Читать книгу "Эхо Севера - Джоанна Рут Мейер"

От слов Ивана у меня начинает щипать глаза, но я пытаюсь убедить себя, что это от дыма.

В голове, быстро сменяя друг друга, проносятся знакомые лица – отец за прилавком нашего магазина, Родя, склонившийся над рабочим столом, смеющаяся, сидя у камина, Дония с огромным животом. Но тут же присутствует и Хэл. Я вижу его в самых разных ситуациях – крепко спящим рядом на кровати, бегущего рука об руку со мной вниз по склону холма, бросающегося в бой на прерванном вторжением неприятеля балу. Хэла, в одной рубашке стоящего на снегу. Окруженный волками, он смотрит на меня, пораженный моим поступком.

Я отворачиваюсь. Не хочу, чтобы Иван видел мои слезы.

Этой ночью мне снится отец. Лицо его покрыто глубокими морщинами. Под тонкой и бледной, как пергамент, кожей видны синие прожилки вен. Он бессильно оседает у корней огромного старого дерева и прямо на глазах превращается в пыль. Налетает ветер. От отца не остается ничего, даже этой пыли.

И тогда в моем сне снова появляется Королева волков. Она улыбается, а с клыков капает кровь.

– Ты этого ищешь? – говорит она. – Ты этого хочешь? Смерти отца, страданий для своей семьи? Возвращайся. Это мое самое последнее предупреждение.

– Я иду спасать Хэла, – говорю я, корчась от боли. – И ты не сможешь остановить меня.

– Путь долог и опасен. Ты пожалеешь об этом решении.

– Но я все равно приду.

Королева злобно шипит, а я смотрю на Хэла. Он по-прежнему сидит на серебряном троне, но теперь вокруг него вырастают прочные стебли. Они опутывают его тело, впиваются ему в рот, нос, уши. Вскоре остаются только глаза – синие, как небо, и такие же пустые, неподвижные.

Я знаю, что Хэл уже мертв.

Утром мы гасим костер, собираемся и начинаем спуск с горы.

Снег сегодня не идет, но тропа от этого становится только более опасной. Мои ноги то и дело скользят по рыхлому гравию, кусочкам льда и каменистым осыпям. Я порвала шубу, но Иван успокаивает меня. Он говорит, что захватил с собой иголку и нитки – вечером смогу зашить дыру. Пони тоже спотыкаются, но продолжают держаться на ногах. Иван снова поет странную, прилипчивую, как мед, песню. Это очень хорошо, потому что она заглушает преследующий меня смех Королевы волков.

У подножья горы расстилается огромный дикий лес. Снег тяжелыми шапками лежит на лапах елей. Увидев этот лес, Иван очень сильно удивился, но в то же время и обрадовался, потому что наши запасы дров для костра уже заканчиваются.

Как-то очень быстро опускается ночь и так же неожиданно заканчивается показавшийся мне бесконечным третий день нашего путешествия. Мы устанавливаем под деревьями палатку, ужинаем и ложимся в спальные мешки. Я боюсь засыпать. Боюсь тех снов, которые могут здесь присниться. Лес полон странных звуков – в его глубине постоянно что-то трещит, скрипит, щелкает, а вдалеке воют волки.

Этот вой вдруг наполняет надеждой – сумасшедшей, невероятной. А вдруг мы уже оказались гораздо ближе к владениям Королевы волков, чем считает Иван?

Словно прочитав мои мысли, он произносит в темноте со своей половины палатки.

– Это просто ветер, ласточка. Ветер свистит между деревьями. Спи.

И я, наконец, засыпаю.

Утром начинается метель. Она продолжается в течение двух дней. Эти два дня мы проводим в лесу, пытаясь дойти до его края. Кроны деревьев немного спасают от снега.

Однако несчастья преследуют нас. В первый день похода через лес над нами с треском ломается и падает вниз огромная ветка. Я успеваю отскочить в сторону, но Ивана ветка валит на спину и прижимает к земле. Он морщится от боли. Ветка слишком тяжела, чтобы я смогла ее оттащить, поэтому приходится выкапывать Ивана из-под нее, отчаянно копаясь в снегу. Наконец, мне удается освободить его. Мужчина, как всегда, немногословен, но я подозреваю – у него сломано ребро. Или даже два.

На второй день приходит моя очередь. Я попадаю ногой в скрытую под снегом яму, падаю и повреждаю себе лодыжку. Задыхаясь от боли, я валюсь на землю как раз в этот момент, когда из-за деревьев выскакивает огромный бурый медведь и набрасывается на Ивана. Пони ржут и испуганно пятятся назад. Ветер хохочет мне в уши.

Однако Иван стоит спокойно, протягивает руку, чтобы коснуться ладонью медведя и говорит ему:

– Ты далековато ушел от своего дома, друг. Видишь – зима еще. Иди в берлогу и спи. Проснешься, когда весна настанет.

К моему удивлению, медведь внимательно выслушивает Ивана, а затем, склонив голову, уходит.

Иван успокаивает пони, затем присаживается рядом со мной. Его шуба порвана и испачкана кровью.

– Она следит за нами, – говорит он, и меня охватывает страх. Я вспоминаю слова Королевы волков: «Путь долог и опасен. Ты пожалеешь о своем решении».

– Как вы думаете, Иван, может, нам лучше повернуть назад? – спрашиваю я.

– Нет. Просто нужно быть еще осторожнее.

Я зашиваю Ивану его разодранный медведем бок, он бинтует мне лодыжку. Мы ковыляем дальше.

Мне нисколько не жаль покидать этот лес.

С каждым днем Иван говорит все меньше и реже, но меня вполне устраивает его молчание. Я едва тащусь вслед за мужчиной и его пони по глубокому снегу, которому нет конца и края. Верхом на пони больше не садимся – нагрузили их связками дров про запас. Если еще и мы сядем сверху, то эти бедные животные с места сдвинуться не смогут.

За лесом перед нами открывается равнина замерзшей тундры – белое, ровное бескрайнее полотно с редкими, торчащими из-под снега кустиками. Мы идем по этой вечной белизне целый день. Разбиваем лагерь на ночь. Палатку мы теперь ставим только в тех случаях, когда идет снег – на то, чтобы делать это каждый вечер, уже не остается сил. Если нет метели, мы с Иваном просто залезаем в меховые спальные мешки и засыпаем каждый со своей стороны костра. Сны у меня остаются прежними, мучительными. А когда я просыпаюсь утром, то оказываюсь в таком же мучительном мире белизны и безмолвия.

Вскоре теряется счет дням. Времени для меня больше не существует – остались лишь усталость от ходьбы, тяжесть рюкзака на плечах, утомленное морозное дыхание пони и монотонное пение Ивана. Разговаривать он почти совсем перестал, только поет. Тундра все тянется и не думает заканчиваться. Провизия и дрова подходят к концу, а чай совсем закончился, и теперь мы просто пьем растопленный в котелке над костром снег.

– Возможно, нам придется съесть пони, – коротко замечает Иван, когда мы пережевываем крошечные порции мяса на ужин.

Мне совершенно не хочется есть пони. Но я знаю, что Иван прав, – тем более для пони еды осталось еще меньше, чем для нас. Бедные животные все равно вскоре умрут от голода.

– А может, и не придется, – добавляет Иван, увидев, как я ошеломлена. – Я просто размышлял вслух.