Читать книгу "Москит - Рома Тирн"

После закрытого показа Рохан с Джулией вернулись в Венецию, взяв с Нулани слово побывать у них еще до зимы. Она обещала приехать. Терять их снова она не собиралась. Рохан и Джулия как раз поднимались на борт рейса до Италии, когда человек, которого они знали понаслышке, вынул из конверта приглашение на выставку и с удивлением уставился на портрет Тео Самарадживы. Этот человек регулярно бывал в картинной галерее Элисон Филдинг, но на закрытый просмотр новой выставки не попал, поскольку только-только вернулся из отпуска. Прошлым вечером он закончил читать рукопись Тео — и вот перед ним его портрет. Точь-в-точь как описано в романе. Литературный агент Тео отправился к Элисон Филдинг. Узнать имя того, кто с такой силой и достоверностью написал Тео Самарадживу.

20

Джулия торопилась по Дорсодуро к бывшему складу, где Рохан устроил студию. Обычно она не беспокоила мужа во время работы, обычно она и сама в этот час трудилась над переводами, но сегодняшнее появление почтальона все перевернуло. Восторг плескался в ней весенним половодьем. Солнце играло на поверхности каналов под изящными мостами, били часы на башнях, привлекая внимание туристов, голуби важно расхаживали по площади. Наклонив голову, сжав покрепче письмо, Джулия перешла на бег.

— Что ты хочешь сказать? — прошептал Рохан, глядя на нее. — Что ты хочешь сказать?

— Читай, читай же! — Джулия протянула ему листок.

— Что ты такое говоришь? — бормотал Рохан. — Это розыгрыш. Какой-то идиот…

— Читай!

Но Рохан все непонимающе смотрел на нее.

— Да прочти же! — заорала Джулия. — Ради всего святого, Рохан, прочти! — Она почти плакала. — Это от его агента. Посмотри. Говорю тебе, Тео жив! Уже несколько лет назад он вернулся в дом на берегу!

Он не смел надеяться. Он никогда не смел надеяться даже на саму возможность. Даже в самых смелых мечтах. Тео умер много лет назад. Как и Суджи. Все с этим смирились. Даже Нулани. Суджи видел, как это случилось. И те же люди потом убили Суджи, разве не так? Так что теперь ему хотят сказать? Что Тео жив, что он был в тюрьме? Что еще Джулия вбила себе в голову?

— Как долго он был в тюрьме? — растерянно и зло спросил Рохан. — Кто это написал? Откуда нам знать, что это действительно его агент?

Увидев портрет Тео на приглашении, я догадался, что автор — персонаж его книги. Последней, новой книги. Я как раз закончил читать рукопись. Конечно, я тут же помчался к своей старинной приятельнице Элисон Филдинг, а теперь пишу вам. Думаю, Тео будет рад получить от вас весточку. Не забывайте — я читал его последний роман, мне известно если не все, то очень многое из вашей истории. Сообщаю вам адрес Тео. Напишите ему. Попробуйте убедить вернуться в Англию. Хватит ему отшельничать! Однако роман великолепный. Это лучшая его книга.

— Написать? — переспросил Рохан. — Написать? — повторил он истерично. — Какого черта он там толкует. Он должен быть здесь! Он должен быть здесь!

Рохан запрокинул голову и закричал; отшвырнув кисти, он схватил Джулию и закружил в нелепом танце. Но Джулию внезапно охватила тревога. Тео прошел через ад. Он мог измениться. Если его едва не погубила смерть Анны, то что с ним сделали пытки? И девушка, что случилось с его чувствами к девушке? Почему он не дал о себе знать? Достаточно было написать на их прежний адрес в Коломбо, только и всего. Быть может, он не хотел давать о себе знать?

— Нет! — крикнул Рохан. Он смеялся, судорожно хватая ртом воздух, как в приступе астмы. — Нет, нет, нет! Он мой друг! Как ты могла даже подумать такое? Может, он и писал, а письма затерялись, или их не пересылали, или переслали, а какой-нибудь ублюдок перехватил! Кто знает, что могло произойти в нашей с ним чертовой подлой стране!

