Читать книгу "На секретной службе - Сергей Донской"

– О том, что было позавчера.

– А, ты об этом… – Она помолчала немного, а потом, запинаясь, призналась: – Знаешь, я долго думала и решила, что в этом нет ничего такого… То есть я не возражаю, если тебе так хочется… В общем, раз ты настаиваешь…

Макс переложил трубку в другую руку:

– Не настаиваю. Дело твое. Решай сама.

Пауза.

– Я уже решила. – Голосок Нели упал чуть ли не до шепота. – Сзади, спереди, какая разница? Главное, что мы любим друг друга, правда?

Расхохотавшись, Макс ударился запрокинутой головой об угол книжной полки, но не разозлился, а развеселился еще сильнее.

– Так ты об этом, рыбка? Ты позвонила мне с утра пораньше специально, чтобы поговорить на сексуальные темы?

– Не понимаю, что здесь смешного, – обиделась Неля. – Ты сам затронул этот вопрос.

– Я?!

– Ну да, ты. Напомнил мне про позавчерашнее.

– Да я не об этом. Я о наших планах переселиться в Америку, глупая. Дело, считай, на мази. – Макс заглянул в зеркало и постарался придать лицу выражение непреклонной решимости. – Можешь собирать чемоданы.

– Значит, ты не шутил? – обрадовалась Неля. – Вот здорово! И мы действительно возьмем с собой папу?

– Непременно. Куда же мы без твоего папы? Он по-своему хороший мужик…

«Когда спит зубами к стенке», – добавил Макс мысленно.

– Слушай, тогда нам нужно обязательно увидеться. – Тон Нели стал деловитым. – Я понятия не имею, какие документы понадобятся, что с собой брать, куда складывать наше барахло…

– Разберемся. Сиди дома и жди.

– Во сколько ты будешь?

Макс посмотрел на часы. Он понятия не имел, как сложится сегодняшний день. Разумеется, дуреха Нелька так и останется сидеть на чемоданах, поскольку за океаном безмозглых телок и без нее хватает. Но глупо не попользоваться ею, когда она начала входить во вкус. Вчера Максу было не до секса, а сегодня он был не прочь повторить пройденное. Закрепить, так сказать, урок.

– Точно не знаю, – сказал он, – но загляну обязательно.

– Тогда обязательно захвати пива, – залопотала Неля, – а то у меня деньги кончились.

Они у тебя и не начинались, дура.

– Угу, – откликнулся Макс.

– И сигарет купи, ладно?

Может, еще вазелин в придачу?

– Конечно, – пообещал Макс. – Только не вздумай уйти к подружкам. Мне не терпится. Понимаешь, на что я намекаю, рыбка?

– Чего тут непонятного, – весело откликнулась Неля. – Я и сама от счастья летать готова. Мы будем собираться за границу, с ума сойти!

– Не только, рыбка. Есть вещи поинтереснее.

– Что может быть важнее сборов в Штаты?

– Наша любимая поза, – ответил Макс. – Или я ошибаюсь?

– Нет, конечно, – сказала Неля после секундной заминки.

– Значит, тебе понравилось?

– Ну… Вообще-то, да.

– Тогда не сочти за труд поставить себе клизму, рыбка. Мы ведь с тобой теперь почти американцы, так что гигиена прежде всего. Короче, вся жизнь впереди, разденься и жди.

Оборвав разговор на этой интригующей ноте, Макс повесил трубку и, преисполнившись решимости, набрал номер «диспетчера». Ему хотелось встретиться со Штейном как можно раньше, чтобы расставить все точки над «i». А еще хотелось верить, что таких точек осталось совсем немного…

* * *

– Мы едем-едем-едем… Тьфу!

Оборвав себя на полуслове, Макс умолк и круто изменил маршрут. Припаркованный на стоянке «Форд» ему сегодня без надобности. Машиной больше пользоваться нельзя. Вдруг танцовщица из «Жемчужины» запомнила номер и сообщила, куда следует. Нет, береженого бог бережет. Лучше уж прокатиться общественным транспортом, а потом прогуляться пешком.

Несмотря на пролившийся недавно дождичек, в воздухе пахло не свежестью, а какой-то химической дрянью и копотью. Первое, что услышал Макс, входя в трамвай, – это брюзжание старого хрыча по этому поводу. «Нет, меня это просто убивает, – возмущался он. – Как можно дышать этим воздухом?» – «А ты не затягивайся», – советовал ему такой же старый хрыч, но не в кепке, а в беретке с пипочкой.

Увидев свободное сиденье, Макс плюхнулся на него и прижался лбом к влажному стеклу. За окном проплывал унылый индустриальный пейзаж. Полуразвалившийся забор с приземистыми цехами за ним, груды ржавого железа, высоченные трубы, извергающие дым цветом точь-в-точь, как пена изо рта эпилептика.

– Эмма Моисеевна, – донеслось до ушей Макса, – а вам не показалось, что у фаршированной рыбы был какой-то странный вкус?

– Ох, показалось. Так что вы не сильно удивляйтесь, если я скончаюсь по дороге.

Мучаясь от ненависти к двум говорливым теткам за спиной, Макс пытался разобраться в своих тревожных мыслях. Чем все закончилось в «Третьем Риме» после его поспешного отъезда? Справилась ли Катерина с заданием в одиночку? Если нет, то разговор со Штейном предстоит весьма неприятный. И все же это лучше, чем давать показания следователям. Менты, а особенно гэбэшники церемониться с Максом не станут. Для начала отмудохают его хорошенько, а потом вколют какую-нибудь пакость, от которой развязывается язык. Доведенный до крайности, лишившийся человеческого облика, Макс сознается в причастности к взрыву в «Пассаже», в убийстве братьев Пинчуков и в других своих, более ранних подвигах. Благодарно пожимать руку никто ему не станет. Его в очередной раз отмудохают, подлечат, переоденут в чистое, побреют и повезут в суд. А там тюрьма, одиночная камера для смертников, ужасы пожизненного заключения.

Если мораторий на смертную казнь не отменят.

Унылый вид за окном очень способствовал таким тягостным размышлениям. Осеннее утро мало-помалу переходило в день, но светлее не становилось – одна промозглая серость вокруг, грязь, мерзость, запущенность. Низкие тучи напоминали лохмотья нищего, развевающиеся на ветру.

Обгоняющие трамвай автомобили были заляпаны слякотью по самые крыши, их «дворники» монотонно размазывали грязные брызги по лобовым стеклам. Проносясь на полной скорости по лужам, машины обдавали потоками воды зазевавшихся пешеходов.

Красочные афиши, расклеенные на тумбах и стенах домов, казались картинками из какой-то другой, нереальной жизни. Неправдоподобно белозубые певцы, певицы, актеришки да актрисульки глядели с фотографий, словно из окон своих воздушных замков, в которых всегда чисто, сухо и тепло. В их замках всегда звучала музыка, там изумительно пахло, там пили шампанское и меняли наряды при каждом удобном случае. Реальные люди, прозябающие в реальном мире, смотрелись в сравнении с поп-идолами жалко и ничтожно.

Они соперничали пасмурностью с погодой, эти реальные люди. Никто из пешеходов не казался таким же ярким и оживленным, как их кумиры на плакатах и телевизионных экранах. Если бы вдруг кто-то пожелал запечатлеть рядовое население города на видеокамеру, достаточно было бы черно-белой пленки. Осенняя Одесса была почти полностью обесцвечена. Только рекламная мишура придавала всей этой серости какое-то подобие праздника. Да еще дамские зонтики и набитые всякой заморской всячиной ларьки.