Читать книгу "Братство камня - Жан-Кристоф Гранже"

Офицер резким движением сдернул простыню с трупа.

Диана увидела худое скуластое лицо в ореоле желтоватых волос. Сухая, обтягивающая кости кожа тоже была янтарно-желтой. Диану поразила странная деталь: лицо и тело были усеяны темными пятнами. У Дианы мелькнула мысль о шкуре леопарда.

Потом она заметила фирменный знак убийцы – небольшой разрез над грудиной. Не вынимая рук из карманов, Диана сжала кулаки и наклонилась над ранкой. Ей показалось, что грудь Йохума слегка выгнута изнутри, это был след руки, прошедшей под ребрами и добравшейся до сердца.

Она подняла глаза: потрясенные лица монахов подтвердили новую очевидность. В Париже техника этих убийств воспринималась как одно из доказательств полной невменяемости убийцы. В Улан-Баторе все обстояло иначе. Каждому из присутствовавших в амфитеатре был знаком этот след. Каждый знал, что это за способ. Убийца намеренно обращался со своими жертвами как со скотом. Он низводил их до уровня животных. Диана подумала о Евгении Талихе и об ощущении, появившемся у нее в монастырском коридоре. Если он виновен, чем объяснить превращение мирного физика в кровожадного маньяка? Что это было – мщение? За какие прегрешения можно убивать людей, как жертвенных животных?

Старший инспектор сделал шаг к Диане. Он по-прежнему держал их паспорта и, заговорив с Джованни, смотрел Диане прямо в лицо. Итальянец подошел ближе и тихо пояснил:

– Он спрашивает, узнаете ли вы этого человека.

Диана покачала головой. Она опасалась, что полицейский под каким-нибудь предлогом задержит их в Улан-Баторе.

У нее оставалось всего три дня на то, чтобы добраться до токамака. Она шепотом объяснила свои опасения Джованни. Дипломат обменялся несколькими репликами с полицейским. Великан неожиданно рассмеялся и закончил разговор.

– Что он сказал? – спросила она.

– У нас есть официальное разрешение, а у него нет причин нас задерживать.

– Так над чем же он смеется?

– Этот человек считает, что мы все равно никуда не денемся.

– Почему?

Дипломат вежливо улыбнулся полицейскому и бросил косой взгляд на Диану.

– Дословно он сказал следующее: «Сбежать можно из любой тюрьмы. Но разве убежишь от свободы?»

56

«Туполев», которым они летели, был грузовым самолетом ста метров в длину с серыми переборками, без сидений и с багажными сетками, за которые можно было держаться. Несколько сотен монголов сидели плечом к плечу, устроившись на мешках, ящиках, коробках и тюках, и пытались утихомирить детей и овец.

Диана сидела на корточках. Она чувствовала лихорадочное, граничащее с истерикой возбуждение. Она не сомкнула глаз, но усталости не ощущала. Она даже не чувствовала боли после столкновения на крыше. Пережитый ночью ужас не оставил физических следов, но вверг ее в состояние крайней нервозности, так что она постоянно ощущала внутреннюю дрожь.

Джованни решил сопровождать ее в путешествии к сибирской границе, несмотря на убийство, загадочные происшествия в монастыре и тот факт, что Диана не сказала ему и десятой части правды. Они поспешно собрали вещи, выпили обжигающе горячего чая и ринулись в аэропорт, чтобы успеть на еженедельный рейс в Мурэн, маленький городок, расположенный в пятистах километрах к северо-западу от столицы.

Они летели уже больше часа. Из-за шума двигателей закладывало уши, руки и ноги затекли от неудобной позы. Даже овцы застыли в полной неподвижности. Только Диана никак не могла успокоиться: она то вскакивала, то снова присаживалась между мешками и пассажирами, вглядываясь в окружавших ее мужчин и женщин.

Они не походили на жителей Улан-Батора. У мужчин были смуглые, изрытые морщинами лица, а белоснежная кожа детей и женщин казалась прозрачной. Диана любовалась яркими кафтанами: одежда переливалась всеми оттенками синего, зеленого, желтого, ослепительно-белого и красного, переходившими в оранжевый, розовый и лиловый…

Она кивнула на сидевшего рядом с ней на коробке маленького мальчика и попросила Джованни:

– Узнай, как его зовут.

Итальянец задал вопрос матери малыша и перевел Диане ответ:

– Хозерден, что значит Двойная жемчужина. Каждое монгольское имя имеет значение.

– А этого? – Диана указала подбородком на малыша на руках у молодой женщины в сизо-синем тюрбане.

– Мартовское солнце, – перевел атташе.

– А того?

– Стальной доспех.

Удовлетворив любопытство, Диана переключила внимание на платки на головах черноволосых женщин. Рисунок на набивной ткани воспроизводил изображения животных. Она узнавала оленей с величественными рогами, орлов с окаймленными золотом крыльями и бурых медведей. Приглядевтлись, она заметила интересную деталь: переливы шелка превращали рога, крылья и лапы в руки, лица, силуэты людей… Из-за игры света роспись на каждом квадрате ткани выглядела тайной о двух ликах. Диана догадывалась, что этот оптический эффект был далеко не случаен и крайне важен.

– В тайге, – пустился в объяснения Джованни, – человек и животное сливаются воедино. Чтобы выжить в лесу, охотник всегда черпает силы в мире животных, учится у них. Животное – одновременно добыча и образец для подражания. Не только враг, но и сообщник.

Итальянец почти кричал, перекрывая рев моторов:

– У шаманов все еще сложнее. По древним верованиям, они действительно могли превращаться в животных. Когда им требовалось пообщаться с духами, они уходили в лес и переставали вести себя как люди – например, не ели вареного мяса, – а потом происходило последнее превращение, и они переходили в мир тонкой энергии.

Дипломат помолчал, переводя дыхание, и придвинулся вплотную к своей спутнице, как будто хотел сообщить ей секрет. Свет из иллюминатора отражался в стеклах его очков, превращая их в два бронзовых блюдечка.

– Широко известна цевенская традиция: в те времена, когда каждый клан имел своего шамана, все они должны были время от времени отправляться в тайное место и сражаться там друг с другом, приняв облик животного-тотема. Битвы шаманов ужасали цевенов и имели для них высший смысл.

– Почему?

– Потому что победивший шаман обретал силу и способности побежденного и делал их достоянием своего клана.

Диана закрыла глаза. Она уже десять лет изучала хищников, анализировала их поведение и реакции, преследуя единственную цель: понять первооснову необузданной жестокости животных.

Шаманические традиции почти ничем не отличались от ее собственных занятий. Ее завораживала идея беспощадной, смертельной схватки между зверолюдьми. Она и сама спряталась за духом хищников, чтобы спасти свой рассудок после случившейся с ней в юности трагедии.

Диана приподняла веки и устремила взгляд на мужчин в пестрых кафтанах и женщин в шелковых, отливающих всеми цветами радуги платках. В рассеянном свете танцевала пыль, и у Дианы возникло странное чувство, будто там, в глубине тайги, у нее тоже назначена встреча.