась трещина, был не очень сильным. А скорее, его можно было назвать точно рассчитанным. Потому что она не должна была умереть на месте. Согласно плану, Линея должна была прожить еще несколько часов. Достаточно долго для того, чтобы ее хорошо работающую почку можно было пересадить.

Час. У него был всего час. Никлас проверил часы, понимал, что должен что-то сделать. Внезапно ему в голову пришла мысль. Возможно, он действовал наугад, но это было единственное место, где, как он мог предположить, держали Карианне. Поэтому он отправился именно туда.

* * *

Одиноко стоящий у моря дом, на первый взгляд, был построен в пятидесятые. Тесный ряд скал ограждал его от остального мира, казалось, выбирая место для строительства, хозяева сознательно отстранились от окружающих. Никлас остановил машину у небольшой дорожки, немного не доезжая до съезда к дому, и стал пробираться между скалами, острые хребты которых напоминали окаменевшие гигантские волны.

Последние лучики солнца заползали за горизонт, поэтому Никлас пару раз оступился. Постепенно глаза привыкли, и он смог перебраться через скалы, цепляясь за щели и выступы. Он взобрался на последнюю преграду и осмотрел дом. Из трубы не валил дым, но пара окон тускло светилась – значит, именно здесь он держит Карианне.

Никлас увидел, что одно из окошек мансарды приоткрыто, конечно, это вполне может быть ловушка, но у него не было ни сил, ни времени это выяснять. Желтый фонарь едва освещал пятачок у входа и не оставлял выбора. Он проберется в дом через окно мансарды. Никлас встал на четвереньки и пополз вдоль скалы туда, где горы лентой огибали полянку. От влажной осенней травы колени тотчас же намокли, но он этого даже не заметил. Сердце колотилось так, что становилось больно. От мысли о том, что кто-то, возможно, следит за каждым его движением, все у него внутри сжалось. Никлас остановился и подождал, пока восстановится дыхание, а затем выверенными движениями, стараясь действовать очень тихо, взобрался на веранду. Он чувствовал, как доски прогибаются у него под ногами, но скрипа не слышал. Дерево прогнило насквозь.

Никлас пытался уловить какие-то звуки, но его движения заглушали все остальное. Огромный тополь простирал свои ветки над верандой, и Никлас представил себе, как они скребутся о стены, качаясь на холодном осеннем ветру. Кто-то явно не особо утруждал себя своевременной стрижкой ветвей. Карниз держался с трудом, и Никлас осторожно наступил на него. Ноги не слушались, и ему едва удавалось унять дрожь. Он взглянул на окно, оно было закрыто на простой крючок. Может быть, где-то здесь была лестница, но Никлас решил, что обойдется без нее. Он схватился за одну из веток, наступил на металлический козырек над окном первого этажа и сразу ухватился руками за верхнюю раму. Всем телом Никлас прижался к стене, опасаясь, что козырек отломится, но он держался прочно. Никлас сбросил крючок с петли и распахнул окно. Он увидел маленький выступ, за который смог уцепиться руками, и подтянулся. Повиснув на раме, Никлас пытался поймать центр тяжести. Из темной комнаты проступили очертания шкафа и кровати. Никлас бесшумно опустился на пол. В нос ударил запах дома и его обитателя. Никлас лежал неподвижно, прижимаясь к холодному полу руками и лицом. В доме царила тишина. Либо здесь никого не было, либо хозяин ждал, когда жертва попадется в ловушку.