Читать книгу "Зимние убийцы - Павел Марушкин"

Первые километров десять всё шло так, как я себе и представлял. Бодрящий холодок, яркое солнце в безоблачном небе, застывшая красота лесистых берегов… Я поймал нужный ритм — не слишком быстрый, чтоб не сбивалось дыхание; и скользил по проторенной полозьями аэросаней колее. Река то и дело закладывала широкие петли, но я не поддавался искушению срезать путь: по берегам снежный покров был значительно толще. Даже привал сделал прямо на льду: достал карманную печку-жаровню, подкормил её вощеными брусочками топлива и, вскипятив котелок воды, бросил туда увесистый кубик сублимированного армейского рациона. Вскоре была готова похлебка — густая и фантастически вкусная; по крайней мере, так мне показалось. Поев, я улегся на спину, задрав ноги на рюкзак — чтобы вызвать отток крови. Должен признать: советы Жангро Квирри, специалиста по выживанию, и впрямь оказались весьма ценными — пускай сам он и возбуждал во мне стойкую антипатию… Но — он честно предупредил о возможных трудностях; так что в случившемся я могу винить лишь себя одного. Надо было внимательней слушать…

…Легкую резь в глазах я ощущал уже давно, правда, поначалу не придавал этому значения. Долгие часы, наполненные безостановочным движением, заставляли прочувствовать усталость каждым мускулом: с непривычки всё тело ныло, и проблемы со зрением казались всего лишь мелкой неприятностью. Но дискомфорт мало-помалу нарастал. Где-то в глубине рюкзака у меня были тёмные очки — по словам нашего инструктора, вещь необходимая в дальних переходах по снегам; только вот рыться в поклаже не хотелось. Наконец, мне надоело утирать постоянно сочащиеся слезы; и очки были извлечены на свет. Впрочем, большого облегчения они не принесли. Глаза слезились уже безостановочно. Я попробовал было идти вслепую — но почти сразу оставил эту затею. Мало-помалу нарастало понимание непоправимой ошибки.

Вообще-то, я соображаю быстро. Такова уж специфика выбранной мною профессии: частный детектив, не умеющий вовремя почуять опасность, протянет недолго. Но… Я был один в этом белом безмолвии. Ни единой живой души — только яркое солнце и снег. Приветливые и безжалостные убийцы…

Я припомнил всё, что когда-либо слышал о снежной слепоте. Ожог сетчатки — отраженный от снежных кристаллов ультрафиолет коварен; когда проявятся первые симптомы, уже поздно что-либо предпринимать. Проклятье, я ведь всё это знал! Избежать проблем ничего не стоило… Но — увы. Похоже, Эдуар Монтескрипт пополнил ряды олухов, крепких задним умом.

С каждым пройденным километром глазам становилось всё хуже. Казалось, под веки насыпали песку: глазные яблоки страшно зудели, вызывая почти непреодолимое желание моргнуть — и каждый раз, когда я поддавался, слезные железы извергали потоки влаги. Мои щеки покрылись ледяной коркой. В конце концов, я сорвал очки и замотал физиономию сетчатым шарфом — так, по крайней мере, было меньше шансов обморозить лицо. Я теперь шел почти вслепую, нащупывая колею лыжными палками… И в довершение всего, погода начала портиться.

Обильные снегопады у нас такая же привычная вещь зимой, как и яростные ливни летом. Для обитателей столицы это всего лишь мелкая неприятность. Но здесь… По прошествии ещё пары часов я понял, что потерял след. Ориентироваться в пространстве сделалось невозможно. Что, если я сверну ненароком в одну из многочисленных проток, ответвляющихся от основанного русла? Река сильно петляет, и ошибиться легче легкого… Или я уже ошибся и тащусь в неверном направлении, расходуя последние силы? Страх холодной змеей шевельнулся под ложечкой. Я словно находился в центре шара, отлитого из молочного стекла — ровный жемчужный свет со всех сторон.

