Читать книгу "Гнев Ашара - Энгус Уэллс"

Но нет. Это был Тоз. И чародей был разгневан.

Он прошел мимо Борса загадочным скользящим шагом. Казалось, в красноватом полумраке шатра Нилока он еще больше вырос. Посланец остановился пред столом, сгорбив окутанные мехом плечи, и воззрился на предводителей Орды.

— Ты задержал моего человека.

Обвинение в его ледяном голосе отдавало нешуточной угрозой. Борсу виден был только занавес шелковисто-белых волос, прикрывавший череп, но он легко мог представить себе взгляд, пригвоздивший к месту Уланов. Борс видел, как Вран суетливо облизывает мясистые губы, опустив вниз пушистые ресницы, будто вдруг нашел что-то крайне увлекательное на столе. Пальцы Имрата непроизвольно совершили оберегающий знак, затем сжались в кулачище. Дариен сомкнул ладонь на роге с пивом и раздраженно заморгал, часто глотая, словно в его горле застрял гриб. Баландир лучше других владел собой, он наклонил голову и гортанно пророкотал:

— Добро пожаловать, Тоз.

Нилок Яррум попытался улыбнуться и сказал:

— Благодарю тебя, Посланец…

— Благодаришь? Рад меня видеть? — в голосе Тоза слышался треск мерзлой земли, в которой роют могилу. — С чего это? Я ждал моего человека.

— Он украл моего коня, — пробормотал Нилок, отказываясь встретиться взглядом с Посланцем.

— По моему приказу, — по-змеиному прошипел чародей. — Или ты думал, он взял животное по своей воле?

— Я не знал, что думать, — хмыкнул хеф-Улан, осознавая, что все смотрят на него, и зная, насколько они благодарны, что внимание Посланца устремлено на Яррума, а не на них. — Если бы ты только сказал мне…

— Я обязан спрашивать у тебя разрешения на любой пустяк? — Тоз не скрывал насмешки. — Ты забыл, кому обязан, приятель! Я пекусь о делах Ашара, и мне не до того, чтобы считаться с твоими прихотями.

Темное лицо Нилока покраснело. Борс увидел, как Баландир подавляет улыбочку, затем принимает торжественный вид под взглядом колдуна.

— Кто-нибудь из вас верит, что Орда преуспеет без меня? — усмехнулся Тоз. — Ты, видать, совсем поглупел, возгордившись?

— Нет, — поспешил заверить Нилок создание в мехах. — Мы склоняемся перед волей Ашара, перед тобой. Но как мне вести других, если простой воин может взять мою лошадь?

— По моей воле! — это прозвучало так, что отбросило хеф-Улана назад, как отступил бы в расщелину в скалах, обороняясь, дикий зверь. Рог опрокинулся, пиво разлилось по столу, но этого уже никто не заметил. — Напомнить тебе, что я могу?

— Нет! — увидев, как Нилок Яррум почти скорчился в ужасе, Борс забыл о незавидности собственного положения. — Нет, Тоз, умоляю тебя!

— Поверь мне, — ответил Тоз немного мягче, но с такой же угрозой в голосе, — то, что делает этот человек, он делает по моему повелению. И ты никогда больше даже не подумаешь это оспаривать.

— Не буду, — уныло пробормотал Нилок.

— Смотри, — в одном этом колючем слове содержалась тьма жутких обещаний. — Не забудь.

Борс увидел, как побледнело лицо хеф-Улана, затем по его собственной коже побежали мурашки: Тоз повернулся к нему, и он увидел неприкрытую ярость на обтянутом кожей лице мага. Запавшие глаза ярко искрились, словно в их недрах вспыхнул огонь, кратеры щек стали еще глубже, словно ярость втянула их до самых зубов. С минуту Борс думал, что на него падет гнев Посланца. Но Тоз улыбнулся. И это было еще страшнее.

— Конь, — прошептал он. — Приведите мне коня.

