Читать книгу "Последний рывок - Игорь Черепнев"

— Ну, что, миру мир? — задал вопрос и одновременно провозгласил тост академик с доброй, но слегка хитрой улыбкой.

Келлер лихо, по-гусарски, опрокинул свой лафитник, удовлетворённо крякнул и нацепил на вилку ломтик селёдки с колечком лука.

Я же, решив изобразить из себя утончённого дегустатора, вначале вдохнул аромат — судя по фруктовому запаху, это — не коньяк или бренди. Сделав небольшой глоток, на несколько секунд задержал напиток во рту. Приятный шоколадный привкус, но явно крепче ликера — градусов сорок, не меньше. В общем, организм с удовольствием принял в себя сей незнакомый мне продукт, и лишь память из прошлой реальности вызвала, как ни парадоксально, ассоциации с напитками «Байкал» или «Тархун» в их первоначальном, советском, исполнении. Дальше процесс пошел значительно активнее. Я не ожидал, что Павлов, сам не беря в рот ни капли спиртного, так организует застолье, что под дружескую беседу совершенно незаметно графин опустел, равно как тарелки и судочки с закуской, а большая стрелка настенных часов сделала уже два оборота.

Оглядев «поле битвы», академик постучал пальцами по столу и не без ехидства спросил:

— Ну что, уже уходите?

— А разве ещё что-нибудь есть? — парировал Фёдор Артурович, но, взглянув на часы, согласился: — Да-с, что-то засиделись мы, пора и честь знать.

После дружеских прощаний, уже на пороге, нас догнала фраза Павлова:

— Денис Анатольевич, учитывая ваше настоятельное пожелание быть в курсе всех дел, завтра с утра в десять часов встречаемся у меня для обсуждения возможных источников пополнения бюджета. Фёдор Артурович, вас я так же жду.

Вот такой подлянки я не ожидал. После пол-литра на грудь, пусть даже под калорийную и очень вкусную закуску, утренний подъём, как правило, сопровождается ритуалом пития огуречного рассола. А идти потом ещё и на совещание, это, право, перебор, или, если угодно, — моветон…

Как ни странно, проснулся с абсолютно ясной головой без малейшего следа похмелья. Легкая разминка, душ, чашка Дашиного кофе… Когда мы практически одновременно с Келлером подошли к рабочему кабинету Павлова, то первой фразой было:

— А что мы вчера пили?

Обмен впечатлениями прервал выглянувший из двери академик, который с удовлетворением оглядел нас, потёр руки и, выдав в эфир «Что и требовалось доказать», пригласил в кабинет.

— Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие — бюджет империи находится в крайне тревожном состоянии. Нам срочно нужны деньги. Желательно очень много и желательно ещё вчера! — каламбурит Павлов, потом, переходя на серьёзный тон, продолжает: — Пока, Денис, ты с Фёдором Артуровичем громил супостатов, к регенту поступил доклад, который он счёл необходимым обсудить со мной. Речь идет об отмене или значительном смягчении сухого закона. Цифры, приведённые в этой бумаге, поражают. Сухой закон лишил казну двух с половиной миллиардов рублей дохода, что равняется почти десяти процентам затрат на войну. В деревнях — повальное самогоноварение. Если обеспеченные слои населения способны приобретать качественные спиртные напитки, то простой народ травится суррогатами, торговля денатуратом, «одурманивающими квасами» и одеколоном идет очень бойко. Необходимо принимать срочные и чрезвычайные меры.

— И что же вы предложили Михаилу Александровичу? — прерывает поток цифр и фактов Келлер.

