Читать книгу "Бабочки в моем животе, или История моей девственности - Татьяна Николина"

– Ха! А как же та рыжая в магазине?

– Это просто моя приятельница, Кэт, – невозмутимо ответил он.

– Да? – пришла в бешенство я. – А разве приятельницам дарят открытки с разбитым сердцем?

– Это была открытка для тебя.

Я на минуту замолчала, припоминая все услышанное в магазине.

– Очень сомнительное оправдание, – наконец ответила я.

– Я не оправдываюсь, Кэт.

– И мне не нужны твои открытки. И твои цветы. И ничего от тебя не нужно.

– Правда? – спросил он, и океан в его глазах стал беспокойно-черным.

– Где ты раньше был со своей любовью? – кричала я. – Когда она была нужна мне? Когда я ждала ее от тебя?

– Прости меня, Кэт, – опустил он глаза. – Я очень виноват перед тобой.

– Виноват? – кипятилась я. – Да ты разбил мое сердце, ты уничтожил меня! Понимаешь?

Он схватил меня за руки и заставил смотреть в свои глаза:

– Я виноват перед тобой, это правда.

– Почему ты так поступил? – глотала слезы я.

– Я просто не ожидал этого, – часто заморгал он. – Я не мог поверить в то, что у тебя никого не было, что ты всю жизнь ждала одного меня.

– Я вовсе не ждала тебя. Не воображай. Просто так получилось, – кричала я.

– Значит, это была судьба. И она была ко мне настолько благосклонна, что послала мне такую чудесную девушку, красивую, страстную, сексуальную и… девственницу. И я подумал: достоин ли я этого, смогу ли оправдать твои ожидания?

– Что за бред? Что за чушь?

– Я ведь еще до твоего письма понял, что люблю тебя, – говорил он и смотрел на меня своими больными синими глазами. – И я хотел, чтобы ты была счастлива. А потом подумал: смогу ли я? Подумал, что ты достойна другого мужчины. Более честного, порядочного, благородного, достойного быть твоим первым. И я отступил, струсил, зарылся головой в песок.

– Идиот, – шипела я сквозь слезы.

– Да, ты права. А потом ты мне соврала про деньги, про других мужчин.

– Почему ты решил, что я соврала? – опешила я.

– Блондинки не умеют хранить секреты, – улыбнулся он.

– Мариша? Вот предательница! Что еще она тебе рассказала?

– Все. Про твои страдания, про Париж, про Люка.

– Вот только Мариша уверена, что я не девственница.

– Почему?

– Потому что думает, что я использую ее любимый трюк: притвориться девственницей, чтобы использовать мужчин.

– Но ты ведь не такая? – с надеждой спросил он.

– Откуда тебе знать, какая я? Что ты вообще хочешь от меня?

– Я хочу, чтобы ты меня простила. Хочу, чтобы вернулась ко мне. Я не могу без тебя, Кэт. И думаю, я готов стать твоим первым мужчиной. Я буду очень счастлив.

– Что вы говорите? – возмущалась я. – А ты не думаешь, что опоздал, что я сто раз уже могла переспать с кем-то другим?

Мои слова воткнулись в него будто тысячи острых иголок, искажая лицо, причиняя сильную боль.

– Ты права, – согласился он. – Но мне теперь уже все равно, девственница ты или нет. Мне все равно, сколько мужчин у тебя было! И даже если бы твоя подруга не рассказала мне, что ты наврала про деньги, я бы все равно приперся сюда и умолял бы тебя вернуться! – кричал он, почти рыдая.

– Почему?

– Да потому, что люблю тебя! – ранено завыл он, и люди в аэопорту стали оглядываться.

Он притянул меня к себе и наклонился над моим лицом. Его губы, словно ожидавшие меня сто лет, вцепились в мой рот и не отпускали. Они скучали без меня, они признавались мне в своей боли, своей любви. Земля уходила у меня из-под ног, мое сердце выпрыгивало из груди и бешено плясало где-то вверху, над пассажирами, над самолетами, над нами. Я почти забыла его теплые неистовые губы. Как же я могла забыть про них? Как могла подумать, что смогу жить без них, целовать другие, чужие губы? Разве не эти губы даны мне небом, чтобы целовать их, чтобы быть зацелованной ими?

– Не надо, Марат, – жалобно застонала я и оттолкнула его от себя.

– Я не могу без тебя, Кэт, – изнывал его голос. – Я учился, пробовал, но так и не смог. Я без тебя не сплю, не дышу, не живу. Ты мое все, и я не могу тебя потерять.

– Марат, – сказала я, отводя от него глаза, – видишь ли, все уже решено. Слишком поздно. Я улетаю. Меня ждет Париж. И ты прав, я нашла человека более достойного, более порядочного и более честного, которого не смутила бы ни моя девственность, ни ее отсутствие.

– Люк? – спросил он и сжал челюсти.

– Да, Люк, – сказала я, глотая слезы. – Он любит меня. И в отличие от тебя сможет сделать счастливой.

– А ты? Ты любишь его? – спросил он, и я увидела огонь внутри его синих глаз.

– Да, – соврала я, глядя в стену. – Люблю. Тебе лучше уйти.

– Ну что ж, – отпрянул от меня он. – Тогда желаю тебе счастья.

– Спасибо. – Я едва сдерживалась от душивших меня слез.

– Да, у меня для тебя подарок. Специально вез из Америки, – сказал он и достал картонную коробочку из-за пазухи.

– Не стоит, – отказывалась я.

– Возьми. Это мой прощальный подарок, – попросил он, делая шаги назад. – И будь счастлива, Кэт.

– И ты тоже.

Он не дослушал моих слов. Поставил коробку на пол, перепрыгнул через перила и побежал вниз. Я смотрела сверху на его стремительно удаляющуюся фигуру, на его уже неразличимое в толпе лицо. И лишь мои слезы, капая вниз, пролетая через лестничные пролеты, людей и чемоданы, догоняли его.

Глава 34МОЕ НЕБО

Стараясь не думать о том, что случилось, я схватила коробку и побежала прочь от этого места. На табло с расписанием вновь объявили о задержке моего рейса. Черт бы побрал эту метель! Я присела в кресло и попыталась читать газету.

Зачем я сделала это? Чего испугалась? Того, что этот человек врет? Или того, что он говорит правду? Я боялась любить его, боялась верить ему. Все это понятно. Это всего лишь защитные функции моего разбитого сердца. Но почему я боялась, что он действительно любит меня? Слишком большая ответственность? Слишком тяжкий груз? Готова ли я была к тому, чтобы этот мужчина стал не только первым, но и единственным? Я добровольно отказалась от своей любви, от любви небезразличного мне человека. Зачем? Ради Парижа? Ради Люка? Или же ради собственного спокойствия? Я хотела вновь быть свободной и дерзкой, легкой и самостоятельной. А эта любовь слишком смирила меня, сковала будто цепями, не давала вздохнуть. Мое сердце больше не хотело бешено биться. Оно мечтало спокойно заснуть. Или же это просто самовнушение? Впрочем, какая теперь разница? К чему вообще теперь думать об этом? Все решено. С Маратом покончено. Мосты сожжены. Сейчас я сяду в самолет и улечу в лучший город на земле. Там меня будут ждать Люк, новая жизнь и спокойное сердце. Не это ли самое главное? Я вертела в руках невзрачную коробку и искала, куда бы ее выбросить. Сейчас мне было не до прощальных подарков Марата. Ближайшая урна находилась довольно далеко. Не в силах идти туда, я просто положила ее на соседнее кресло и ушла курить.