Читать книгу "Все так - Елена Стяжкина"

Тогда Слава попросила меня оставить ее в покое. А мои подруги решили, что никакого Гвидо не существует.

5 сентября

Сегодня воскресенье. И я его слышу и вижу. Нет, не на календаре. Я слышу его в Сережином храпе, который в десять утра становится просто неприличным. Я вижу его в телевизоре, по экрану которого шмыгают все кулинары мира. В Мишиных зубах, которые по случаю великого праздника «мы сегодня в школу не идем» объявили чистке бойкот.

Я уже могу называть ее Катей и вижу воскресенье. Это большой прогресс.

Большой, но, как все прогрессы, вредный.

Прогрессы дают время на раздумья. Не надо носить воду из колодца, рубка дров – бессмысленна, хлеб и молоко можно купить в магазине.

Но если цивилизация рухнет, я буду важным и нужным человеком. Я всем пригожусь. Потому что мыть и чистить – это навсегда.

Чтобы мир узнал о моем величии, ему надо исчезнуть.

Вряд ли я хороший человек. Зато я знаю секреты жизни после. Не после смерти. А после всего.

Если кончится всякая химия, я все равно смогу. Всего лишь жир и зола. Но со щелочью, конечно, надежнее.

Сейчас мое мыло – забава для богатых и сознательных. («Дай им Бог здоровья», – говорит Сережа). Но завтра я смогу останавливать эпидемии. А останавливать эпидемии гораздо лучше, чем снимать кино.

Наверное, лучше.

* * *

Туфли от Валентино с большой сезонной скидкой. Шестьсот евро. Натуральная кожа цвета киселя из вишни-шпанки. Белыми их можно назвать только в случае неожиданного удара в глаз. Каблук четырнадцать сантиметров. Опираясь на стену, на них даже можно стоять. Очень удобная колодка.

– Нет, – говорю я Кате. – Давай что-нибудь попроще.

– Точно нет? – Катя вздыхает.

Я вижу, что у них уже роман. Какая-то искра проскочила между Катей и Валентино. И они уже не размыкают объятий. Прижимаются друг к другу где-то в районе Катиного лица.

– Их не будет видно из-под платья! – говорю я и считаю, что это весомый аргумент.

– Зато в них можно будет ходить после. А просто белые туфли – непрактично. Я их потом вообще ни разу не надену!

Под эти туфли, Катя, надо покупать другую жизнь. Другую квартиру, другие дороги, можно даже другие ноги. И это невозможно, когда то, чего не видно, стоит дороже, чем то, что у всех на виду.

Последнюю фразу я говорю вслух.

– Подожди, – обижается Катя, – подожди, давай разберемся. Ты уверена? Ты же сама мне говорила, что то, чего не видно, всегда стоит дороже. Душа там, любовь… Всякая правда. Ну? Тем более что у Люси-олигарха здесь еще личная скидка двадцать процентов.

М-да. Если Сережа спросит, о чем я думала в момент покупки, придется признаться, что я думала о пятистах тысячах долларов, которые Савельев подарит Кате на свадьбу.

И о сейфе. Строители предлагали нам сделать сейф для ценных вещей. Но мы отказались, потому что нам нечего было прятать. А вот теперь – есть. Будет…

* * *

Марина говорит:

– Могла бы сама сделать детям видео. Боялась, корона упадет? Теща с камерой – не прикольно? Зачем искали оператора, если есть я? Тварища эта, Руслан, меня бросил. Позвонил вчера, по телефону ему не страшно: в морду не вцеплюсь. Сказал, останемся друзьями. Клиенты пополам. А сам на студии сменил замок. Глаза у него слезятся, сам же ничего снять не может. Гавкает неубедительно. Жирный стал, волосы красит. Красит-красит! Говном каким-то польским. Лицо обколол филлером у моего мастера. Я ему говорю: «Бухать перестань, тебе никакая гиалуронка не поможет!» А он лопается от счастья и заявляет: «Я вошел в структуры власти». А я ему: «Если ты показываешь фокусы водителю замминистра, это еще не означает, что ты вошел в структуры власти». Он говорит: «Вернусь с гастролей – разделим активы». А я все оборудование на свои закупала. Что делить? А он, представляете, решил продюсером стать. Девок в студию водит. В ученицы берет. Ага, порнография – моя первая профессия. Дай дураку хуй хрустальный, он и хуй разобьет, и руки порежет. А главное, знаете, сказал, что никогда меня не любил. Можно подумать, что я его любила. Вообще… Сниму свадьбу. Фотографа ищи, я могу только в динамике. Заплатите по средневысокому. Деньги все, сволочь, с карточки снял, из ящика тоже выгреб. Вещи теплые вывез. Бабу нашел. Как холода наступят, вернется. Ничего-ничего. Мне и мужика уже подобрали. Коля Хримли. Сорок шесть лет. Учился с нами, не помнишь? Какая-то фамилия знакомая. Вот придет эта тварища, Руслан, а у меня на диване вместо него Коля Хримли лежит. И в гамаке лежит, и в джакузи, и на столе обеденном… А везде. Он у меня еще петь будет, этот Коля Хримли. Кстати, твой жених не поет? Потому что жить надо дальше. Раз нет людей, будем делать звезд. Еще сказал: «Нам в семье двух гениев не надо». А кто гений, ё, кто гений-то? Ничего, говорит, не чувствую, ничего, говорит, нет уже… вообще ничего.

Марина молчит. Катя тихо плачет. Я пью и нарочно сербаю. Знаю, что Марина не любит свинских звуков. Я сербаю, сербаю… Кадр затянутый. Нужны трезвые и суровые ножницы. Но своим клипам Марина делает монтаж сама.

– Знаешь, – говорит она, – мне как будто песок в глаза насыпали. И ни открыть, ни закрыть. Пупок его вижу. Тот, старый. Когда он в первый раз у меня разделся. Пупок, в который помещался пятак…

– Или кофейная ложка, – говорю я, потому что помню.

* * *

– А зачем вы засовывали дяде Руслану в пупок разные вещи? – спрашивает Катя.

* * *

Все мои джинсы – длинные. Я их подворачиваю. Подворачиваю, а не обрезаю. Я все еще думаю, что когда-нибудь вырасту. Брюс Уиллис делает точно так же. Глупости в наших с ним головах разные, а результаты одни. Мы называем их стилем.

* * *

Когда от Славы пришло письмо о том, что она умирает и хочет стать мужчиной, в путь отправился как раз Руслан. Я хотела дать ему денег на операцию для Славы, но он сказал, что голову вполне способен оторвать и бесплатно.

На Корсике ее не было, на Сицилии, Сардинии, Гаити, Балеарских и Канарских островах тоже. Ее не было ни на Кубе, ни на Ямайке.

Руслан звонил из Лиона, там в штаб-квартире Интерпола работал его постоянный клиент – большой любитель инсталляций, Толкиена, ролевых игр и нейролептического программирования.

В общем, Славу нашли быстро, но виртуально. Руслан не поленился и нагрянул к ней без предупреждения.

«Не скажу где, не скажу с кем, не скажу как. Я обещал! – объявил Руслан после возвращения домой. – Не просите, девочки. Ваши секреты я тоже храню… Бережно!»

«Она уже мужчина?» – спросила я.

«Я успел вовремя. Еще день-два, и мы бы ее потеряли», – строго сказал Руслан.

«То есть ты вот так вот запросто мне сейчас говоришь, что поехал неизвестно куда и трахнул эту дуру Славу? – возмутилась Марина. – Я же жена тебе пока еще все-таки…»