Они спорили весь вечер и всю ночь.

— Подожди. — Джулия не могла избавиться от страха. — Подожди, подожди, давай подумаем, как будет лучше. А что делать с Нулани? Ей ведь придется сказать — и что тогда?

— Я тебе скажу, что тогда. Если мы ее не свяжем, она помчится на первый же самолет до Шри-Ланки!

Так они проговорили до рассвета, выпив одну, а затем и вторую бутылку вина. Разве у них не было повода для праздника? И когда они выдохлись, а первое потрясение осталось позади, им показалось, что зло, искорежившее все вокруг, вдруг отступило и впереди открылся просвет. Тео! Они и не надеялись когда-нибудь вновь произнести вслух его имя.

21

Мятым шелком морщились вдалеке итальянские Альпы. Небо было чистым, ни одно облако не скрывало пронзительно-синие кляксы ледниковых озер внизу, темные штрихи горных рек, зелень альпийских лесов. В прежней жизни он много раз видел эту панораму. И вот снова летел над ней. Пассажиры устали. Полет был долгим.

— Минуту внимания, леди и джентльмены. Справа по борту нашего лайнера открывается вид на Альпы. Через десять минут самолет начнет снижение. Венеция встречает нас на редкость теплой для этого сезона погодой. Гроза ушла, небо очистилось, и мы наверстали упущенное время. Вскоре перед вами откроется прекрасный вид на город. Для тех, кто хочет перевести часы, сообщаю местное время: двадцать минут пятого. Просим всех занять свои места и пристегнуть ремни.

Полет, длившийся более двенадцати часов, подходил к концу. Все это время он не спал.

Десять лет, думал Тео. Десять лет одиночества и тоски, а теперь она где-то внизу, совсем близко, в том самом городе, куда он мечтал ее увезти. В кармане лежало письмо Джулии. Он развернул листок, хотя письмо давно впечаталось в его мозг.

Мы нашли вас обоих, и это главное, — писал Рохан, а Джулия продолжала: — Приезжай, Тео, пожалуйста, приезжай. Довольно с нее страданий. Приезжай хотя бы потому, что она хочет тебя видеть. Каждый ее день, каждый ее вздох на протяжении всех этих лет был омрачен потерей. Возвращайся!

И теперь он летел, летел сквозь свет, над океанами, оставив все, вышел за синюю калитку и, не обернувшись, зашагал прочь, держа в руке саквояж, в котором лежал цветок из храма с сомкнутыми лепестками. Он летел над Индией и Ближним Востоком, не обращая внимания на еду, что предлагали стюардессы, не заботясь о войнах других народов далеко внизу. Он слишком долго нес в самом себе войну, которую не он начал, но за которую заплатил годами собственной жизни и жизнью других, и больше он не хочет нести ее. Пусть другие подхватят эту ношу. Он снова достал небольшую статью, вырезанную Роханом из газеты.

Забытая война в картинах художницы из Шри-Ланки

Нулани Мендис, родившаяся на Шри-Ланке, создает потрясающие абстрактные картины. Написанные в красках ее родины, люминесцентно-синих, изумрудных, золотистых тонах, эти картины несут на себе печать войны. На одном из полотен в размытом пятне угадывается фигура под слепящим электрическим светом. Штрихи сверху выглядят стежками; бледные линии напоминают удавку. Разноцветные брызги жгучей боли, словно гвозди, вбиты в другой холст. На единственной картине, которой художница вместо номера дала название — «Клавиша с буквой Е», — маленькая клавиша пишущей машинки будто врезана в слой краски, как тавро в кожу животного. Эта завораживающая, тонкая вещь сразу нашла покупателя. На вопросы о своей работе Нулани Мендис лишь с улыбкой отвечала, что ей приятны лестные отзывы публики. И только. Зрителю остается гадать: связаны прекрасные картины с трагедией ее родного острова или, быть может, это художественная формулировка ее феминистского кредо? А впрочем, как говорит хозяйка галереи Элисон Филдинг, — какая разница? Это просто очень, очень хорошие картины.