Читать книгу "Минута после полуночи - Лиза Марич"

— Но как же…

— Я сказал, вещи принесите! Что непонятного?

Женщина бросила растерянный взгляд сначала на одного мужчину, потом на другого и скрылась в коридоре.

— Что тут происходит? — спросил врач, появляясь в дверях. — Никита Сергеевич, дорогой мой, какой сюрприз! Но куда же вы собрались в таком виде? Куда…

— Хватит кудахтать, — оборвал врача Красовский. — Лучше в палате приберите. Шагу ступить нельзя, чтобы не споткнуться об какую-нибудь дрянь!

Он выхватил у медсестры сложенную стопку одежды, поднес ее к носу и брезгливо сморщился. А потом скинул с себя голубой больничный балахон, оставшись в чем мать родила. Медсестра испуганно юркнула в коридор, врач и Алимов как по команде отвернулись.

— Мерзость какая, — бормотал Красовский, влезая в паленую одежду, пахнувшую гарью. — Не могли постирать, что ли?

— Никита Сергеевич!

— Идите к черту, — отозвался Красовский, застегивая джинсы. — Где моя обувь?

— Вас привезли босиком… — проблеял совершенно деморализованный врач.

— И, конечно, без бумажника, — мрачно договорил Красовский. Застегнул джинсы, повернулся к врачу, смерил его задумчивым взглядом: — Какой у вас размер ноги?

— У меня? Сорок третий…

— Отлично! Разувайтесь!

Врач испуганно захлопал ресницами.

— Голубчик! Побойтесь бога! Это уже насилие!

Красовский толкнул его на стул и, не теряя времени на дальнейшие уговоры, содрал с врача туфли. Обулся, потопал здоровой правой ногой, остался доволен.

— Теперь вы. — Он обернулся к Вадиму Александровичу. — Дайте пятьсот рублей. Нет, лучше тысячу.

Алимов достал из кармана бумажник и протянул его игорному королю. Красовский нетерпеливо порылся в отделении для купюр и бросил бумажник на кровать. Машинально поискал глазами палку, не нашел, выругался себе под нос и враскачку двинулся к выходу. Раздался звук хлопнувшей двери.

Врач вздрогнул и посмотрел на Алимова широко раскрытыми глазами.

— Что это было? — спросил он слабым голосом. — Что вы с ним сделали?

Оглушенный Алимов выпустил спинку стула, за которую цеплялся последние пять минут, и потряс головой, чтобы прийти в себя. Глубоко скрытая энергетика игорного короля наконец пробила себе путь наверх и обрушилась на советника как горная река — ледяная, напористая, сбивающая с ног. Река, летящая через каменные пороги в холодное цветущее море.

Предыдущие дни…

Предыдущие дни казались советнику, изолированному от общества, расплавленной резиной. Но сейчас время оседлало мустанга и лихо понеслось вскачь.

По словам Бори Бергмана, Красовский обосновался в прокуратуре прочно, как в собственном казино. Являлся каждое утро, волоча за собой длинный шлейф именитых адвокатов. Распределял их по кабинетам, а сам устремлялся прямиком к начальству. О чем они беседовали, Борис не знал, но тон был самый задушевный. Секретарша, выходя из кабинета, многозначительно щелкала пальцем по горлу: начальство поставило на стол коньяк. Чего-чего, а этого добра в прокуратуре было больше, чем на винном складе. Неизвестный доброжелатель прислал начальству ящик коллекционного «Мартеля», а еще несколько ящиков, с этикеткой попроще, распределил между ответственными работниками.

После допроса Красовского как пострадавшего дело запахло тухлыми яйцами. Выяснилось следующее: в ту злополучную пятницу, тринадцатого июня, Красовский пригласил Извольскую в театр, чтобы единолично насладиться пением звезды. А заодно прихватил с собой легкий наркотик. Зачем? Говорят же: седина в бороду, бес в ребро. Где купил? В подземном переходе на Тверской у незнакомого мужика. Никогда не пробовал, вот и стало интересно, что за фигня такая. Не страшно было делать укол без должного опыта? Да ладно, чего бояться-то, не героин колол! К тому же впереди два выходных дня, если что, можно оклематься.

Насладившись пением оперной примы, Красовский вколол себе дозу и поджег театр. Как это происходило, помнит смутно: видимо, спустился вниз, достал из машины запасную канистру с бензином, облил холл и бросил спичку. Зачем он это сделал? Ну, начальник, смешные вопросы! Под кайфом был! Не отдавал себе отчета!

Страховая компания никому претензий не предъявила. Здание является частной собственностью, пожар устроил хозяин, следовательно, сам за все и отвечает. Красовский эту точку зрения горячо поддержал и выплатил соседям по переулку компенсацию за моральный ущерб. А также вознаградил пожарников, врачей и добровольцев, явившихся на пожарище.

Дело Извольской до суда не дошло. Красовский добился разрешения перевезти Ирину в закрытую швейцарскую клинику. Вадим Александрович ничуть этому не удивился. Зато очень удивился, когда однажды, открыв дверь, увидел игорного короля на пороге своей квартиры.

Красовский выглядел уставшим и постаревшим. В его волосах прибавилось седины, безукоризненно гладкую кожу лица рассекли глубокие и мелкие морщины. Но серые глаза смотрели по-прежнему спокойно и ясно, а новые детали придали манекенной внешности игорного короля недостающую человечность.

— Можно войти? — вежливо спросил Красовский.

Алимов посторонился. Визитер вошел в небольшую прихожую, огляделся и уверенно направился в зал. Советник последовал за ним, теряясь в догадках.

— Чем вас угостить? — спросил Алимов, вспомнив о хозяйских обязанностях. — Чай, кофе или что-нибудь покрепче? У меня есть хороший коньяк…

— Спасибо, я ненадолго, — перебил Красовский. Сел за стол, поставил палку между коленями, покрутил резной набалдашник. — Решил зайти проститься.

Алимов сел напротив гостя.

— Надолго едете?

Красовский сделал утвердительный кивок.

— Наверное, в Швейцарию? — догадался советник.

Еще один кивок. Минуту царило молчание, потом Вадим Александрович от всей души произнес:

— Дай вам бог всяческого счастья. По-моему, вы его заслужили.

— Да ведь и вы, господин советник, заслуживаете намного больше, чем имеете, — суховато ответил Красовский.

Достал из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку, в которую обычно упаковывают драгоценности. Раскрыл ее, молча положил перед советником. Алимов наклонился и увидел маленькую золотую райскую птицу с изумрудным глазком.

— Булавка для галстука, — объяснил Красовский. — Я заметил, что вы предпочитаете демократичный стиль одежды, однако рискнул.

Алимов закрыл коробочку и сделал движение, намереваясь отодвинуть ее обратно, к дарителю. Но гость наклонился, перехватил его руку и, глядя на хозяина в упор, тихо произнес:

— На память.

Глаза мужчин встретились. Затем Красовский поднялся со стула, захромал в прихожую. Шагнул за порог и вдруг остановился.