Читать книгу "На секретной службе - Сергей Донской"

Выйдя из трамвая, Макс размашисто зашагал по улице, убеждая себя, что все будет хорошо. Сейчас босс пожурит его немного, а потом смилостивится и скажет, что самое время заняться приобретением авиабилета в Нью-Йорк. Интересно, сколько длится перелет через Атлантику? Часов восемь? Десять? Нужно будет чем-то занять себя в дороге.

Осененный этой мыслью, Макс остановился возле книжного лотка, прикрытого прозрачной полиэтиленовой пленкой. Несмотря на то что вся она была усеяна каплями, падающими с деревьев и крыш, под ней явственно просматривались яркие обложки боевиков с интригующими названиями: «Крутой наезд», «Кровавая разборка», «Смертельная игра». То, что надо. Погружаясь в такую книжку, человек на время становится чуточку другим. Он без устали долбит подружек и палит из пистолетов с обеих рук, по-македонски. Настоящее мужское занятие.

Книга, которую он сунул во внутренний карман куртки, называлась то ли «Забей болт, брат», то ли «Накрой всех тазом, сестра». Это была полезная покупка. А вот бутылка пива, прихваченная в соседнем киоске, – приобретение лишнее и даже вредное. Никогда не знаешь, куда тебя занесет нелегкая после бутылки пива. За ней может последовать еще одна, потом еще одна, потом что-нибудь покрепче.

Так и не решившись сорвать пробку, Макс посмотрел по сторонам, выискивая какого-нибудь доходягу, которого можно было порадовать неожиданным презентом.

На перекрестке стоял один такой – старый хрыч ветеранской наружности: морщинистый, небритый, сутулый, в стоптанных башмаках. Он пристально пялился на светофор, но дорогу на зеленый свет не переходил, перетаптываясь на месте.

– Чего дожидаешься, папаша? – обратился к нему Макс. – Особого приглашения?

– Вижу плохо, – пожаловался ветеран. – Сейчас какой свет горит?

– Красный… Теперь желтый… Зеленый. Ну, можешь идти.

– Нет. Подожду, пока кто-то еще появится. Чтобы, значит, в компании.

– Ты мне не веришь, что ли? – обиделся Макс.

– А кому сейчас можно верить? – вопросом на вопрос ответил ветеран.

Он был совершенно прав. Времена настали такие, что каждый мог рассчитывать только на себя самого. Оступишься – и некому будет протянуть тебе руку помощи. А если сам сдуру протянешь ее кому-то, то ее тебе тут же оттяпают.

Макс с удовольствием грохнул пивную бутылку об асфальт и пошел дальше.

* * *

Сид Штейн перебирал пластиковые прямоугольнички кредиток с таким благостным выражением лица, словно медитировал, держа в руках молитвенные четки.

В стране, где он родился, не только время приравнивалось к деньгам. В ней буквально все было деньгами, все измерялось в сравнении с долларом, это была единственная шкала американских ценностей. Какой смысл в так называемой любви, славе, уважении, общественном положении, если они не приносят дивидендов? Какой толк в чистой совести и отзывчивом сердце, если все вокруг только и норовят слопать того, кто не умеет постоять за себя?

Русские и украинцы, зачастую руководствующиеся эмоциями, а не рассудком, вызывали у Штейна брезгливое недоумение. Славянские дикари! Как же далеко им до западной цивилизации! Народ, обреченный на вымирание. Закономерный итог. Будущее – за американцами, не упускающими свою выгоду ни при каких обстоятельствах. Даже грядущая война в Иране планировалась Соединенными Штатами с учетом возможных прибылей. Бизнес превыше всего.

Вспомнив об этом, Штейн нахмурился. Если иранцам удастся обзавестись российскими средствами противовоздушной обороны, то это будет ощутимый удар по бюджету Америки. Сбитые самолеты, вертолеты, ракеты – даже страшно подумать, в какие колоссальные убытки это выльется. Особенно страшно потому, что часть ответственности ляжет на плечи Сида Штейна, провалившего операцию.

Господи, дай силы донести свой крест до конца, и пусть он будет не слишком тяжелым! Специальный американский крест с подробной инструкцией и оплаченной страховкой.

Спрятав кредитные карточки в бумажник, Штейн прошелся по кабинету, молясь об успешном завершении своей миссии. Молитва не принесла облегчения. Почему-то Штейну казалось, что слушает его не господь бог, а совсем другой господин, весь в черном, при рогах и копытах.

Когда дверь за его спиной открылась, он развернулся на каблуках с такой поспешностью, будто где-то внутри него запустили волчок.

У Максима Кривченко, скромно остановившегося у порога, вид был весьма бледный, нездоровый. Находись перед ним соотечественник, Штейн предпочел бы не замечать этого, но какой смысл церемониться со славянским выродком, дни которого фактически сочтены?

– Дерьмово выглядишь, парень, – отметил он с удовольствием.

– Спал плохо, – начал было оправдываться Макс, но Штейн перебил его на полуслове:

– Дерьмово выглядишь, а еще дерьмовей работаешь. Я полагаю, ты раздумал эмигрировать в Штаты. Наверное, тебе хочется до самой смерти торчать в своей вонючей Одессе.

– Нет, – промямлил Макс.

– Нет? Тогда почему же ты позволяешь себе выкидывать такие фортели? – Штейн пошевелил в воздухе пальцами, имитируя игру на клавишах. – Инструкции – это тебе не фунт лиха. Инструкции даются для того, чтобы им следовали.

– Изюма, – глухо поправил Макс.

– Не понял?

– Фунт изюма, а не фунт лиха.

– Ох, не нравишься ты мне, парень, – произнес Штейн, качая головой. – Тебе сейчас не об изюме думать надо. Тебе нужно думать о том, как исправлять свою ошибку. Или ты полагаешь, что тебе все сойдет с рук?

Сердце Макса сжалось.

– Вы о вчерашнем дне? – спросил он.

– Да уж не о том четверге, который после дождичка. – Радуясь собственному остроумию, Штейн отрывисто захохотал.

– Я хочу объяснить…

– Все и так ясно, парень. Ты бросил напарницу, как трусливый кролик!

– Как заяц, – машинально поправил Макс.

– Если уж вдаваться в зоологию, то по мне ты просто скунс, вонючий скунс без стыда и совести.

– И все же позвольте объяснить…

– Кэт мне все рассказала. Сомневаюсь, что ты можешь сказать что-то в свое оправдание.

– Смогу.

– Попробуй, – буркнул Штейн. – Только очень постарайся, чтобы я тебе поверил. От этого зависит твое будущее, парень.

Сбивчивый рассказ Макса он слушал вполуха. О том, что агента опознала танцовщица из казино, он узнал еще вчера из уст Катерины. После ее звонка пришлось на ходу менять план операции, выбирая наименьшее из двух зол, как говорят русские, у которых вечно все через пень-колоду. Американцы предпочитают выбирать наибольшее из двух благ.

Вот и сейчас Штейн занимался этим. Заботился о своем благе. Ход его мыслей был прост, как мычание.

Дешевая проститутка с королевским именем Марго представляла собой угрозу, поскольку могла опознать Максима Кривченко, а тот сломался бы на первом же допросе. Вот почему Катерине пришлось потратить пулю не на Бондаря, а на опасную свидетельницу. Но Кривченко слишком труслив, чтобы полагаться на него в дальнейшем. Иметь его за спиной все равно что сидеть на пороховой бочке. Пора избавляться от него. Заодно с этим московским Бондом.