— Я считаю, что нужно комплексное решение, базирующееся на опыте прошлого и знаниях из будущего. Если невозможно полностью избавить народ от пагубного пристрастия к алкоголю, то на первом этапе нужно постараться снизить его негативные последствия на организм. И тут можно действовать как минимум по двум направлениям. Покойный император Александр Александрович и умерший два года назад князь Голицын считали, что бороться с пьянством можно заменой водки доступным качественным виноградным вином. Культурное питье должно постепенно вытеснить низкосортную водку. А с другой стороны, можно попытаться реализовать то, что сделал профессор Израиль Ицкович Брехман. Выпускать водку, которая не вызывает похмелья и понижает тягу к питию. Работая в своем Институте над различными стимуляторами, мы проверяли действие полученных спиртовых экстрактов на мышках. Денис, перестань ухмыляться, я имел в виду действительно грызунов, а не девушек из своего окружения. На них мы «обкатываем», как тебе известно, только косметику и исключительно на природных компонентах. Так вот, наши мышки, как белые, так и серые, после этих настоек излечивались от тяги к «зеленому змию». Одна проблема — даже если мы прочешем весь Дальний Восток, под гребёнку выбирая женьшень и элеутерококк, для масштабов России-матушки это капля в море. А вот там, в семидесятые годы века двадцатого Израиль Ицкович, занимаясь адаптогенами и обеспечивая ими космонавтов, военных моряков и прочих людей экстремальных профессий, нашёл замену дальневосточной экзотике в косточках винограда из Кахетии. Мы в Институте сумели получить это вещество и проверить его на мышках. Результаты весьма обнадеживающие, из последней партии грызунов, после отравления различными ядами и пребывания практически в условиях тропической жары, выжило более девяносто процентов особей.

— Иван Петрович, мышки — это замечательно. А как это чудесное средство подействует на человеческий организм, не проверяли ещё? — Келлер позволил себе вторично прервать академика, явно собравшегося прочитать нам лекцию. Коротенько так, минут на сорок.

— Почему же, вчера как раз провели заключительное испытание.

— А позвольте полюбопытствовать с какими же результатами? Надеюсь, все выжили?

— Не только выжили, но здоровы, бодры и сейчас задают мне нелепые вопросы!

— Что?! Так вы имеете в виду меня и Дениса Анатольевича?!

— Совершенно верно. Вы вчера вечером выпили вдвоем чуть поболее литра сорокаградусной водки, настоянной на каприме. Название мы заимствовали из иной реальности и, судя по всему, утреннего похмелья со всеми его весьма неприятными симптомами у вас не было. Учитывая разницу в возрасте, разный вес и прочие показатели, можно сделать вывод об универсальном позитивном действии препарата.

— Черт побери, господин академик, а если бы что-то пошло не так?

— Тогда, милейший Денис Анатольевич, мы присвоили бы ваше имя препарату, а ваши прямые наследники получали бы определенный процент от реализации новой водки марки «Особая Гуровская», и вообще, как гласит пословица, «Никакие сто рентген не испортят русский хрен»… А если серьезно, то эту настойку опробовали несколько сотен людей, разного возраста и пола. Негативных последствий нет, если только не считать вполне адекватную реакцию организма на единовременный прием литра беспохмельной водки. Не забывайте, «всё — яд, всё — лекарство, то и другое определяет доза». И крайне нежелательно совмещать приём каприма с неумеренным курением. А что касается организационных мероприятий, то сейчас рассматривают различные предложения. Ну, например, лёгкие спиртные напитки (скажем, до шестнадцати процентов) разрешить продавать, получив лицензию в таре, или «к столу», а пиво — и в разлив на вынос. Более крепкие напитки (от шестнадцати до двадцати двух) разрешить к продаже в таре только в местностях, где местное земство не будет против этого. Эти же креплёные вина разрешить к продаже в розлив не только в ресторанах, но и в других учреждения общепита от определённого числа посадочных мест, купивших лицензию, время работы таких заведений также определяется с земством. Причём во всех этих случаях запретить пропаганду и рекламу спиртного, торговлю по воскресеньям и в дни двунадесятых праздников. А то тут уже в газетах стишата появляются, подобные вот этим: