Читать книгу "«Сатурн» под прицелом Смерша - Анатолий Терещенко"

Он знал не понаслышке, особенно работая в разведке по заданию Смерша в разведшколе «Сатурн», последствия коварного понятия «измена». Предательство в его понимании — это подвиг верности своим шкурным интересам. Некоторые политики 1980-х — 1990-х годов оказались такими шкурниками.

Вспомните, что говорил птичьим языком, пересыпанным заумью иностранных словечек, Гайдар: «Через пару-тройку лет страну не узнаете, «совковость» будем вспоминать с содроганием. Настанет светлая эпоха частной собственности. Она вознесет Россию до небес и вытащит из болота распределения и плановости».

Это его слова, что нам не нужно будет корячиться в добывании золота на Магадане. Почему он это сказал? Ясно — заметил возможность получение золота на другом прииске — под названием Прихватизация, т. е. отдать в частные руки своим людям — «надежным управленцам» — союзную промышленную и общенародную собственность. Они ее и обрушили. Вот где он и ему подобные озолотились и стали олигархами. Пример — член «Семьи» Ельцина неуч Абрамович. За несколько месяцев он стал долларовым миллионером, а через пару лет ходил в тоге миллиардера. Деньги текли в его карманы, как из крана вода, что позволило ему их вывозить на вес в Лондон и жировать. Он купил на наши (налогоплательщиков) деньги лучшую в мире яхту, приобрел несколько вилл и содержал футбольный клуб «Челси». Подобных жирных котов, которых хорошо знают российские граждане, уже не один десяток, а скоро будем исчислять сотнями. А страна топчется на месте — одни обещания. Глубинке очень тяжело, а ведь там обиженный гайдаровско-чубайсовскими реформами народ, который должен будет стать в строй в случае опасности для страны.

Так великая страна пала…

— Они давно задумывались, как по указке, лекалам, проектам мировой закулисы и на ее гранты будут валить великую Россию, — возмущался Кондратенко. — Кто задумывается, тот рассчитывает, а кто рассчитывает, тот изменяет. О последствиях они — либералы-«реформаторы» — не задумывались. Пострадал простой народ. Они, эти самостийщики, жаждали власти и только власти и, естественно, денег, больших денег для себя.

Знаете, Александр Иванович, так будет до тех пор, пока вот здесь, напротив здания администрации, на больших платанах мы не увидим, проснувшись утром, 3 повешенных, а на груди каждого из них будет написано: «За измену национальным интересам!»

Соберется большая толпа и дико закричит: «За что повесили людей?» В толпе, естественно, найдутся люди, которые объяснят, что в этой жизни натворили повешенные. А тогда толпа, еще пуще, закричит: «Надо казнить еще и того, и того!» Шила в мешке, как известно, не утаите. Разве предавших Россию в августе 1991 года было только 3? Нет, больше, и люди их хорошо знают. В дополнение скажу — архивы не горят.

— Я думаю, на Руси без бунта не проходила ни одна кардинальная смена власти. Но бунты на Руси страшные — их надо по-умному сдерживать. Все еще впереди, если не одумаемся, что так жить, как мы жили и живем, нельзя. Куда делась отечественная промышленность. На газово-нефтяной лошадке, свесив ноги, долго не усидишь и не ускачешь. Набьешь на заднице мозоли. Нас она сбросит или конкуренты искусно гуртом это сделают с нами. А если обгонят нас соседи по уровню жизни, россияне потребуют другой жизни. И в Царский, и в Советский периоды, и в нынешней России живут обеспеченно города-мегаполисы, а глубинка во все времена выживала. Выживает она и сегодня, — выразился четко Козлов.

Пройдет время и «батька Кондрат» буквально выкрикнет перед слушателями левых взглядов, призывая державных христопродавцев-либералов, превратившихся во рвачей: «Опомнитесь, взгляните на историю России. Будет еще Страшный суд и будет ответственность!» В этих словах вся Великая Правда несчастной страны, которой никак не везет на поводырей, способных вывести ее почти за 30 лет «в пятерку передовых мировых цивилизаций современности».

Потом он продолжил:

— Это же что за парадокс? Президент ставит задачи, а чиновники их во многом не исполняют. И спроса с них никакого. Проблемы не решаются. Деньги есть, но они не осваиваются. А ведь у каждой задачи есть начало и конец, как при решении любой проблемы. Сталин, как бы к нему не относились, поднял страну за каких-то 5 лет до войны и такого же срока после дикого опустошения гитлеровцами. Согласен, солидарен с честным признанием тех, кто утверждает, что (особенно в тридцатые годы) заводы-гиганты помогали строить и американцы, и немцы, — грохотал «батька Кондрат».

— В девяностых годах появилось немало готовых получить 30 сребреников, лишь бы продать кого-нибудь и приобрести что-либо на них, — негодовал Козлов. — Боец не может хранить верность флагу, если не знает, в чьих он руках. Бывали наши флаги в чужих неприятельских руках. Но мы их возвращали, наказывая зарвавшихся.

Порой создается впечатление, что власть не знает, что делать с Россией, как наладить отечественное производство. Она в растерянности. Читал в газете — почти половина трудоспособного населения не платит налоги, значит выключено из процесса созидания. И на этом фоне, как грибы после дождя, растут уже не миллионеры, а миллиардеры. Откуда деньги? И самое главное, они тоже не платят тех налогов, какие есть в цивилизованных странах. Вместо этого — отток капиталов в оффшоры. Это же элементарное воровство. Ни одна страна в таком режиме жить долго неспособна…

— Опомнитесь, русские, вы вымираете! А вам твердят, что выживаете… Сам президент признается в дикой проблеме бедности в России. Смотришь порой на первого секретаря партии, комсомола или цековскго ловкача последних дней жизни Советской России, а ныне преуспевающего дельца, и думаешь: где же ты, такой уродище, родился?! Стремительно пошел в гору процесс расчеловечивания и оскотинивания общества. На уме, как-то быстро привилась одна цель: «Как самым легким образом, особенно не парясь, добыть много денег?» — утверждал Николай Игнатович.

Говорили о проблемах Кавказа.

Козлов был солидарен с оценкой этого процесса губернатором, потому что сам являлся выходцем из этого живописного края.

— Придать сегодня событиям на Кавказе окраску казачьей экспансии — значит развязать бойню. Каждая гора будет десятилетиями стрелять в наших детей и внуков за ошибки, допущенные нами, — утверждал Николай Кондратенко.

* * *

Царапали душу Козлова негативные стороны современного патриотического воспитания молодежи. Он спрашивал губернатора:

— Скажите, Николай Игнатович, почему из понятия патриотизма власти пытаются слепить национальную идею, а либералы патриотизм называют «прибежищем негодяев?» Когда существовал Советский Союз, парадигмой патриотического чувства была гордость за свою большую, необъятную страну, которая шла социалистическим путем. С нее брали пример, напрашивались в союзники. Гордость была искренней, на ней держалось многое: экономика, армия, флот…

— Сегодня, Александр Иванович, слово «патриотизм», скажу я вам, стало ругательным, — начал развивать тему Кондратенко.

— Вот-вот… потому, что оно заляпано грязными руками приспособленцев, денежных спекулянтов и шептунов. Следы воспитания на лицо. Какое свинство творится на нашей земле. Совсем недавно я узнал, что дома престарелых переполнены. И это при живых детях и внуках. Когда такое было на Руси? Никогда не было, и быть не должно! Наверное, из-за того, что совесть стала товаром, — заметил Козлов.