Читать книгу "История колдовства - Монтегю Саммерс"

Апулей в трактате «De Magia»[461] цитирует Варрона: «Trallibus de euentu Mithridatici belli magica percontatione consultantibus puerum in aqua simulacrum Mercuri contemplantem, quae futura erant, centum sexaginta uersibus cecinisse». В современном Египте часто вопрошается магическое зеркало. Мальчик всматривается в водяные брызги, или чернила, или другую темную жидкость, пролитую на ладонь, и в конце концов находит в наблюдаемых им картинах ответы на все задаваемые ему вопросы. Когда совершается кража, то обязательно советуются с магическим зеркалом. В Скандинавии деревенские жители, что-либо потерявшие, в ночь на четверг идут к гадателю, чтобы увидеть в кадке с водой, кто их ограбил [462]. Во всем мире распространено это верование, на Таити и среди гавайцев, на Малайском полуострове, в Новой Гвинее, у эскимосов.

Другие распространенные формы гадания – при помощи предметов, бросаемых в некую жидкость, драгоценных камней или амулетов, помещаемых в чашу, при помощи колец на водной поверхности. Теплый воск и расплавленный свинец выливали в сосуд с холодной водой, произносили отдельные буквы алфавита или изучали форму объектов, получившихся из воска или свинца; порой разбивали пустую чайную чашку, и предсказания тогда могли делаться по форме и размеру чаинок, по тому, как они расположились. Подобные практики были распространены в Англии, Шотландии, Ирландии, Швеции, Литве; в Македонии таким же образом могла использоваться кофейная гуща.

Но независимо от того, был ли гадатель еврейским патриархом или римским императором, носило ли гадание какое-нибудь мудреное имя, вроде керомантии (гадание по застывшему воску), леканомантии (гадание по чаше воды), ойномантии (гадание по винному осадку), или же просто некая старая, завернутая в плед женщина, сидя у камина в своем коттедже, рассматривала чаинки, оставшиеся от своего полуденного чаепития, суть происходящего не менялась. Все системы гадания представляли всего лишь разные по форме попытки, концентрируя внешнее зрение, высвободить зрение внутреннее.

Неизбежным было появление шарлатанов-гидромантов, причем Ипполит Римский, пресвитер и антипапа (236 год) в своем важном полемическом трактате против еретиков «Philosophumena» [463] (IV, 35) детально объясняет, сколь искусно производили обман лжечародеи. Приготовлялось помещение, потолок окрашивался в голубой цвет, дабы походить на небо, внутри помещали огромный сосуд, полный воды, со стеклянным дном, под которым находилась тайная комнатка. Заказчик пристально глядел в воду, и актеры, передвигавшиеся внизу, казалось, находятся в толще жидкости.

Учитывая тяжкие наказания, предназначавшиеся Священным Писанием для практикантов магии, достойно упоминания то, что автор Пятикнижия не осуждает гидромантические искусства Иосифа. Действительно, помимо книги Бытия, любые формы гадания, предсказания будущего или использование чар неизменно упоминаются как нечто, что следует запретить. В Книге Исайи (3,2), однако, Кесем, маг или гадатель, упоминается с достаточным уважением. «Ecce enim dominator Dominus exercituum auferet a Jerusalem et a Juda ualidum et fortem omne robur panis et omne robur aquae, fortem, et uirum bellatorem, iudicem, et prophetam, et hariolum, et senem». Здесь английский перевод Священного Писания умышленно затемняет смысл: «Вот Господь, Господь Саваоф, отнимет у Иерусалима и у Иуды посох и трость, всякое подкрепление хлебом и всякое подкрепление водою, храброго вождя и воина, судью и пророка, и прозорливца [464], и старца». «The Prudent» относится, безусловно, к Кесему, вид деятельности которого вполне отражает слово «hariolus».

В тридцатой главе Книги Бытия дается весьма детальное и любопытное описание акта симпатической магии. Иаков, служащий Лавану, должен получить в награду за труд всякий скот с крапинами и пятнами, всякую скотину черную из овец, также с пятнами и крапинами из коз. Но хитрый старый сириец отдал весь такой скот на выпас своим сыновьям «и назначил расстояние между собою и Лаваном на три дня пути, Иаков же пас остальной мелкий скот. И взял Иаков свежих прутьев тополевых, миндальных и яворовых, и вырезал из них белые полосы, сняв кору до белизны, которая на прутьях, и положил прутья с нарезкою перед скотом в корытах, куда скот приходил пить». «И зачинал скот перед прутьями, и рождался скот пестрый и с крапинами, и с пятнами». Более того, Иаков клал прутья перед глазами скота, лишь когда зачинал скот крепкий, так что в конце концов лучшие стада стали частью его доли. Значимы уже названия использованных им деревьев. Тополь в римском фольклоре был посвящен Геркулесу [465] и, поскольку он рос на берегах реки Ахерон в Эпире, считался связанным с ним, точнее – с водами горечи подземного мира (смешанная традиция, вероятно, весьма раннего происхождения). Так, Павсаний пишет: την λενκην ό Ηρακλής πεφνκυιαν πάρα τον Αχέροντα ευρετο εν Θεσπροτια ποταμον.. В XVII веке листья английского тополя почитались важным ингредиентом пиров на шабашах и адских снадобий. Орешник связывался с магией с древнейших времен, а в Англии его и сейчас нередко называют «ведьмовской орешник». Каштан и его орехи ассоциировались, по-видимому, с первобытными сексуальными ритуалами. Связь здесь не очевидна, но вполне различима. В одной из самых известных свадебных песней «Эпиталамии» Катулла в то время, как мальчики распевали традиционные оскорбительные фесценнии, в толпе разбрасывались орехи. [466] Петроний (фрагмент XXXV) говорит о каштанах, как о дарах любви: