Читать книгу "Кучум - Вячеслав Софронов"

Он быстро догнал поджидавших его Трофима с Николкой, который пытался что-то сказать ему, но Василий отмахнулся, а запрыгнув в возок повозки, велел погонять.

Также прошла и вторая ночь, и третья. Василию ни разу не удалось разглядеть лиц женщин, которых сопровождали бдительные стрельцы. И хоть князь Барятинский не давал ему никаких указания на этот счет, и скорее даже осудил бы его желание вызнать имена женщин, увидеть их, но он просто не мог действовать вслепую.

Тогда он решил попытать счастья ночью и попробовать пробраться к пленнице, а иначе как пленницей при столь усиленной охране она быть не могла. Хотя он понимал, что вряд ли удастся, не разбудив кого-то из стрельцов, проникнуть к женщинам и переговорить с ними. Испугавшись, они поднимут крик, перебудят охрану. Но другого выхода у него не было.

Однако, помог случай. Уже на четвертый день к вечеру они догнали возок, у которого отпало колесо, и возница стоял рядом, сокрушенно качал головой, беспомощно разводил руками, объясняя что-то старшему. Когда они подъехали ближе, то Ермак выскочил на дорогу и поинтересовался, не нужна ли помощь.

— Проезжайте, без вас справимся, — ответил старший, но, видно, передумал и спросил, — а не могли бы вы уступить нам свой возок до ближайшего селения?

— А как же мне быть? — сделал удивленные глаза Ермак.

— Ты, казак, можешь и верхом проехаться. Что-то я раньше не видел, чтоб казаков в княжеских каретах возили. Подозрителен ты мне. Не отстаешь, за нами тащишься.

— По такой дороге больно не разгонишься. А что княжеская карета, то ты правильно заметил. Мы с князем Барятинским почти что родня. Вот он и одолжил мне возок свой. Что тут такого?

— Ладно, ты мне зубы не заговаривай, а садись на коня и поезжай вперед. В первой же деревне найдем кузнеца и вернем тебе твою колымагу.

— Я бы рад уступить тебе свой возок, но после ранения не могу садиться на коня. Рана пока не зажила.

— Да ничего с тобой не случится, — вспылил стрелец, — вон, здоровый какой! Брось прикидываться, казак.

— И не думаю прикидываться. Но кого ты хочешь посадить в него? Я никого больше не вижу. Действительно, первый возок стоял посреди дороги, наклонившись на одну сторону, но путники находились внутри и наружу их даже не удосужились вывести.

— Мы сопровождаем по царскому секретному указу двух женщин, которых никто не должен видеть, — наконец хоть что-то попробовал объяснить стрелец, — и для тебя лучше, коль ты не будешь ни о чем знать. Так что, езжай вперед и не оглядывайся. А как доедете до деревни, дождитесь нас.

— Нет, но я действительно не могу ехать верхом, — Ермак решил настоять на своем, понимая, что более удобного случая разузнать, что за женщин везут по царскому указу под строгим караулом, у него просто не будет. — Потому могу предложить, пусть они забираются в возок, а я сяду сзади на облучок. Слуга же мой, — он указал на Николку, — поедет верхом. Договорились?

Стрельцу явно пришлось не по душе такое предложение, и он несколько раз взглянул на лежавшее сбоку сломанное колесо, на возницу, потом посовещался о чем-то с одним из спутников и согласился.

— Пусть будет по-твоему. Только отвернись, когда будем пересаживать женщин, и не задавай никаких вопросов. Да не вздумай разговаривать с ними по дороге.

Ермак пожал плечами, показывая полное безразличие, подмигнул Николке, который нехотя стал отвязывать повод коня от повозки. Он дождался, когда хлопнула дверца его возка, взобрался на запятки и пристроился на небольшой скамеечке, свесив ноги меж колес. Старший стрелец, бросая на него недоверчивые взгляды, ехал совсем рядом. И хотя Василий сквозь тонкую стенку слышал дыхание женщин, и как одна из них постоянно всхлипывала, может быть, даже плакала, но заговорить с ними он не мог. Поломанный возок с привязанной к оси жердиной тащился далеко позади.

Через час с небольшим они доехали до развилки, и Трофим, повернув к ним голову, сердито спросил:

— Куды дальше ехать? Прямо или направо поворачивать?

— Черт его знает, — выругался стрелец, — а ты здесь раньше не ездил? Не знаешь, куда какая дорога ведет?

— Ездил с князем, да позабыл, — почесал за ухом Трофим, — проверить бы не мешало.

— Да, видать, иначе не получится, — согласился старший стрелец и велел двум своим спутникам ехать по дороге прямо, а двум повернуть вправо и, разузнав дорогу, возвращаться обратно. Сам же он тяжело спустился с седла и, не выпуская повод, заковылял в сторону ближнего леска.

Василий дождался, когда тот скрылся в кустах, и громко зашептал:

— Кто вы такие и куда вас везут?

— А ты кто? — послышался недоверчивый тонкий девичий голос. — Разве ты не царский слуга? Я боюсь говорить…

— Меня отправили проследить за вами. Я не собираюсь причинить вам зло.

— Тогда ты должен знать, кто я такая.

— Анна, замолчи, не смей разговаривать с ним. Худа бы не было. Все они служат царю, — раздался другой голос, принадлежащий женщине более старшей, чем первая.

— Ой, Луша, — отвечала та, — мне уже больше нечего бояться, хватит. Добоялась до монастыря. Я почему-то верю этому человеку. Послушай, — продолжила она горячо, — как тебя зовут и кто ты?

— Я казачий атаман, а зовут меня Василий.

— Хорошее имя… И голос мне твой нравится. Меня зовут Анна из рода Васильчиковых. Была женой царя нашего, Ивана Васильевича, но разлюбил он меня… — Василий услышал, как она всхлипнула. — И теперь нас с моей нянькой везут в монастырь.

— Куда вас везут? В какой монастырь? Где он находится?

— Не знаю. Ничего не знаю. Помоги нам. Мой батюшка не пожалеет денег, чтобы отблагодарить тебя. И я всю жизнь за тебя молиться буду. Ты добрый человек, помоги мне, спаси…

— Тихо, ваш охранник возвращается, — прервал ее Василий.

— Он страшный человек, его зовут Михаил Курлятьев, он может убить тебя, не моргнув глазом, — торопливо прошептала Анна и замолчала, услышав, по-видимому, шаги возвращающегося на дорогу стрельца.

Тот с подозрением поглядел на Ермака, на возок и остановился рядом, положив руки на пищаль. Вскоре вернулись стрельцы, сообщив, что поблизости находится большое село Черутьево, и они продолжили путь.

В тот же вечер Ермак подозвал к себе хозяина постоялого двора, где они расположились на ночлег, и велел принести вина для себя и всех спутников. Стрельцы переглянулись, но от дармовой выпивки отказываться не стали. Михаил Курлятьев, подняв свою глиняную кружку, предложил:

— За царя нашего! Чтоб все его враги сгинули и жилось нам не так как ранее, — остальные одобрительно закивали головами и выпили до дна.

Как Ермак и предполагал: после первой налили второй раз, потом еще и еще. Через час заплетающимся языком Курлятьев проговорил:

— Степка, сегодня тебе баб караулить, а я спать пошел.