Читать книгу "Лоцман. Сокровище государя - Андрей Посняков"

Вальтер не ответил. Просто выстрелил. Сразу же – прямо в лицо несчастному Бенсу! Ну, а куда еще-то? Латную кирасу пистолетная пуля может и не пробить, даже с близкого выстрела. А рисковать не хотелось. К чему?

Тела Бенса и Векслера люди Бутурлина отыскали лишь во второй половине дня. Оба лежали в придорожной траве, лошади же мирно паслись рядом.

– Ясное дело, господин майор, нарвались на засаду! – по возвращении доложил один из солдат. – Капрал получил копье в шею… Видно, метнули. Среди русского войска много татар, а уж они…

– Ясно… А Бенс?

– Бенс убит пулей, прямо в лицо. Не повезло бедняге. А господина суб-лейтенанта мы так и не обнаружили. Скорее всего – в плену.

– Ну, плен – не самое страшное, – сворачивая к городу, философски промолвил Никита Петрович. Честно сказать, этого хлыща Шульце ему было нисколько не жаль. Вот ребят – Бенса и Векслера – тех да, жалко.

– Мы их там и похоронили, господин майор. Зарыли у старой мызы. Не с собой же тащить…

* * *

С начала сентября русские взялись за город всерьез. Палили с утра до поздней ночи изо всех своих пушек, метали гранаты, каменные и чугунные ядра. Пара каленых ядер зажгли Магистратские конюшни, да везде, по всему городу, начались пожары, и осажденным стоило немалых трудов их потушить. Несколько ядер угодило в церковь Святого Якова, особых разрушений, правда, не причинив – просто застряли в стенах. Хорошая оказалась кладка, крепкая.

Сильно пострадала и самая высокая церковь города – Святого Петра. Правда, не обрушились и не загорелась, и вовсе не Бог упас. Знающие люди поговаривали, что церковный шпиль служит русским пушкарям прицельной точкой, и даже просили коменданта этот шпиль к чертям собачьим снести, на что Делагарди, конечно же, не пошел. Именно церковь Святого Петра являлась сейчас символом несгибаемого мужества защитников города, именно там ежедневно проходили службы… а вы говорите – шпиль снести? Это на радость врагам, что ли? Впрочем, вскоре аж пара ядер попали в часы, установленные в церковной башне, и тогда службы на время прекратились.

Откровенно говоря, московиты не слишком-то преуспели в осадном искусстве, не сделав того, что надо было бы сделать по всем правилам осадной войны, чего от них ожидали. Даже не вырыли апроши – зигзагообразные ходы для приближения к крепостным стенам – то ли инженеров толковых не нашлось, то ли не захотели, понадеясь на вечное свое русское «авось». Видно, с этой своей надеждой они и обнаглели до такой степени, что все же подобрались почти вплотную аж в трех местах: у Марстальских ворот, у Банного бастиона и у самого замка – резиденции губернатора!

Сам Делагарди лично возглавил защиту, и натиск удалось отбить. Только вот надолго ли?

Марстальские ворота защищали ополченцы фон Эльсера. Они и обнаружили двух бегущих к воротам вражеских вояк, судя по экипировке, немцев или русских из полков «нового строя». Один – долговязый – гремел серо-стальной кирасою с набедренниками и наплечниками, на втором – плечистом и коренастом – был шикарный лосиный колет.

– Nicht schießen! Nicht schießen! Wir geben auf![1]

– Все-таки это немцы, – целясь из выставленного меж зубцами стены мушкета, шмыгнул носом бравый ополченец – краснощекий Ингвар Брамс, сын пивовара.

Его напарник-пикинер, бедный портняжка Йозеф, уже раздобыл себе вместо пики трофейную пищаль… Из нее и пальнул, не дожидаясь приказа, да так, что едва не прикончил одного из перебежчиков!

Да Никита Петрович и сам бы этих гадов пристрелил, кабы на воротах было народу поменьше! А так все ж побоялся. Не за себя – за порученное важное дело. Рано еще было уходить… наверное.

– Нихт шиссен! Нихт шиссен! – оправившись от испуга, жалобно закричали немцы.

Оба уже были у самых ворот, атака же русских вообще захлебнулась, стрельцы и солдаты отошли, залегли на позициях. Их не преследовали, опасаясь мощного огня артиллерии! Русские пушки долбили так, что просто ад кругом стоял, иначе не скажешь.

– Отворяйте ворота, – поправив на голове шлем, устало распорядился фон Эльсер. – Возьмем гадов… Коль уж так просятся, ага.

Пленники – наемники-саксонцы, Ганс Лебен и Фриц Зейдемах – были доставлены в замок лично Бутурлиным, к вящему удовольствию коменданта.

– Молодец, майор! – благосклонно кивнув, Делагарди тут же приступил к допросу. Да перебежчиков и не нужно было допрашивать – они и сами спешили вывалить все, что ведали. Гниды, что и говорить.

– В полках шатание, господин генерал! Жалованье рейтарам задерживают, народ ропщет. Многие из наемников хотели бы перейти к вам. Апроши же русские не устраивают, потому как с тактикой такой незнакомы. Генерал Лесли – просто старый шотландский дурень, и чего его так любит царь – один дьявол знает. Да! Самое главное – русские пойдут на приступ уже в самые ближайшие дни! Царский приказ уже объявлен.

– Вот как? Значит, все же решились…

– Так точно! Решились, господин генерал. Нам бы к вам… мы бы…

– Вы кто?

– Рейтары!

– Зачислись в рейтарский полк! Ну? И что вы тут встали? Живо в казарму!

В городе с напряжением ждали штурма, а его так и не случилось, ни в ближайшие дни, ни в течение недели! Тем не менее перебежчики божились, что своими ушами слышали царский приказ.

– Генерал Лесли, правда, был против штурма. Может, царь все же послушал его?

Все могло быть, все… Война – вещь во многом непредсказуемая.

Тем не менее часть горожан все же жила своей – почти прежней – жизнью, особо не зависящей от войны и всех ее проявлений. Богатые и знатные люди все так же давали балы, благо в продовольствии и напитках недостатка не было – шведские суда доставляли все, что душе угодно. Многие откровенно наживались на военных поставках, правда, вот мелким и средним помещикам, тем, кто имел одно-два имения близ Риги, пришлось несладко – их земли были захвачены и разграблены русскими. Ну, а что ж вы хотите? Война.

Такой вот бал дала, наконец, и графиня Элиза фон Турн, вдова безвременно погибшего героя, уже несколько оправившаяся после смерти мужа. Правда, выглядела она что-то неважно – бледное лицо, синие круги под глазами, опухшие щеки – как видно, плакала. Впрочем, не по мужу.

– О, господин риттер! Что же такое случилось с нашим несчастным Вальтером?

Это было первое, что спросила графиня, едва завидев вошедшего в парадную залу Бутурлина.

– Ничего особенно страшного с господином Шульце не случилось… – Никита Петрович закашлялся, прикрыв губы белоснежным батистовым платком.

– Вы думаете? – в заплаканных глазах женщины блеснула надежда. – Да садитесь же, Эрих, садитесь… ага.

– Полагаю, он просто угодил в плен, – присаживаясь за богато накрытый стол, светски улыбнулся Бутурлин.