Читать книгу "Пелагия и красный петух - Борис Акунин"

А несколько минут спустя вернулись, охая ихромая. У одного голова разбита, другой выплевывает кровь и зубы.

Евреи не поверили своим глазам: неужтохудосочный бродяга мог так отделать двоих здоровенных держиморд?

Полицейские же несли околесицу. Якобы совсемпочти догнали они бродягу, он едва шмыгнул от них в закоулок. Служивые кинулисьследом – и вдруг в темном проходе случилось ужасное. Дьявольская сила схватилаза шиворот одного и с размаху приложила об стену, так что он упал без чувств.Второй не успел оглянуться – с ним приключилось то же самое. «Шайтан, шайтан!»повторяли перепуганные служаки, а рав Шефаревич процедил: «Га-Сатан!» исплюнул.

Ловок оказался фокусмахер,а по виду нескажешь.

В тот же день, вечером, Михл-Бык ушел. Да икак ему было не уйти после того, что произошло около Стены Плача?

На прощание сказал: «Пойду, поброжу по земле.Посмотрю, что за Африка такая. И еще Америка».

Пришил к белой рубахе синюю ленту и ушел.Истребился из народа своего...

Вот что случилось в первую субботу послееврейской Пасхи. Но шиксе Шмулик не стал рассказывать ни про Михла-Быка, ни проголоногого фокусника, ворующего еврейские души, а сказал только:

– Человек, про которого вы спрашиваете, былздесь и ушел.

– Когда? – встрепенулась русская.

– Две недели назад.

– А не знаешь ли ты, куда он ушел?

Шмулик заколебался, говорить или нет. А чтотакого? Почему не сказать?

– Он говорил про Изреэльскую долину, продревний город Мегиддо и про каких-то саддукеев.

– Мегиддо? – переспросила шикса, и ее глазаиспуганно расширились. – О, Господи! А где это и как туда попасть?

Достала из саквояжа малую книжечку. В нейраскладной листок с географической картой.

Шмулик хотел сказать глупой, что путь вИзреэльскую долину долог и труден, что Эммануил все равно туда не попадет, ибов одиночку никто в те места не ходит – там полным-полно разбойников. А ужевропейской женщине в такой глуши и подавно появляться незачем.

Хотел, да не успел, потому что ненарокомоглянулся, и внутри все помертвело. Проклятый литвак, что давеча таращился наулице, оказался настырным: потащился следом и вон – выглядывает из-за угла.Страшно представить, что он наврет раву Шефаревичу. Единственная надежда:может, не распознал, из какого ешибота любитель болтать с шиксами?

И Шмулик стремглав дунул в ближайший переулок,нырнул в глубокий дверной проем, затаился.

Мимо процокали дамские каблучки – это прошлашикса. Через минуту в том же направлении прошелестели мягкие, приглушенныешаги.

Слава Тебе, Господи. Пронесло.

Жизнь в арабском гареме, увиденная изнутри

Мегиддо? Саддукеи?

Полина Андреевна быстро шла по щелеобразномупереулку, эхо ее звонких шагов отлетало от стен, меж которыми было не болеесажени.

Это он сионистов назвал саддукеями. В самомделе похожи. Те тоже отстаивали свободу воли и утверждали, что судьба человека– в его собственных руках. Полненькая девушка с парохода «Севрюга» поминалаИзреэльскую долину и Город Счастья, что будет возведен близ древнего Мегиддо.

Ах, как нехорошо! Ах, как скверно!

И ведь целых две недели прошло!

Решение созрело в минуту, без малейшихколебаний. Просто замечательно, что она догадалась на всякий случай прихватитьсаквояж с самым нужным: белье, складной зонтик от солнца, разные дамскиенеобходимости. В гостиницу можно не заходить.

В паломническом путеводителе помимо картыСвятой Земли имелась и схема Иерусалима. Вот еврейский квартал, внизу СтарогоГорода. Нужно двигаться все время прямо – через христианскую часть, потом черезмусульманскую – и выйдешь к Дамасским воротам.

Только вот быть прямым переулок не желал – егоуводило то в одну сторону, то в другую, так что очень скоро госпожа Лисицынаутратила всякое представление о сторонах света. Солнца же было не видно, потомучто вторые этажи домов, забранные деревянными решетками и оттого похожие накурятники, выпячивались навстречу друг другу и почти смыкались.

Монахиня в нерешительности остановилась.Спросить дорогу было не у кого. Может быть, кто-нибудь выглянет из окна?

Задрала голову – и вовремя. Из открытойрешетки высунулись две женские руки. В руках был таз. Из него вниз полиласьблеснувшая серебром полоса мыльной воды.

В самый последний миг Полина Андреевна успелаотскочить в какую-то щель да еще отпрыгнула, чтоб не замочиться отлетающими отмостовой брызгами.

Поскольку все равно заблудилась, возвращатьсяне имело смысла – пошла по ответвлению вперед. Только теперь то и дело пугливопоглядывала вверх. Судя по встречающимся на земле следам, из окон сливалиотходы и менее безобидные, чем мыльная вода.

Поскорей бы выбраться на нормальную улицу!

Проулок вывел к какому-то монастырю, а там ужебыло проще. Следуя вдоль стены, Пелагия вышла к маленькой площади и у первогоже прохожего, одетого в европейский костюм, спросила, как пройти к Дамасскимворотам.

А отыскать дом Салаха и в самом деле оказалосьнетрудно.

Монахиня остановилась возле уличной арабскойкофейни, сказала «Салах» и изобразила, будто держит поводья. Ее отлично понялии ответили на том же языке: прямо, потом направо, а там увидишь ворота(очерченный в воздухе полукруг, и рукой «тук-тук-тук»).

На стук открыл сам хозяин, расставшийся сПолиной Андреевной каких-нибудь три часа назад.

– Вы, наверное, удивлены, – произнеслазапыхавшаяся гостья. – Но у меня к вам дело.

Увидев недавнюю пассажирку, Салах изумленновытаращил свои карие, несколько навыкате глаза, однако услышав про дело,замахал руками.

– Нельзя! Нельзя дело! Гости пришла – доброжаловать. Кофе пить будем, пахлава кушать. Потом дело говорить.

Пелагия хотела сказать, что дело не терпитотлагательства, но вспомнила об обидчивом восточном этикете и покорилась. Вконце концов, что изменят лишние несколько минут, а другого кучера в Иерусалимеона все равно не знает.