Читать книгу "Страсти по власти. От Ленина до Путина - Михаил Пазин"

Так это было или иначе, но заговорщики из слов своей жертвы поняли, что ей все известно. Некоторых это привело в уныние, а некоторых, наоборот, обуял азарт. Надо было действовать побыстрее. Хрущев был слишком самонадеянным человеком…

Он сказал сыну, что, мол, уезжает на отдых в Пицунду, а с Галюковым поговорит Микоян. Через некоторое время от Микояна последовал звонок: привози Галюкова. Сергей разыскал охранника, и они вместе приехали к Микояну. Микоян внимательно выслушал Галюкова, а Сергей Хрущев в это время конспектировал их беседу. Напоследок Микоян посоветовал Сергею переписать все набело и привезти ему туда же, где отдыхал Никита Сергеевич, – в Пицунду. Сергей добросовестно все это сделал и привез эти записи к отцу. Там уже был Микоян. О чем он разговаривал с Хрущевым – неизвестно, зато они поведали Сергею, что приезжал с визитом вежливости первый секретарь Краснодарского обкома партии Воробьев и подарил пару индюков. Фамилия Воробьева как одного из главных заговорщиков также фигурировала в списке Галюкова. Никита Сергеевич не нашел ничего лучшего, как спросить у него: «Говорят, вы меня снять собираетесь?». При этом он выдал информатора – Галюкова. Воробьев, конечно же, все отрицал и заявил, что начальник охраны страдает излишней подозрительностью. Хрущев даже не подумал о том, чем это грозило Галюкову, – он просто подставил его!

Как позже выяснилось, Воробьев приезжал на разведку – узнать, чем занимается Хрущев. Видно, в Москве были обеспокоены: Хрущев все знал, но ничего не предпринимал. Это было необычно. Однако Хрущев уже уверовал в свое величие и незаменимость и потому мало обращал на это внимания. Когда Сергей спросил его, что делать с записью разговора с Галюковым, тот ответил, отдай, мол, Микояну. Тот так и сделал. Хитрец Микоян уже давно понял, откуда ветер дует, но виду не подал и сказал Сергею, что это надо все тщательно проверить. На том дело и закончилось: Микоян не стал ничего предпринимать, раз сам Хрущев ничего не делал.

Вечером 12 октября Хрущеву неожиданно позвонил из Москвы Брежнев и сказал, что надо срочно решить кое-какие вопросы по сельскому хозяйству. Хрущев выругался: «Я в отпуске всего два дня, а вы там уже обо…лись, без меня решить ничего не можете!», но согласился прервать отпуск. Шелепин вспоминал, что заговорщики два дня перед этим обсуждали, как поступить с Хрущевым. Решили вызвать его в Москву под каким-нибудь предлогом, а потом просто поговорить с ним; вопрос о снятии возник уже в ходе заседания Президиума ЦК. Предложили поговорить Подгорному, но тот отказался. Тогда решили, что позвонит Брежнев. Брежнев трусил, его чуть не силой волокли к телефону, он не хотел брать трубку, а во время разговора с Хрущевым у него синели и тряслись губы.

Так Хрущева обманом вытащили с курорта в Москву. Перед отлетом Хрущев размышлял: никаких неотложных дел по сельскому хозяйству нет, зачем же его так срочно приглашают в Кремль? Он поделился с Микояном: «Думаю, этот звонок связан с тем, о чем говорил Сергей». Таким образом, Хрущев еще в Пицунде предчувствовал схватку, однако, по словам Сергея, он якобы заявил, что бороться не станет.

На следующий день в аэропорту Москвы его встречали только председатель КГБ Семичастный и секретарь Президиума Верховного Совета СССР Георгадзе. Обычно встречающих было больше. Но это Хрущева не насторожило; он только спросил: «Где остальные?» Семичастный ответил: «В Кремле, кажется, вас ждут». Никита Сергеевич покорно последовал в Кремль. Тем временем председатель КГБ приказал сменить охрану в Кремле. Ловушка захлопнулась.

