Читать книгу "Горец. Оружейный барон - Дмитрий Старицкий"

Но по большому счету, все было сшито наспех, на живую нитку, рассчитано на «быстроту, глазомер и натиск», отсутствие главного контрразведчика на месте службы и ослабленную этим обстоятельством охрану. Нам предстояла взаимоисключающая задача — за полночь с шумом, запоминающимся окружающим, уйти из ресторана и тихо, незаметно просочиться к городской тюрьме. Над этим я и ломал голову, как такое совместить, когда к нашему столику подошла Маара. И тут у меня все срослось. Как рубильник в голове включили. А что придется с женой поскандалить по поводу посещения «Круазанского приюта», то с этим я сразу смирился. Чему быть, того не миновать.

В кабинет ввели усатого кирасира, знакомого мне по собственной отсидке в этом узилище.

Поставили его передо мной.

На стол положили канцелярскую папку.

— Свободны, — сказал я конвоирующим его горным стрелкам и перешел на огемский язык. — А вас, кирасир, прошу присаживаться. Разговор может быть долгим. Только вот курить я вам не разрешу. Увы… Не переношу табачного дыма. Потерпите?

До «Круазанского приюта» из ресторана пошли пешком, благо не так далеко он расположен. И тут уже мы напрочь оторвались хоровым пением, а горское многоголосье ни с чем не спутаешь. Особенно припевы на предельно высоких вибрирующих нотах, которые могут в побудку поднять целый полк в летних лагерях. Обывателям, рано легшим спать по причине военной экономии керосина, досталась масса незабываемых впечатлений после первого сна, но зато уже никто не смог бы даже предположить, что загулявшие горские офицеры не просто так меняют дислокацию загула.

Полиция, даже военная, ничего не сделала, чтобы нас остановить. Они по богатому опыту знали, что быстрее и надежнее немного перетерпеть и благочиние на улицах восстановится само собой. Арестовывать же офицеров, тем более пьяных, большой геморрой. Еще большая морока все это оформлять в комендатуре, где на загулы фронтовиков смотрели сочувственно. Так что до самого борделя мы оставили очень заметный след.

Маара в шикарном восточном наряде с кучей цепочек, браслетов на запястьях и голых щиколотках встречала нас сама посередине большого ковра в фойе, как заждавшаяся дорогих гостей радушная хозяйка. Даже поприветствовала на рецком наречии, прижимая руки к сердцу и кивая богатым тюрбаном с пушистым пером, которое удерживалось большим красным камнем.

Наши роли были расписаны еще по дороге — кто из нас остается в борделе до утра и напоказ при дневном свете вываливается из него, а кто должен быть готов к половине второго ночи выступить во всеоружии с полным соблюдением конспирации. И если к этому времени с девочкой всласть пообщаться не успел, то опоздал.

Раздав офицеров по девочкам, мадам меня увлекла в свой кабинет, обставленный скорее как роскошный будуар, но имеющий все необходимые предметы для ведения канцелярской работы. Очень дорогие и качественные предметы. Счеты у нее были изготовлены из полудрагоценных камней на серебряных спицах, а гроссбухи из самой лучшей бумаги в сафьяновых переплетах. Перья золотые в ручках из сочно-синей ляпис-лазури — камня искренности, успеха и божественного расположения, как считали в моем мире. Такие же чернильницы с золотыми крышками.

Там я за всех и расплатился, еще в ресторане заявив офицерам, что страшно обижусь, если кто из них только вынет кошелек — они мои гости. Положение обязывает, раз уж меня маркграф назначил здесь «положением».

— К тебе кого вызвать? — ласково спросила мадам, когда с кассой было покончено, и, смущенно улыбаясь, развела руками. — Из тех, кто остались, конечно.

— Никого, — ответил я ей и не стал скрывать причину. — Я женился и не собирался вообще сюда когда-либо приходить, но… такая вот оказия выпала. Гости. Так что девочка мне сегодня не нужна. Я бы с удовольствием принял ванну, контрастный душ и взял бы сеанс простого массажа. А потом бы неплохо выпить кофе с коньяком.

И положил на стол еще один золотой — за себя. Тут все услуги стоят золотой кройцер по принципу «все включено».

— Хорошо, — несколько разочарованно ответила мне Маара, но, как мне показалось, разочарование ее было наигранным — за все уже заплачено.

Она позвонила в резной золотой колокольчик, который звучал намного глуше, чем серебряный, и отдала необходимые распоряжения появившейся в кабинете девице. Очень эффектной брюнетке лет семнадцати. Новенькой. Раньше я ее здесь не видел.

— Как раз Молас к тому времени успеет, — сказала Маара, когда закрылась дверь в помещение. — И еще кто-то из дворцовых флигель-адъютантов по твою душу явится. Зачем? Не спрашивай. Мне не доложили. Просили только передать.

А ты непростая мадам, как я погляжу… Но кто же упустит такой шикарный источник скрываемой информации? Разве что спесивые аристократы из контрразведки, которые еще не поняли, что отбросов в этой жизни нет, есть ресурсы. Главное, их правильно применять.

— Слушай, Маара, извини за любопытство, но кто это с тобой сегодня был в ресторане?

— Не ревнуй, — она кокетливо улыбнулась и похлопала длинными ресницами. — Не кавалер, если тебя это интересует, хотя я и с ним спала в свое время. Благотворительно. Это Крон, регент Ночной гильдии Будвица. Я так передаю ему ежемесячно его долю за «подышать». В культурной обстановке. С танцами. Он даже сам платит за ужин.

— Нужна помощь?

— Нет, Савва, ради ушедших богов не вмешивайся в наши дела. Ну передавишь ты всех, кого поймаешь, а Ночная гильдия обязательно возродится, но тогда уже условия работы для нас будут куда суровей. Сейчас, по крайней мере, меня не вьючат на распространение дым-глины среди клиентов. А разовую благотворительность можно время от времени и перетерпеть, тем более что мужчина он импозантный, не противный и в самом расцвете сил.

Дым-глина. Слышал я про этот растительный наркотик из местного эндемика, не имеющего аналогов в нашем мире. Говорили, что он вызывает очень сладкие грезы и долго не дает привыкания. Но вот как он сюда попадает во время войны? Когда все морские пути, ведущие к тропическим колониям, перекрыты вражескими флотами? Это вопрос.

— Передай ему, что если дым-глина или еще какая дурь появится в окопах, то его публично повесят, даже если он лично не будет к этому иметь никакого отношения. Если уж он взвалил на себя роль ночного короля столицы, пусть соответствует ей. И гоняет конкурентов как следует. Может даже карать смертью. Никто о них не заплачет.

— Так сурово?

— Да. Именно что сурово, — подтвердил я, принимая из ее рук бокал с красным вином. — Война идет, Маара. Ты этого не заметила?

— Из моего будуара мало что заметно из окружающего мира, — уклончиво ответила она, отведя взгляд в сторону.

Тут снова, постучав, появилась та шикарная брюнетка.

— Ванна готова, мадам.

— Передай моему денщику, чтобы принес мне туда смену одежды, — сказал я Мааре.

— Не беспокойся. Савва. Иди вслед за Калиёй, — и мадам протянула мне руку для изображения прощального поцелуя.