Читать книгу "Мы — можем! - Евгений Александрович Морозов"

в тельнике с окладистой рыжей бородой. Он считается как бы моим двойником. Но при мундире и других официальных одеждах я всегда ношу самый дорогой для меня знак — Почетный Знак Балтийского отряда Морской спасательной службы.

Для меня,  грешного, очень дорогим вознаграждением служит доброе отношение моих товарищей по отряду и друзей из других отрядов морской спасательной службы, широко известных в узких кругах: Николая Николаевича Колоскова, Юрия Михайловича Куца, Павла Ивановича Гущина, Виктора Ивановича Чернова, Анатолия Романовича Сычевского, Камиля Ибрагимовича  Бахтиярова, Василия Федоровича Беха и Виктора Ивановича Шамина.

И как главную награду я оцениваю возможность продолжать свою деятельность морского спасателя, Сэлвидж-Мастера. Награда эта дана мне от Бога и от родного отряда, как бы он не переименовывался проходными пешками.

МАГИЯ ИМЕНИ

Что в имени тебе моем?

А.С. Пушкин

Магия имени

Как корабль назовете,

так он и поплывет.

Капитан Врунгель

В прошлом веке Николай Загускин и Виктор Конецкий сделали трогательный фильм «Корабль начинается с имени». Получилось то, что надо.

Сама мысль о значении имени для корабля заслуживает тщательного внимания.

И не только для корабля.

Как вообще выбирается имя?

Наитием, желанием успехов на трудном жизненном пути или конъюнктурными соображениями? Божьим промыслом или дьявольскими происками?  Богатым воображением крестителя или убогой фантазией чиновника?

Одни имена передаются эстафетой поколений, другие забываются и теряются. Одни отождествляются со славой, другие — с позором. Тайные связи имен и событий одних ведут к победам, других — к трагическим поражениям. Магия имени существует, хотя вопрос этот — непростой.

От самого зарождения нашего флота с наречением имен кораблям была связана особая традиция. Имена давались, обыкновенно, в честь верховных вождей флота, в честь его героев, в память былых побед и святых, в дни которых были одержаны эти победы. Когда корабль за старостью кончал свою службу, погибал в бою или при крушении, то его именем назывался какой-либо из вновь строившихся кораблей.

Таким образом, славные имена не терялись, а переходили из поколения в поколение, и каждый корабль имел свое прошлое, свою историю. Со старым именем в молодой корабль как бы вселялась душа его предшественника; к нему переходили его былые заветы и традиции. Его экипаж гордился делами своих предков и старался в свою очередь поддержать их славу, вплести новые лавры в их венок. 

Кто в России не знает имени героического брига «Меркурий» или корабля «Азов», первым удостоенного Георгиевского кормового флага. Их имена как эстафета передавались новым кораблям, также как «Полтава», «Новик», «Витязь» и другие.

В состав Балтийского флота в декабре 2018 года вступил «Меркурий» —  малый ракетный корабль проекта 22800 «Каракурт». В него в очередной раз переселился доблестный дух корабля, которому добыл славу экипаж Казарского.

Есть также и новые имена, но присвоенные в соответствии с существующей традицией.

Недавно вступил в строй буксир-спасатель, названный «Сергей Балк». Как бы хотелось знать, кто предложил это имя!  Потому что это — выстрел в яблочко. Потому что легендарный Сергей Балк был спасателем от Бога. Полагаю, что спасательное судно «Сергей Балк» свершит немало славных дел.

А вот примеры неудачного наименования.

В шестидесятые годы у порта Невельск, что на южном Сахалине, стоял, как памятник, на рифе буксир «Иван Сусанин». Сусанин — достойный национальный герой. Но неразумно называть его именем судно, да еще буксир.

Насколько я помню, он был взят в аренду из США. Имя, естественно получил у нас. Но работал недолго. В Невельск, кроме законного входа, есть ложный. «Сусанин» зашел в него с груженой баржой и выехал на риф.

В хорошей книге Николая Манвелова «Обычаи и традиции российского императорского флота» приводится очень похожий пример. Купленный в Канаде ледокол «Минто» был превращен во вспомогательный крейсер. Назвали его «Иван Сусанин». Он тоже зашел не туда, только на Северном Ледовитом океане, и затонул.

Есть мнение, что в гибели балкера «Степан Разин» на выходе из Кольского залива роковую роль сыграло имя. Его систершипы были названы именами военачальников и с ними все в порядке.

С древних времен плохой приметой считается смена имени.  Это регулярно подтверждалось горькой судьбой переименованных кораблей. Погибнуть в бою может любой корабль, но гибель может быть героической, а может и нелепой.

Русские дредноуты и эсминцы,  переименованные большевиками в «Маратов», «Володарских», «Урицких» и прочая, не имели удачи и доброй славы. Наш единственный оставшийся в строю авианосец «Адмирал Кузнецов» переименовывался четырежды, и удачливым кораблем его назвать трудно. То же относится к нашим атомным крейсерам, которые сначала назвали именами партийных бонз, а потом имена заменили на более достойные. Но это было уже переименование, со всеми вытекающими последствиями. И судьба этих очень неплохих кораблей оказалась печальной.

Порой смена имени, сделанная без глубоких размышлений, к беде не приводила, но и чести кораблю не прибавляла. Так в свое время из конъюнктурных соображений крейсер «Молотов» был переименован. Ему дали имя «Слава». В русском флоте это имя достойно пронесли героические, воистину славные корабли.

Но не учли преобразователи, что Молотова звали Вячеслав Михайлович, то есть уменьшительное имя — Слава. И флотские остряки немало порезвились по поводу такой фамильярности.

Магия имени — очень сложное дело.

Казалось бы, имя «Адмирал Нахимов» вполне подходит для кораблей и судов. Имя человека, который всю жизнь отдал Родине и ее флоту, был великолепным моряком и флотоводцем, вполне