Читать книгу "Прелестная наставница - Сюзанна Энок"

— Глаз с него не спускай!

Вместо обычных протестов Александра встретила Люсьена пылким объятием и первой начала раздевать его, а он с удовольствием внес свою лепту в последствия ее авантюры, окончательно растрепав узел золотисто-рыжих волос.

— Но это вовсе не означает, что я тебе поверила, — прошептала она, раскрыв рубашку и трогая языком плоский мужской сосок.

— Рано или поздно поверишь! — Люсьен стянул платье с ее плеч и покрыл их поцелуями.

— Нет, я не…

Одежда разлетелась в разные стороны, и впервые после бесконечно долгого перерыва они соединились с жадностью изголодавшихся друг по другу любовников. Это была не ласковая, изысканная близость, а яростное наслаждение, когда счастливый крик сам собой рвется из груди…

Когда Люсьен очнулся от короткого забытья, он лежал на спине, а в окошке трепетал на ветру клок ткани от платья Александры. Упрямице почти удалось ускользнуть, и он поклялся никогда больше не давать ей такой возможности.

— Все-таки хорошо, что спас меня именно ты, а не Уимбл, — сказала Александра, приподнимаясь на локте.

— Обещай больше не устраивать побегов, иначе…

— Иначе — что? Ты снова вытащишь меня из окна и уложишь в постель? — Она замурлыкала, как довольная кошка. — Я согласна. Такое наказание — хоть каждый день! Впрочем, если таким способом ты пытаешься меня в чем-то убедить, то напрасно. Я и раньше знала, что ты отличный любовник и обаятельный повеса.

— Вот как, обаятельный? — Он накрутил на палец золотистый локон. — Я делаю успехи. Раньше ты никогда так не говорила обо мне.

— Считай, что сегодня день комплиментов.

— Кстати, как раз об этом я и хотел поговорить. Согласно моим указаниям, Томкинсон вручил мне вот это. — Люсьен потянулся к брошенному на пол сюртуку и достал из кармана письмо. — Адресовано Эмме Гренвилл.

На лице Александры не отразилось ни малейшего удивления. Впрочем, судя по содержанию письма, она и не надеялась, что оно достигнет адресата.

— «Дорогая Эмма! — начал Люсьен, развернув письмо. — Боюсь, я не смогу в ближайшее время приступить к своим обязанностям. Меня похитил и заточил в подвал мой последний наниматель — напыщенный, надоедливый, упрямый, свиноголовый, окончательно свихнувшийся граф Килкерн».

— По-моему, комплиментов даже маловато.

— А по-моему, многовато.

— Мне нужно известить Эмму, — с нажимом произнесла Александра. — У нее хватает хлопот и без того, чтобы тревожиться на мой счет.

— Я об этом позабочусь… в более элегантной форме.

Люсьен сунул письмо в карман, привлек Александру к себе и поцеловал.

— Позволь мне уехать, — сказала она, как только он ее отпустил. — Все равно это когда-нибудь случится. Не усложняй жизнь для нас обоих.

— Я отпущу тебя только тогда, когда не будет других причин для отъезда, кроме твоего собственного желания. Если и тогда ты не изменишь своих планов, пусть будет по-твоему. Сейчас тобой движут долг и стечение обстоятельств.

— А тобой — расчет. Это тоже может измениться?

— Безусловно. — Люсьен обвел взглядом неуютное помещение. — Здесь придется кстати пара ковров. Я распоряжусь. Ну а если ты не в силах и на пять минут забыть о побеге, я лично заколочу это окно.

— Сейчас я слишком довольна и утомлена. На ближайшие пять минут можешь расслабиться. — Александра потянулась, явно поддразнивая его.

— Вот спасибо! Надеюсь, ты понимаешь, что я не каждый день похищаю гувернанток.

— А ты понимаешь, что я не верю в благородный порыв, который тебя якобы к этому подвигнул?

— Конечно, у меня был и корыстный интерес — ты мне необходима.

Взгляд бирюзовых глаз стал испытующим.

— Временами я почти способна тебе поверить…

— А это значит, что я уже на пути к желанному результату!

Люсьен и в самом деле лично заколотил окошко изнутри целой сотней здоровенных гвоздей. Простодушный Томкинсон, правда, предложил забить отверстие досками, но это означало бы полностью прекратить доступ в подвал воздуха и света.

Вместо табурета Александре принесли удобное кресло, а на кровать набросали ворох мягких подушек. Леди Делакруа в это время ходили по магазинам, что было очень кстати, иначе они непременно заметили бы, сколько предметов роскоши зачем-то переносится в подвал.

Хотя кругом царила суета, Александре бросилась в глаза перемена в поведении прислуги. Прежде, если она просила о чем-то в присутствии графа, лакеи и горничные непроизвольно бросали взгляд в его сторону, как бы спрашивая, не возражает ли он. Теперь, стоило выразить ей какое-нибудь желание, его тотчас мчались исполнять. Из промежуточного звена между прислугой и господами Александра вдруг сама превратилась в госпожу. Разумеется, никто ни словом, ни взглядом не показал, что знает, почему она переоделась в присутствии Люсьена, но на самом деле это не прошло незамеченным и породило не осуждение, а скорее почтение. Что мог сказать прислуге хозяин дома? В каких словах обрисовал ее положение?

Александра решила понаблюдать за Люсьеном, для чего уселась в свое новое кресло и взяла в руки томик Байрона. Она смотрела из-под ресниц, как он не слишком умело, но азартно колотит молотком по гвоздям, и думала, что скорее всего граф впервые в жизни держит в руках молоток.

В половине третьего в дверь заглянул лакей. Люсьен уже спрыгнул с изрядно расшатанного табурета, отдал Томкинсону молоток и надел сюртук.

— Милорд, Уимбл велел передать, что мисс и миссис Делакруа вернулись.

— Превосходно!

— Кажется, теперь тебе по нраву общество тетки и кузины? — осведомилась Александра, закрыв книгу.

— Я усердно перевоспитываюсь. — Люсьен махнул рукой, и эскадрон слуг, в течение последнего часа суетившийся в подвале, наконец покинул помещение.

Когда они остались одни, Люсьен подошел поцеловать Александру.

— Я скоро вернусь, — многозначительно заметил он. — Никуда не уходи и вообще веди себя как следует.

С этими словами он отбыл. Александра снова взялась за книгу, потом, опустив ее, оглядела свою преобразившуюся темницу, и на губах ее сама собой возникла улыбка. Теперь это был самый роскошно обставленный подвал во всей Англии!

Глава 18

В соответствии со своим планом Люсьен перехватил вернувшихся леди Делакруа в холле.

— Я бы не против побеседовать с кузиной, тетушка, — сказал он любезно, изо всех сил сдерживая желание плюнуть Фионе в глаза. Горячиться не следовало — время для мести еще не настало. Ему оставалось утешаться тем, что рано или поздно он с ней посчитается.

— Разумеется, племянник, только не слишком долго. Не забывай — сегодня вечером у нас выезд в оперу. Розе нужно отдохнуть, чтобы восстановить цвет лица.