Читать книгу "Двойная жизнь волшебницы - Дарья Калинина"

– Да что это такое происходит! Видел бы вас сейчас Кеша! Вы что, обезумели? Сейчас милицию вызову!

Этот окрик наконец возымел нужное действие. Присутствия милиции не хотел ни нотариус, ни Галина Павловна. Они оставили в покое картины и разошлись в разные стороны, кидая друг на друга полные ненависти взгляды. Но в рукопашную, к счастью, больше вступать не собирались.

– Я поражена, – произнесла Гликерия Карповна, немного придя в себя. – Галочка, как ты могла? На поминках моего Кеши… Мы же вчера так хорошо и душевно с тобой поговорили. Что же ты позоришь память моего сына?

– Простите меня.

Галина Павловна смиренно опустила голову и казалась воплощением кротости и чувства вины. В этой женщине явно пряталась великая актриса, если одной своей позой и склоненной головой она умудрилась внушить всем окружающим сочувствие. Все снова зашептались, но на сей раз, скорее, сочувственно, чем осуждающе.

– С тех пор как я похоронила своего Петю, у меня самой в голове что-то помутилось, – произнесла Галина Павловна. – Вот увидела сейчас его работы, вспомнила и…

На глазах у нее выступили слезы и полились по худому изможденному лицу быстрыми дорожками. Слез было много, очень много. И Гликерия Карповна бросилась к Галине.

– Галочка! Как же мы с тобой похожи. Ты тоже потеряла всех своих близких. И я…

Гликерия Карповна тоже зарыдала. И обе пожилые женщины с упоением кинулись в объятия друг друга. Со стороны матери Кеши это был искренний порыв ее сердца и души, но насчет Галины Павловны подруги сильно сомневались. Ее собственные сыновья погибли много лет назад. И вряд ли сейчас она рыдала в память о них. Скорей уж эти слезы были похожи на слезы бессильной злости оттого, что у Галины Павловны отняли то, за чем она и явилась в этот дом.

Рогожкин наблюдал за этой сценой, глядя со стороны. Он извиняться перед своей родственницей не торопился. Подругам он напоминал толстого кота, затаившегося в ожидании добычи перед норкой ни о чем не подозревающей мыши.

Возбужденно переговаривающиеся между собой гости постепенно рассаживались по своим местам. Поминки продолжались. Все старательно делали вид, будто бы ничего не произошло. А потом за разговорами и в самом деле стали забывать о некрасивой сцене.

Гости переговаривались между собой, вспоминали маленького Кешу, потом Кешу-подростка, и даже Кеше взрослому досталось немало приятных и теплых слов. У каждого нашлось, чем помянуть покойника. Гликерия Карповна могла быть довольна. Если не считать драки между нотариусом и Галиной Павловной за обладание картиной, поминки проходили на высшем уровне.

И как раз, когда все расслабились и успокоились, а на лице самой Гликерии Павловны появилась умиротворенная улыбка, все шло хорошо, Кира поднялась со своего места и громко произнесла:

– Уважаемые гости, у меня есть для вас всех одно сообщение.

Улыбка на лице матери Кеши тут же уступила месту напряженному выражению. От своей несостоявшейся шебутной невестки Гликерия Карповна не ждала ничего хорошего.

– Я могла бы придержать эту новость и до более подходящего момента, но раз уж поднялся такой разговор, я должна сказать. Все картины, которые находятся в данный момент в квартире Кеши, принадлежат мне. Он подарил их мне, о чем у меня имеется официально заверенная дарственная!

И Кира помахала в воздухе гербовой бумагой, скрепленной печатью. Эту бумагу она получила сегодня утром лично из рук следователя Фокина. Дарственная была составлена честь по чести, чтобы ни у кого из заинтересованных в коллекции картин Пети Иванова лиц не возникло бы сомнений в ее «подлинности».

Большинство присутствующих отнеслись к Кириным словам равнодушно. Другие просто пожали плечами. И даже Гликерия Карповна ограничилась тем, что поджала губы и произнесла:

– Я всегда знала, что ты плохо воспитана! Никакого такта! Могла бы и подождать со своей дарственной. Я – мать и то не лезу разбираться с завещанием моего сына, покуда он не упокоится с миром.

– Гликерия Карповна, я…

– Что тебе положено, то ты и получишь, – перебила Киру старая женщина. – Не беспокойся, у нас в семье все люди порядочные, не воры. Никто тебя не обидит!

Но этим она и ограничилась. Другое дело, Рогожкин и Галина Павловна. Эти двое, едва поняли, о чем идет речь, обменялись совершенно безумными взглядами. Они были в шоке. И очень довольная произведенным эффектом Кира села на свое место. Исподволь она следила за тем, что теперь предпримут нотариус и Галина Павловна. Буквально сразу стало ясно, что вся их былая вражда испарилась в одну секунду. Теперь нотариус и вдова были в одной лодке, которая стремительно тонула. Чтобы не оказаться на дне, этим двоим следовало действовать быстро и слаженно.

– Мне что-то нехорошо, – слабым голосом произнесла Галина Павловна, обращаясь к нотариусу.

– Провожу вас на свежий воздух! – с готовностью вскочил на ноги он.

И эти двое, рука об руку, словно еще полчаса назад не сцепились в рукопашной, направились к балкону. Кира подмигнула Лесе, и та шмыгнула к дверям квартиры соседки – тети Раи.

– Мне нужно срочно воспользоваться вашим балконом!

– Что? – ахнула женщина. – Опять прыгать будете?

– На этот раз мне всего лишь нужно немножко на нем посидеть. Можно? – И видя, что ее просьба показалась тете Раисе довольно странной, Леся поспешно воскликнула: – Очень вас прошу! От этого зависит, сумеем мы поймать убийцу Кеши или нет!

– Ну раз такое дело, иди, конечно! – заторопилась тетя Рая, распахивая перед гостьей двери своей квартиры.

Леся проворно добралась до балкона. И тут, прикрывшись стареньким ковриком-рогожкой, который хозяйственный зять тети Раисы не дал выбросить на помойку, девушка пробралась в угол, чтобы быть поближе к соседскому балкону, на котором в этот момент стояли нотариус с Галиной Павловной.

Эти двое надежно отгородились от поминок и гостей на них дверью со стеклопакетом, который не пропускал ни единого звука. Но забыли о том, что на воздухе их голоса разносятся над округой достаточно далеко. Леся, к примеру, даже под своей рогожкой могла без труда слышать почти все, что они говорили.

– Забудем, мой друг, на время о том, что вы обманули меня с первыми двумя полотнами моего сына, – произнесла Галина Павловна. – С теми, которые взялись продать по моему поручению и вручили мне жалкие копейки вместо их реальной стоимости.

– Галина! Меня самого тогда обманули! Клянусь!

– Допустим.

– Галина! Вспомните, какие тогда были страшные времена! Удивительно, что нам с вами удалось хоть что-то выручить за эти картины!

– Не станем сейчас ворошить давнее прошлое, – с досадой произнесла Галина Павловна. – Стоимость третьего полотна за вычетом своих процентов вы вернули мне полностью, я довольна. Сейчас меня интересует, как получилось, что все картины достались совсем другой девице? Вы ведь должны были проверить, чтобы все Кешино имущество, включая в первую очередь картины моего сына, которыми он владел, достались бы Анфисе! В этом заключался наш с вами план!