Читать книгу "Минута после полуночи - Лиза Марич"

— Кстати, я вас до сих пор не поблагодарил за то, что спасли мне жизнь.

Он усмехнулся и, опираясь на палку, начал спускаться вниз.

Алимов вышел на лестничную клетку и стоял там до тех пор, пока деревянный стук не растворился далеко внизу. А потом вернулся обратно, сел за стол, раскрыл бархатную коробочку и принялся рассуждать о странных путях, которыми иногда ходит любовь.

Последний месяц лета выдался изматывающе жарким. Вернувшись домой, Алимов включал кондиционер и садился за стол с туристическими буклетами в руках. Душа настойчиво требовала каких-то перемен, и даже оплеванный пляжный ансамбль обрел в глазах советника совершенно иной статус. Алимов надевал пеструю рубашку, разрисованную пальмами и гигантскими черепахами, и становился перед зеркалом. Иногда с губ советника срывался дерзкий возглас:

— Почему бы и нет?

Или еще хлеще:

— Ей-богу, поеду!

Одним прекрасным вечером в доме появился дорожный баул. Еще через день к нему прибавилась новенькая видеокамера. Еще через день Алимов упаковал чемодан. Осталось немного: выбрать дорогу.

После ужина Вадим Александрович, как обычно, уселся за стол и принялся изучать буклеты, полученные в турагентстве. Но на этот раз сосредоточиться советнику не удалось из-за короткого звонка.

Алимов неохотно оторвался от буклетов, пошел в прихожую и распахнул дверь. В мозгу мгновенно вспыхнуло слово, которое все дети инстинктивно уважают, всю великую силу которого взрослые ощущают только в своих снах… и своих мечтах. Магия.

На пороге стояла прекрасная Анжела, придерживая ручку чемодана на колесиках. На ручке болтался яркий ярлычок, которым обычно помечают багаж зарубежные авиакомпании.

— Привет, — сказала Анжела: — Я прямо из аэропорта. Можно войти?

«Не пускай! — завопила бдительная внутренняя сигнализация. — Надолго ли дамочка здесь задержится? Наследит в сердце, растревожит душу — и поминай как звали! На фиг нам новые мучения? Только-только со старыми справились, в кои веки в отпуск собрались»…

Магический фонарь в мозгу полыхнул разноцветным сиянием. Советник вдруг ясно понял: райской птице, залетевшей в твою жизнь, вопросов не задают. Не требуют определенности и гарантий, не ловят, не сажают в клетку, не захлопывают окно — просто любуются сверкающим чудом и слушают волшебное пение.

Но когда уставшая от полета птица начинает снижаться, выискивая точку опоры, — подставляй плечо. Дураком будешь, если не подставишь.

Алимов распахнул дверь и посторонился.

DA CAPO AL «FINE»[19]

Вы только взгляните… Кажется, солнце восходит.

Мы с вами протанцевали всю ночь, как влюбленные в каком-нибудь старом музыкальном фильме. Но свечи гаснут, музыканты прячут инструменты в футляры и покидают сцену. Все уже разошлись, кроме нас с вами, и я думаю, нам тоже пора. Я охотно расскажу о наших общих знакомых, пока вы идете к выходу и набрасываете пальто. Я вас не задержу.

Во дворе Алимова стала регулярно появляться молодая женщина такой ослепительной наружности, что мужики, засмотревшись на райскую птицу, иногда нечаянно обливались пивом. Бабушки у подъезда оказались гораздо бдительнее и заметили, что незнакомка частенько является с дорожным баулом, на ручке которого болтаются яркие иностранные ярлычки. Такими бирками обычно помечают багаж в аэропорту.

Волнение увеличилось, когда соседка Алимова по лестничной клетке увидела, как прекрасная незнакомка отпирает его дверь собственными ключами.

— Женился! — постановила соседка.

— Не факт, — возразили умудренные жизнью бабушки. — А может, родственница.

Секретарша Вадима Александровича считает, что патрон наконец-то повзрослел и посерьезнел. Во всяком случае, слава богу, распростился с дурацкой привычкой краснеть по малейшему поводу. Не переминается с ноги на ногу, не конфузится в разговоре с красивыми клиентками… Приятно взглянуть!

Зато все эти дурные привычки приобрел Боря Бергман, иногда забегающий к Алимову на огонек. В присутствии прекрасной Анжелы он обычно помалкивает, только краснеет и стреляет испуганным взглядом в ее сторону. А когда блистательная амазонка удаляется на кухню, шепотом спрашивает у Алимова:

— Она вправду обеды готовит?

— Иногда, — отвечает Вадим Александрович тоже шепотом.

Сперанский исчез сразу после отъезда Красовского. Поговаривают, будто бас-профундо поселился в домике за городом и превратился в полного затворника: избавился от мобильного телефона, не знакомится с соседями, не приглашает гостей, не общается с журналистами. Анатолий Васильевич ведет жизнь замкнутую и размеренную: по утрам гуляет в лесу, днем работает в саду, по вечерам читает. Сам больше не поет, и в его доме нет ни рояля, ни пианино. Зато есть большой камин, а недавно появился чудесный щенок лабрадора.

Марат Любимов снова выступает на ресторанных сходках. Правда, сейчас они обходятся без стрельбы, да и отношение к певцу совсем другое: еще бы, Маратка выступает на настоящей сцене, с настоящими певцами! Этот факт льстит самолюбию «братков», они охотно фотографируются со знаменитостью.

Марат сильно располнел и обрюзг. У него лицо человека, смирившегося с жизнью. Приглашений на «настоящую сцену» он больше не получает, но живет припеваючи. Мать занимается хозяйством, «братва» платит за выступления приличные деньги.

Стас Бажанов сменил работу и стал вторым секретарем издательницы известного журнала Маргариты Тумановой. Эту должность Маргарита Аркадьевна создала специально для Стаса и в неофициальных беседах именует его «мальчик для битья». Видимо, Стасу предстоит стать человеком, чей дух сломлен «ради его же блага». Долгожданная статья в журнале, наконец, появилась, но большого резонанса не вызвала. Ни один западный импресарио не вчинил Извольской иск о нарушении условий контракта. Красовской решил все проблемы самым простым способом — заплатил неустойку. Во что ему это обошлось, осталось тайной. Зато стало известно, что игорный король… вернее, бывший игорный король полностью продал свой бизнес за рубежом.

Красовский купил небольшой домик в высокогорной альпийской деревушке. Владельцы городских казино не раз делали ему выгодные предложения, но Красовский по-прежнему преподает математику в деревенской школе и, по слухам, отлично ладит с детьми.

Извольская прошла годовой курс лечения в закрытой клинике неврозов. Когда бывшая примадонна появляется на улице, все расступаются, провожая ее взглядами, разговоры в маленьких деревенских магазинчиках с ее приходом мгновенно смолкают. Впрочем, Ирину это ничуть не задевает. С ее губ никогда не сходит мягкая рассеянная улыбка.

— Кажется, будто она блуждает по облакам, — говорит деревенский пастор.

Красовский и Извольская живут очень замкнуто. Занавески на окнах их домика всегда задернуты, на звонки отвечает телефонный автоответчик, гости никогда не стучат в деревянную дверь, украшенную ангелом с колокольчиком в руках.