Читать книгу "Кванты. Как волшебники от математики заработали миллиарды и чуть не обрушили фондовый рынок - Скотт Паттерсон"

На бумаге идея выглядела гениальной. В декабре 1997 года нью-йоркский отдел работы с деривативами J. P. Morgan продемонстрировал общественности свое чудо финансовой инженерной мысли.

Его назвали Bistro — от Broad Index Secured Trust Offering.[123]

Bistro был мощнейшим пылесосом, засасывающим кредитные вложения банка, продвинутым инструментом для управления рисками. Первая сделка с его использованием[124] позволила J. P. Morgan избавить кредитный портфель объемом в 10 миллиардов долларов от рисков почти на 1 миллиард. Банк оставлял за собой определенную часть синтетических CDO в виде высококлассного транша с наиболее высоким приоритетом. Он казался настолько надежным, что вероятность проблем с ним была нулевой. Этот блестящий гибрид сыграет важнейшую роль в кредитном кризисе 2007–2008 годов.

Со временем в финансовой системе появлялось все больше кредитно-дефолтных свопов или их траншей. Трейдеры вроде Вайнштейна собирали их, как азартные игроки на скачках, ставящие на то, какая лошадь придет последней. Во многом эта история со сложными деривативами была схожа с продажей крупных пакетов ценных бумаг в начале 1980-х в Morgan Stanley, когда Джерри Бамбергер придумал статистический арбитраж. Инструмент управления рисками впоследствии превратился в казино. Но творение Бамбергера было детской игрушкой по сравнению с математическим кошмаром промышленного масштаба, который сварганили кванты в лабораториях J. P. Morgan.

Сложность, основанная на сложности. Вскоре она начала распространяться со скоростью эпидемии.

В 1998 году российское правительство объявило о дефолте, рухнул фонд Long-Term Capital Management. Хаос придал огромное ускорение индустрии кредитных деривативов (и помог подготовить почву для взлета Вайнштейна). Каждый хотел иметь хоть немного этих волшебных свопов, раз уж они создавали защиту от риска дефолта. J. P. Morgan закачивал в систему новые продукты, пока Bistro подчищал его баланс. Другие банки пытались подражать ему.

Появился устойчивый вторичный рынок кредитно-дефолтных свопов, где трейдеры вроде Вайнштейна делали ставки на правильность оценки свопов.

Браун в 2000 году вернулся в Citigroup, где создал систему управления рисками для самого крупного банка в мире. Он обнаружил, что Citi контролирует большую часть своих рисков. Но один аспект деятельности банка вызывал у него большие опасения: секьюритизация. С тех пор как банк начал заниматься такой деятельностью «вне баланса» на офшорных счетах, прозрачность существенно снизилась. Стало трудно точно установить, что происходит, какому риску банк подвергается.

Вроде бы с этим он ничего не мог поделать, разве что время от времени жаловаться руководству. Но кто бы стал его слушать? Этот бизнес был золотым дном. Критика не принималась во внимание.

Браун наблюдал, как уравновешенная финансовая система, к которой он присоединился в 1980-е, превращалась в нагруженного деривативами, перемалывающего долги монстра.

Банки пробовали на зуб самые экзотические деривативы. Все чаще происходили коллапсы, но они казались несущественными на фоне гигантских прибылей. Казино было открыто. Более того, оно начало расширяться, постоянно искало новые пути привлечь больше капитала, с которым могли экспериментировать трейдеры. Например, субстандартные ипотечные кредиты.

Как большинство обитателей Уолл-стрит, Аарон Браун был ослеплен суммами, хитроумными стратегиями, которые позволяли вычислить неэффективность и почти бесконечно получать прибыль. И действительно, почти все сообщество квантов, за исключением редких зануд, портящих всем праздник, с восторгом приветствовали бум деривативов. Подводные камни их нисколько не волновали. Они ликовали.

Наверное, самым вопиющим примером изобретательности квантов стали те самые синтетические CDO, вроде Bistro банка J. P. Morgan.

Из-за сложности всех этих запутанных и порезанных на транши свопов и облигаций оценка всех их частей была крайне сложной. Самой большой проблемой оказалась та, которой через несколько лет стал прицельно заниматься Вайнштейн: корреляция. Если кредиты в одной части CDO слабели, какова вероятность, что и другие столкнутся с такой проблемой? Это все равно что спросить, начнут ли гнить все яблоки в мешке, если одно из них испортится.

Естественно, квант, который предложит элегантное решение проблемы, уже ждал своего часа. Через несколько лет оно вызовет крушение мировых кредитных рынков.

Речь о кванте китайского происхождения[125] Дэвиде Ли, финансовом инженере, работавшем в нью-йоркском центральном офисе Canadian Imperial Bank of Commerce (CIBC). Вместо того чтобы пытаться моделировать все хитросплетение факторов, которое так усложняет оценку взаимосвязанных частей, Ли придумал волшебное средство, которое моментально дает данные для оценки мешанины из траншей CDO.

Ли часто обсуждал эту проблему с учеными, экспертами в науке под названием «анализ живучести». В частности, они изучали тот факт, что после смерти супруга люди зачастую умирают быстрее, чем их ровесники в среднем. Иными словами, они измеряли корреляции между смертями супругов.

Связь между умирающими супругами и кредитно-дефолтными свопами была исключительно магией квантов — причем черной. Ли показал, как модель может обнаруживать корреляции между траншами CDO, измеряя цену кредитно-дефолтных свопов, привязанных к первоначальному долгу. Кредитно-дефолтные свопы — единственная переменная, которая воплощает в себе рыночную оценку поведения кредита в будущем. В конце концов, стоимость CDS — всего лишь отражение мнения инвесторов о том, обанкротится заемщик или нет.

Модель Ли предлагала способ пакетирования цен на некоторое количество разных кредитно-дефолтных свопов в одну CDO и выдавала числовые показатели корреляций между траншами. В апреле 2000 года, перебравшись в кредитный отдел J. P. Morgan, он опубликовал результаты своих исследований в Journal of Fixed Income. Статья называлась «О корреляции между дефолтами: метод функции копула».[126] Название модели происходило от статистического метода, который Ли использовал для измерения корреляций: гауссова связка копула.

Копулы — математические функции, позволяющие вычислить связи между двумя переменными. Когда происходит X (например, банкротство владельца недвижимости), есть Y вероятность того, что случится Z (его сосед тоже обанкротится). Особые копулы, которые использовал Ли, носили имя Карла Фридриха Гаусса — немецкого ученого, жившего в XIX веке и прославившегося разработкой основанного на колоколообразной кривой метода измерения движения звезд.