Читать книгу "Любовница на Рождество - Виктория Александер"

– Я изменился.

– Неужели?

– Я теперь ответственный человек. И уважаемый. Почти скучный.

Она засмеялась:

– Сомневаюсь, что вы когда-либо можете быть скучным.

– Мне это не нравится. – Он нахмурился. – И еще приличный. Мне это тоже не нравится. Вы мне скажете, если я вдруг стану скучным, и степенным, и чванливым, и занудным?

– Даю слово. – Она нагнулась и поцеловала его в лоб. Он тут же обхватил ее и попытался уложить на кровать. Но он был настолько пьян, что она без труда высвободилась из его рук.

– Спите, а утром мы все обсудим.

Он пристально на нее посмотрел.

– Вы любите меня, потому что я паршивая овца или несмотря на это?

– И за то и за другое.

– А, тогда… тогда это хорошо. Знаете, а я больше не паршивая овца. – Он перекатился на бок и пробормотал: – Я кое-чего стою.

Через минуту он уже спал.

Чарлз как-то объяснил ей, что даже лучшие из мужчин время от времени чем-нибудь злоупотребляют, когда жизнь кажется им невыносимой, трудной или они в чем-то не уверены. Или когда собираются друзья. Или, в случае Себастьяна, в компании братьев. Но до тех пор пока злоупотребление распространяется на еду или спиртное, а не на женщин, мужчин следует прощать. А Чарлз говорил, опираясь на собственный опыт.

Спящий Себастьян был похож на маленького мальчика, которому снятся засахаренные сливы. Спокойный и даже невинный, если не знать, какой он на самом деле. Она подумала, будут ли их дети выглядеть вот так же, и от этой мысли стало тепло на душе. Их дети. Себастьян потянулся, и иллюзия исчезла.

Но это не важно. Многие иллюзии исчезают. То, каким его видели окружающие – уверенным и даже высокомерным, – не соответствовало тому, каким он был в действительности. Ее собственные представления о независимости тоже всего лишь иллюзии, потому что свобода означает жизнь одной, без него. Лотте говорила, что жертву надо сопоставить с тем, что приобретаешь. Но может, на самом деле это вовсе не жертва – ведь сколько всего она приобретет взамен. Он сказал, что доверяет ей, и она тоже ему доверяет. Доверяет тому, что он любит ее такой, какая она есть. Доверяет настолько, что не станет требовать, чтобы она стала другой. Она доверяла ему всей душой.

Доверие – самый большой подарок, который они могли бы сделать друг другу. На Рождество и на всю жизнь.

Глава 20

Себастьян, стараясь не обращать внимания на сильную головную боль, незаметно вошел в столовую. Этим утром он был далеко не в лучшем состоянии, и последнее, чего бы он хотел, это привлекать внимание к своей особе.

Эдриан, Джеймс и Хью сидели в конце длинного стола и выглядели нисколько не лучше Себастьяна. Синклера не было видно – он скорее всего еще спит. Себастьян почему-то был уверен, что во вчерашней попойке виноват его американский друг. Ну может, не полностью, но частично.

Нельзя было считать случайностью то, что дамы сидели на противоположном конце стола, как можно дальше от мужчин. Себастьян был готов держать пари, что это по общему молчаливому согласию. Дамы оживленно обсуждали украшение дома: откуда начать, в какой комнате установить елку и сколько еще мелочей необходимо предусмотреть в этот последний день перед Рождеством. А мужчины едва ли произнесли хоть несколько слов. Обычно утренняя громкая болтовня действовала на нервы джентльменам, которые хотят спокойно съесть завтрак. Сегодня же эта трескотня особенно их раздражала.

Себастьян молча кивнул семье и поймал взгляд Вероники. Она сочувственно смотрела на него, но в глазах у нее промелькнула легкая смешинка. Она одновременно с ним подошла к буфету, где стояли подносы с разно-образной, ароматно пахнущей едой, передала ему тарелку и стала наполнять свою.

– Кухарка прекрасно готовит. И вообще все слуги очень хорошо справляются со своими обязанностями, учитывая то, что они здесь работают впервые и не привыкли к гостям. – Она одобрительно кивнула. – Вы согласны?

Он пробурчал в ответ что-то похожее на согласие.

Она наклонила к нему голову и очень тихо произнесла, чтобы услыхал только он:

– И как вы себя чувствуете сегодня, дорогой мой муж?

Он поморщился.

– Хорошо, спасибо. И будьте так добры говорить потише.

– Дорогой, если я начну говорить еще тише, мне уж лучше изъясняться в письменной форме.

– Я был… как бы это сказать… – Он подыскивал слова и не находил.

– Отравились винными парами? Опьянели? Напились? – нежным голосом подсказала она.

– Нет. – Он покачал головой и скривился, потому что больно застучало в висках. – Но большая часть прошлой ночи… как в тумане.

– Да неужели? – Она изобразила удивление.

– Вы сердитесь? – испугался он.

– О чем вы? Сердиться на то, что вы с братьями перебрали? – Она изогнула бровь. – Это у вас уже вошло в привычку?

– Нет! – возмутился он.

– Вы, как я вижу, страдаете намного серьезнее от последствий попойки, чем если бы я вас наказала. – Она посмотрела на других мужчин. – Вы и ваши собутыльники выглядите бледными и, я бы даже сказала, зелеными. – Она покачала головой. – С моей стороны было бы жестоко бранить вас. Это как нападение на безоружного противника. И совсем неинтересно.

– Я оценил вашу сдержанность. – Он не привык давать объяснения по поводу своего поведения. И ему нелегко это делать, особенно еще и потому, что он в точности не знал, что ему объяснять. Или за что извиняться. – А я сказал или сделал что-нибудь…

– О, вы много чего сказали. – Она положила на тарелку кусочек бекона. – Как все аппетитно выглядит, правда? Вы попробовали яичницу?

Он вздрогнул.

Она сочувственно посмотрела на него:

– Так плохо?

– Нет, – пробормотал он. – Если не считать грохота в голове и тошноты.

– Уверена, что вам надо поесть. – Вероника положила ему на тарелку большую порцию жаркого из почек.

В любое другое время он с удовольствием бы это съел. Но не сегодня.

– Вы ничего не помните из того, что говорили?

– Какие-то обрывки. – Он с осторожностью покачал головой. – Вы не поможете мне вспомнить?

– С радостью. Дайте подумать. – Она сделала вид, что вспоминает. – Вы упорно хотели меня соблазнить.

Он застонал.

– И?

– И вы также предложили мне соблазнить вас.

– Великий Боже. – Он уставился на нее. – И что сделали вы? И мы?..

– Господи, Себастьян… Если вы не можете вспомнить такое… – Она чуть отодвинулась и занялась копченой пикшей.

– Вероника. – Он приблизился к ней. – Конечно, я бы это запомнил. – Усмехнулся и уточнил: – Но раз я этого не запомнил, значит, не было никакого соблазнения.