Когда Хрущев вошел в зал заседаний, там уже собрались все члены и кандидаты Президиума ЦК. Они начали гвоздить Никиту, не давая ему и слова сказать. Абсолютно все, кроме, конечно, Микояна, выступили одним фронтом. Его обвиняли во всех смертных грехах: в неудовлетворительном положении в сельском хозяйстве, неуважительном отношении к членам Президиума, пренебрежении их мнением и во многом другом. Например, в незаконном присвоении звания Героя Советского Союза президенту ОАР Гамаль Абдель Насеру, которое вызвало широкое недовольство по всей стране. Помните, у Владимира Высоцкого: «Потеряю истинную веру / Больно мне за наш СССР / Отберите орден у Насера / Не подходит к ордену Насер!» Также Хрущева обвинили в том, что, колеся по всему миру, он брал с собой в поездки жену Нину Петровну и своих детей за казенный счет. (Сейчас, между прочим, за такие проделки премьер-министры разных стран должностей лишаются, если это не официальный визит.) Наконец, Хрущева обвинили в волюнтаризме. Именно таким и был Хрущев: он принимал бескомпромиссные решения, хамил членам Президиума ЦК, если кто был против, и не учитывал последствий затеянных им реформ. Сам же ругал Сталина за отсутствие коллективного руководства…

Порой дело доходило до прямых оскорблений. Например, когда Хрущев, защищаясь, назвал членов Президиума своими друзьями, то премьер-министр РСФСР Воронов ответил ему: «У вас нет здесь друзей!», потребовал снять его со всех постов. После этого Хрущев заплакал. Он сдался: «Ну, раз так, что я заслужил, то я и получил… Хорошо, напишите заявление, я подпишу». Протокол заседания Президиума 13 октября не велся, поэтому мы частично восставили высказывания партийных вождей по их воспоминаниям. Когда на следующий день решили собрать Пленум ЦК КПСС, Хрущев попросил разрешения сказать на нем слово. На это резко отреагировали Брежнев и Суслов – нет!

Четырнадцатого октября 1964 года состоялся Пленум, на котором Хрущева освободили от всех должностей «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья». Хрущев на нем присутствовал, но не выступал. Его заявление об отставке зачитал Суслов. Возвратившись домой, Хрущев сказал: «Хорошо, хоть не расстреляли». Он умер в 1971 году на пенсии.

Новым Первым секретарем ЦК КПСС был избран Леонид Ильич Брежнев. Наступила новая эпоха в истории Советского Союза.

Для справки нужно сказать следующее. Леонид Ильич Брежнев до войны был партийным деятелем на Украине – вотчине Никиты Сергеевича. Зарекомендовал себя толковым и знающим политработником, чем и привлек внимание Хрущева. Тот его поддерживал и толкал наверх. Воевал в качестве начальника политотдела фронта; после войны возглавлял Днепропетровский обком партии. В 1950 году был назначен главой ЦК Молдавии, а на XIX съезде КПСС в 1952 лично Сталин назначил его секретарем ЦК и перевел в Москву. Когда после смерти Сталина власть захватил Хрущев, он вспомнил о Брежневе, с которым был всегда в хороших отношениях, и в начале целинной эпопеи назначил его сначала вторым, а потом и Первым секретарем Казахстана. На ХХ съезде 1956 года он вновь становится секретарем ЦК. В 1957 году, когда Хрущеву чуть не устроили импичмент, Брежнев поддержал его. В награду за это он был назначен членом Президиума ЦК. В 1960–1963 годах – Председателем Президиума ВС СССР, то бишь, по западным меркам, президентом. С 1963 года Брежнев в третий раз становится секретарем ЦК – на сей раз вторым лицом в государстве. Поскольку Хрущев все время мотался по стране и заграницам, все дела за него вершил второй секретарь Брежнев.

Хрущев всецело доверял Брежневу и не мог поверить в такую подлость с его стороны. Предают самые близкие – эта истина тысячекратно находила свое подтверждение в истории.