Читать книгу "Черное платье - Мария Шкатулова"

— Нет. Я оцарапалась. Случайно.

— Ну, вы удовлетворены? — раздался насмешливый голос человека в черном. — Как видите, мы свое обещание сдержали. Теперь ваша очередь. Где дискета? — Он опять кивнул своему человеку, и тот, подойдя к ним, взял Сережу за локоть.

— Дискета спрятана в камере хранения на Казанском вокзале. Если вы отвезете нас туда, я покажу, где она находится.

— Вам не кажется, что вы зарываетесь? — спросил Абдюханов. — Я ведь могу и рассердиться.

— Можете. Но если вы хотите ее получить, вам придется сделать то, что я сказала. — Наташа сама не понимала, как ей удается говорить с ним в таком тоне.

— Вы храбрая женщина, — сказал Абдюханов и внимательно посмотрел на нее. — Храбрая и красивая. Очень красивая… Что ж, попробуем вам поверить. Моряк, поедешь ты и Муму. — Он отдал еще несколько распоряжений и удалился.

Через несколько минут темно-зеленый "ниссан" вез их в сторону Москвы. Все молчали. Наташа держала Сережу за руку и прислушивалась к движениям ребенка у себя в животе.

Когда машина подъехала к Казанскому вокзалу, первым вышел Муму и направился к камерам хранения, чтобы посмотреть, не ждет ли их милиция. Он обошел помещение и, не обнаружив ничего подозрительного, вышел к стоянке.

— Порядок, — бросил он Моряку.

— Имей в виду, — сквозь зубы проговорил Моряк, — если выкинешь какой-нибудь номер или твоя дискета окажется фуфлом, пеняй на себя.

Наташа ничего не ответила. Они молча дошли до камеры хранения: возле одной из ячеек стоял Денис и ел мороженое. Заметив приближавшихся к нему людей, он перестал есть и от волнения открыл рот.

Наташа подошла к камере и набрала шифр. Моряк, не выдержав, оттолкнул ее, достал дискету, повертел в руках и мигнул Муму, который тут же пошел вперед, чтобы убедиться, что за ними по-прежнему никто не следит. Потом опять повернулся к Наташе, ожидавшей окончания процедуры.

— Если это фуфло, пеняйте на себя… — повторил он и зашагал прочь.

Наташа закрыла глаза, словно не веря, что все позади, и глубоко вздохнула.

— Пошли отсюда, — прошептала она наконец, и они втроем вышли из здания вокзала.

— Я поеду домой, — сказал Денис, — меня мама ждет.

— Мы сейчас возьмем такси и отвезем тебя.

— Не надо. Мне далеко, на Юго-Запад. И потом, на метро мне быстрее. — И не слушая возражений, побежал к освещенному входу.

Наташа повернулась к Сереже:

— Возьмем такси?

— Давай лучше на метро, — предложил Сережа.

Они спустились на платформу и сели в поезд. Наташа молчала.

— Мам, ты чего? — спросил Сережа.

— Я? — переспросила она. — Ничего.

— Я же вижу…

— Да нет, Сережа, все в порядке.

— Ты испугалась?

— А ты как думал? — Глаза ее смотрели в одну точку.

Они еще помолчали.

— Мам?

— Да?

— Если хочешь выйти замуж за Виктора — выходи. Я не возражаю.

Наташа улыбнулась. Сережа еще ребенок: он не знает, что только в американских боевиках герои, пройдя сквозь кровавые испытания, бросаются друг другу в объятья. В жизни все бывает иначе.

— Я вовсе не хочу за него замуж. С чего ты взял?

— Не знаю, мне так показалось. Я думал, ты не выходишь за него из-за меня.

— Ты здесь ни при чем.

— Правда?

— Правда.

Они снова помолчали.

— Мам, ты прости меня, пожалуйста.

— За что?

— За все.

— Ты не виноват. А если и виноват, то только в том, что не сказал мне об этом вовремя. Тогда ничего бы не случилось…

Сережа отвернулся и тихо сказал:

— Я не мог.

— Почему? Почему не мог?

— Потому что я все знаю.

— Что знаешь?

— Все.

— Я не понимаю… Что ты знаешь? Ну? Говори!

— Я прочитал письмо.

— Господи, Сережа, какое письмо?

— Которое ты мне написала в тот день, когда…

— Зачем? Зачем ты его читал? Ведь оно было запечатано.

— Я не нарочно. Так получилось.

— Ну хорошо. И что же? Какая связь между письмом и тем, что произошло?

Сережа нахмурился.

— Я же сказал: я все понял. — И, взглянув на нее, быстро добавил. — Я тебя не осуждаю. Ты имела право… так сделать.

— Что сделать? Сережа, говори же!

— Убить отца, — сказал Сережа так тихо, что, если бы она не ожидала такого ответа, она бы его не расслышала.

— Сережа, посмотри на меня, — сказала она. — Это не я. Понимаешь? Не я. Это сделал кто-то из бандитов, у которых ты был.

— Нет.

— Как — нет? Откуда ты знаешь?

— Знаю.

— Господи, Сережа, откуда ты можешь это знать?

— Я слышал их разговор — они сами ищут убийцу.

— Тогда кто же убил?..

* * *

Капитан Григорьев вошел в кабинет, выдвинул ящик стола и достал папку. В ней было собрано всё — вся жизнь Юрия Дмитриевича Павловского лежала перед ним как на ладони. Жизнь и смерть. Павловский — школьник, Павловский — студент университета, Павловский — подающий надежды аспирант, Павловский — блестящий ученый. И он же — хладнокровный преступник, использовавший свои знания для создания сильнодействующего синтетического наркотика, способного искалечить жизни миллионам людей. И наконец, Павловский — убитый вечером одиннадцатого мая этого года в своей квартире выстрелом из пистолета Макарова.

Они поставили на уши всех — братков, с которыми он сотрудничал, братков из враждующих группировок, информаторов, коллег, знакомых, соседей, бывших жен, женщин, с которыми он спал, и тех, кого он бросил. Убийцы среди них не было. "Что ж его, бесплотный дух, что ли, замочил?" — спрашивал себя капитан и не находил ответа.

У него оставалась единственная зацепка, даже зацепочка, которой он всерьез не придавал и не мог придавать значения, но она с первых дней расследования как заноза торчала у него в мозгу. Этой зацепочкой была Наталья Владимировна Лиевина. В убийстве капитан ее не подозревал, но был уверен, что она знает больше, чем сказала.

Пока он искал среди тех, кто был более всего заинтересован в устранении Павловского, ему было не до нее. Но теперь, когда отпали все возможные и невозможные варианты, он задал себе простой вопрос: что она скрыла от него?

Капитан отправился в большой старый дом в Сивцевом Вражке и там, у жильца тридцать девятой квартиры, узнал ее новый адрес.