Облегчение вернуло воину силы. Зная только, что он избавлен от кровавого орла и не накликал гнев Тоза, Борс метнулся за кожаный занавес, спеша поскорее покинуть шатер. Снаружи стоял Дьюан, бдительно поглядывая из-под шлема. Он двинулся было, чтобы задержать Борса, когда тот вылетел прямо на него.

— Жеребец! Где жеребец?! — Борс не повел и бровью на гехримитов, попытавшихся преградить ему дорогу, и лишь провозгласил: — Я спешу по делу Посланца!

— Там, — Дьюан ткнул пальцем мимо выхода, и Борс увидел коня, привязанного за шестами, где болтались черепа, и мирно жующего овес. Седло и уздечки с него уже сняли, кто-то накинул одеяло на конскую спину. Борс стянул ткань и распутал узду, не обращая внимания на раздраженное сопение, которое издавала большая голова скакуна, чуть ее оттянули от кормушки.

— Что ты делаешь? — встревожился Дьюан. — Кровь Ашара, парень! Нилок тебя убьет!

— Нет, — ответил Борс, впервые по возвращении обретя уверенность. — Не думаю.

Он потащил негодующего коня в проход меж шестами, видя, как выходит из шатра Тоз, а за ним Нилок Яррум и остальные Уланы, сощурившиеся, чуть по их глазам ударил дневной свет.

Вран качал головой, пытаясь стряхнуть грибные наваждения, но остановился, едва Тоз вскинул руку.

— Это животное, которое ты так ценишь, — сказал маг, точно разорвал кусок шелка, — ничто. Моя цель — все. Я дам тебе последний урок, Нилок Яррум. И всем остальным: Баландиру, Врану, Дариену, Имрату. Вы его тоже усвоите. Ибо то, что я сделаю с конем, я могу сделать с вами. С любым из вас. Смотрите и запоминайте!

Он устремил свой алый взгляд на жеребца и поманил к себе Борса. Когда тот отпустил повод, животное не двинулось, усмиренное кровавым взором. Тоз поднял одну одетую в меха руку, вытянув длинные сухие пальцы, и что-то нарисовал в воздухе пляшущими у ногтей красными огоньками. Губы его шевельнулись, к лошади метнулся колдовской огонь и окутал ее.

Жеребец заржал. Затем встал на дыбы с прижатыми к голове ушами и полными ужаса глазами, его грива, хвост и щетина загорелись. По воздуху разнесся запах опаленной шкуры, по земле мощно ударили передние копыта, а задние так лягнули по шестам с трофеями, что те загремели, роняя вниз черепа. Пламя исторглось изо всех отверстий тела, глаза коня закатились, закипели и растаяли, по опаленным щекам точно стекли грязные слезы. Шкура треснула и начала сворачиваться, от скелета стали отделяться и падать наземь обугленные куски. По всему Становищу завыли собаки, словно почуяв ужасный конец жеребца и разделяя его мучения, ибо конь все не умирал. Напротив, он оставался невероятно, до ужаса живым, хотя его внутренности лопались и горели, а воняло от него почище, чем от любой выгребной ямы. Магия Тоза сохраняла жизнь скакуна, и он то лягался, то вставал на дыбы, хотя теперь почти уже стал облаком пламени вокруг почерневших костей, ронявших наземь расплавленный костный мозг. Затем связки и сухожилия сделались хрупкими, разорвались, и кости скелета рассыпались по земле, все еще пылая. Некоторое время они дымились, пока не превратились в пепел, а от животного осталась только дымящаяся пыль и отвратительное зловоние.

Борс следил с распахнутым ртом за страшным концом скакуна, едва слыша вздохи ужаса, испускаемые Уланами, лишь смутно видя потрясенные лица в толпе, и ужас усиливало то, что умышленно был уничтожен высоко ценимый признак знатного положения. Он поглядел туда, где стоял Нилок Яррум, и увидел, как сжались зубы и стиснулись челюсти хеф-Улана, и как бьется на лбу жилка. Позади стояли Уланы с белыми от потрясения лицами.