Читать книгу "Кровная месть - Фридрих Незнанский"

— Убрали как свидетеля, — буркнул Феликс Захарович. — Сиди здесь и не высовывай носа. Там уже вышли на их след, надо подождать чуть-чуть. Нина передавала тебе привет и просила слушаться меня.

— Могла бы хоть записку написать, — обиженно буркнула Аня.

— Какая записка? — зашипел возмущенно Феликс Захарович. — Ты не понимаешь, как это опасно?

Она не понимала, но была готова понять. Эта проблема понемножку решалась, надо было только поощрить хозяйку на терпение к «бедной девочке» выплатой непредусмотренного премиального пособия, и та пообещала заботиться о ней, как о родной дочери. Феликс Захарович поехал в Москву.

Время шло к полудню, и он смело вернулся домой — Лихоносов должен был скоро уходить.

— Извини, Ваня, дела, — сказал Феликс Захарович. — Поешь со мной? Правда, у меня только кефир да булочки.

— Спасибо, — отвечал тот не без некоторого раздражения. — Пошуровал я в твоей программе… Неужто это все Синюхин делал?

— На него пять институтов работало, — с теплотой сказал Феликс Захарович. — Тут столько всего заложено!..

— И когда я получу ключи? — спросил Лихоносов.

— Когда время подойдет, — ответил Феликс Захарович. — Будешь кефир?

— Спасибо, — Лихоносов поднялся. — У меня другая диета. Когда мы увидимся?

— Я всегда к твоим услугам, — сказал Феликс Захарович.

— А ты знаешь, — не отставал Лихоносов, — хотя я и не пробрался через ваши заслоны, но кое-что уловить успел. Твоя программа развивается.

— Этого не может быть, — твердо заявил Феликс Захарович.

Лихоносов улыбнулся, не скрывая торжества.

— Ну хоть чем-то я смог тебя удивить.

— Да, ты меня удивил, — согласился Феликс Захарович. — Но ключей ты пока не получишь. Будешь у Председателя, передавай поклон.

Тот что-то бросил на прощание и ушел.

Феликс Захарович не торопясь выпил кефир, заев его булочкой, посмотрел газеты, принесенные Лихоносовым, даже вознамерился вздремнуть. Но уже через три минуты он открыл глаза, поняв, что нет смысла обманывать самого себя. Нужно было поскорее ехать к Нине.

Сил на общественный транспорт уже не оставалось, и он, проверив, нет ли за ним хвоста, взял такси. Водитель покосился на него с подозрением, у Феликса Захаровича была внешность бедного пенсионера, но тот буркнул:

— Плачу, плачу…

Нина скрывалась в однокомнатной квартирке в спальном районе на Юго-западе, но Феликс Захарович остановил машину загодя и добрался до места на автобусе. Он предусмотрительно постоял в соседнем подъезде, чтобы еще раз проверить, нет ли за ним хвоста, и только после этого перешел в другой, где на одиннадцатом этаже находилась квартира Нины.

Шел второй день ее заточения, но то, что она узнала из телевизионных передач об убийстве «Бэби», ее ошеломило. Еще больше она изумилась, когда показали фотографию Леши. Конечно, он был изрядный негодяй, но не убивать же его за это. Она даже порывалась выбежать, позвонить Феликсу и потребовать объяснений, но быстро поняла, что именно теперь ей и надо сидеть не высовываясь. Ее положение изменилось кардинально, и надо было решить, как ей поступать дальше.

Когда появился Феликс Захарович, она готовила себе обед. Холодильник был забит полуфабрикатами, и готовка не требовала особых сил.

— Будешь обедать? — спросила она после приветствия. Он некоторое время наблюдал за нею, пытаясь угадать, смотрела она сегодня телевизор или нет.

— С удовольствием, — ответил он на приглашение. — Есть там что-нибудь молочное?

— Каша, — отвечала Нина и стала греть молоко.

— Какая ты хозяйственная, — похвалил Феликс Захарович. — Квартира сразу ожила.

— Только пыль стерла да полы помыла, — сказала Нина. — Чай или кофе?

— Кофе тут, по-моему, какой-то мерзкий, — сказал Феликс Захарович. — А чай приличный. Давай чай.

Это было вроде детской молчанки, кто первый не выдержит и проговорится. Феликс Захарович даже улыбнулся, и Нина заметила это.

— Тебя что-то радует? — спросила она. — У тебя, наверное, все в порядке?

— Более или менее, — подтвердил тот.

— А где Аня? — спросила Нина. — Куда ты ее отправил? В Салехард или Владивосток?

— Не так далеко, — усмехнулся он. — Она в Мытищах, у моей хорошей знакомой.

— Я должна тебе сказать, — произнесла Нина, стоя к нему спиной, — что верю в твою порядочность. Если с нею что-нибудь случится, это подорвет мою веру.

— Не валяй дурака, — буркнул Феликс Захарович. — За кого ты меня держишь?

Нина села на табурет напротив него и пытливо посмотрела ему в глаза.

— Ты ведь его совсем не знал. Как это пришло тебе в голову?

— Меня Аня просветила, — сказал Феликс Захарович. — Я как раз искал фигуру для подставки. Представь, я думал использовать своих агентов, людей, которые мне безмерно доверяли. Вот до чего я дошел.

— Феликс, милый, — вздохнула Нина. — Неужели ты не понимаешь, что эта туфта долго не продержится. Что ты думаешь делать дальше?

— Время работает на нас, — сказал он уверенно. — Скоро начнутся новые приключения неуловимых, и им будет уже не до Бэби.

— А мне что делать?

— Жить, — он улыбнулся. — Ты это заслужила, Нина. Она поднялась к плите и сказала, стоя к нему спиной:

— Мне не хочется тебя разочаровывать, Феликс, но за тобой должок.

Он этого ждал, но тем не менее ответ его прозвучал резко:

— Ты с ума сошла. Сейчас это невозможно.

— Ты обещал, — напомнила Нина.

— Но обстоятельства изменились… Она покачала головой.

— Ничего не изменилось, дед. Я жива, и он жив. Это не может продолжаться долго.

— Ты должна знать, — сказал Феликс Захарович. — Я сдал им твой «Макаров». И куртку, и винтовку…

Она посмотрела на него изумленно.

— Как ты мог, Феликс? Как ты нашел его?..

— Прятать надо лучше, — произнес он раздраженно. — Я твой тайник вычислил еще три месяца назад.

— Но ты же знаешь, что он для меня значил?

— Пойми, Нина, — возразил он, оправдываясь, — игра пошла по-крупному, тут не до самодеятельности. Они должны поверить, что это Бэби!

— Ты все испортил, — она обреченно села.

— Перестань психовать, — он вскочил. — Придумала себе святыню!.. Это вполне можно сделать и другим оружием.

— Да, — сказала Нина задумчиво. — Ты ничего не понимаешь.

— Да понимаю я, понимаю, — махнул рукой раздраженно Феликс. — Может, все мои беды оттого, что я понимаю.

— Ты меня здорово подкосил, — сказала Нина и поднялась делать ему молочную кашу.