Любому фрогу на моём месте было бы проще. Впервые с тех пор, как судьба столкнула меня с ледовыми убийцами, я пожалел, что не могу впасть в криобиоз. Моим соотечественникам-амфибиям достаточно выбраться на берег, и можно со спокойной совестью замерзать — зная, что почти наверняка вернешься к жизни, как только настанут теплые деньки… Учитель Тыгуа как-то говорил о соблазне сдаться — пожалуй, я только теперь понял, насколько он был прав.

Я упрямо торил дорогу сквозь пушистую скрипучую массу. Согласно моим подсчетам, уже была пройдена большая часть пути — осталась примерно треть. Интересно, Тремор и компания сейчас тоже бредут где-то сквозь метель? А может, давным-давно превратились в ледышки на заметенных снегами болотах? Надеюсь, что нет — ведь в этом случае след будет утерян, и нам придется ждать до весны… Впрочем, их шайка отчего-то не жалует ледяной сон. Тем лучше… Интересно всё же, почему? Проклятые фанатики! Есть ли вообще логика в том, что они делают? С их точки зрения, да… А может, корни этой неприязни кроются в прошлом? Я ведь слишком мало знаю о Конфедерации провинций Хрустальных гор; собственно, вся информация почерпнута из дневника…

В какой-то миг меня посетило странное чувство — словно я вплотную подошел к разгадке. Требовалось сделать ещё шаг, совсем немного, чуть-чуть… Но сил на это уже не было.

Незаметно стемнело. Уже не раз меня посещала мысль разбить лагерь и устроиться на ночевку — но я упорно гнал её: всё пришлось бы делать на ощупь. Дойти до поселка казалось меньшим из зол. Ещё немного, уговаривал я себя; ещё пару-тройку километров… Наконец, когда я уже готов был плюнуть на всё и остановиться на ночлег, впереди забрезжило тусклое пятно света. Я минут пять щурил полуослепшие глаза, пока не осознал, что мне это не чудится. Спасение… Я удвоил усилия, отринув страдания и усталость. Пот лил градом, я был мокрым под слоем многочисленных одежд. Наконец полозья охотничьих лыж нащупали утоптанный снег поселковой улицы. Кто-то шел мне навстречу. Наверняка местные будут изумлены, повстречав чужака, да ещё человека… Неважно, лишь бы помогли!

— Эй! — собственный голос показался мне слабым, едва слышным. — Эгей! Послушайте…

— Разрази меня гром! — раздалось над самым ухом; а в следующий миг на меня обрушился град ударов.

…Вообще-то, я неплохо умею драться. Тыгуа учил своих воспитанников на совесть, в числе прочего — и спарринговать в полной темноте, наугад, что вполне соответствовало моему теперешнему состоянию. Но их было больше, а я, ко всему прочему, не имел возможности скинуть лыжи и тяжеленный рюкзак… Меня почти сразу сбили с ног и навалились, пиная и топча безо всякой жалости. Несколько мгновений я всё же сопротивлялся, а затем могучий удар отправил меня в царство видений.

* * *

Мне не раз доводилось получать побои. Ничего особенного; как говорится — ремесло обязывает. Но на этот раз я проиграл вчистую. Думаю, от тяжких увечий меня спасла только толстая зимняя одежда. Я смутно чувствовал, что мне вяжут руки. Потом негодяи поволокли меня куда-то; на всякий случай, я не подавал признаков жизни — вдруг кому-то из их компании захочется «успокоить» пленника…

Честно говоря, я был уверен, что попал в руки молодчиков Хеллисентиса. Тот факт, что всё это время я шел по их следу, как-то подзабылся в свете последних нескольких часов — а ведь у Даго имелся на меня пребольшущий зуб! Но голос, прозвучавший во мгле, сразу поставил всё на свои места. Правда, легче от этого не стало: у Тремора тоже не было никаких причин оставлять меня в живых.