Читать книгу "Смерть online - Пи Джей Трейси"

Видно, так же рассуждают и нынешние покупатели. Может быть, правильно.

Рассматривая ряды машин справа, Лангер чуть не столкнулся с парнем с десятого канала, вооруженным видеокамерой. Еще одно основание для убийцы сидеть дома. Репортеров на стоянке почти столько же, сколько полиции и охранников. Его уже шесть раз просили дать интервью в прямом эфире, отвлекая от наблюдения и раздражая до чертиков.

– Эй, приятель! Смотри, куда идешь! – возмущенно крикнул репортер.

Лангер ткнул пальцем в жетон на нагрудном кармане.

– Ох, прошу прощения, детектив. – Камера заработала, зажужжала. – Можно задать вам несколько вопросов?

– Извините, я при исполнении.

Репортер засеменил за ним с невозмутимой настойчивостью.

– Давно ли полиция запланировала установить тотальное наблюдение? Не остались ли без надзора другие районы города, когда все силы органов правопорядка сосредоточены в торговом центре?

Лангер остановился, глядя на свои ботинки на слишком тонкой подошве для прогулок по ледяному бетону, потом посмотрел прямо в камеру и улыбнулся. Хочешь взять интервью? Сейчас я тебе его дам, черт возьми.

– Что ты тут рыскаешь, приятель? Хочешь снять реальное убийство во всей его мерзости? Поймать киллера в объектив, показать детям в пятичасовых новостях?

Жужжание камеры резко оборвалось, репортер сбросил ее с плеча, с изумлением уставился на Лангера:

– Слушай, я просто делаю свое дело. Освещаю события.

– Черта с два. Знаешь, поверил бы, если бы ты забежал, чтоб заснять суматоху, и смылся, а фактически ты тут толчешься с тех пор, что и я. – Он взглянул на часы. – Три часа. Поэтому не вешай мне лапшу на уши про освещение событий. На самом деле собираешься сфотографировать, как одной из твоих телезрительниц размозжат голову. Не знаю, что тебе это даст, но знаю, что тебе должно быть стыдно.

Лангер двинулся дальше, презирая средства массовой информации, презирая породившее их общество и особенно презирая себя за то, что позволяет себе к ним прислушиваться.

– Лангер!

Он включил висевший на плече передатчик, сказал в микрофон:

– Слушаю.

– Если хочешь перекусить, можем прикрыть твой участок.

– Где вы?

– Оглянись.

Оглянувшись, он увидел за рулем притормозившего за спиной автомобиля без опознавательных знаков ухмылявшегося детектива Петерсона из мобильной бригады, которая брала под наблюдение участки патрульных, уходивших на перерыв.

– Ну как тут, дружище?

– Никак. Все трясутся, сбиваются в кучи, прячутся от дьявольского холода. – Лангер потопал ногами, восстанавливая кровообращение, осмотрелся вокруг. Пешеходов прибавилось – видно, утренние покупатели возвращаются к машинам, чтобы не попасть в послеполуденный час пик. – Начинается толкучка, – заметил он. – Может, лучше обождать, пока рассосется.

– Не рассосется. Дальше будет только хуже. Сейчас расходятся приехавшие в перерыве на ленч, потом нахлынут толпы ребят после школы, потом рабочий день закончится… – Петерсон поставил машину на место для инвалидов и вылез. – Наверняка справлюсь. Такой же детектив, как ты. Если хочешь, жетон покажу.

– Ладно, ладно, – слегка улыбнулся Лангер. – Только ты остановился на инвалидной стоянке.

– Проснись, приятель. – Пронзительные глаза Петерсона забегали по сторонам, отчего Лангеру еще сильней захотелось нырнуть в теплое помещение. – Не видишь? Сегодня тут нет никаких инвалидов. Единственный контингент, которому хватает ума сидеть дома.

Катившееся в тот момент от «Нордстрома» инвалидное кресло доказало, что он ошибается.

Петерсон сердито выпучил глаза на небольшую процессию, появившуюся словно нарочно для того, чтобы выставить его дураком.

– Ладно, беру свои слова обратно. Значит, ни у кого во всем штате не хватит ума держаться сегодня подальше отсюда. Веришь – в лагерь, где была устроена бойня, рвутся миллионов пятьдесят ребятишек. Знаешь, что это мне напоминает? Публичные казни на виселицах. Ведьм на кострах. То самое римское место, куда все сбегались поглядеть, как гладиаторы приканчивают друг друга, как его там… позабыл.

– Колизей, – с отсутствующим видом подсказал Лангер, глядя на женщину в инвалидном кресле, очутившись совсем в другом времени, куда иногда возвращался, терзая себя. Старательно закутанная на холоде, сгорбившаяся с годами, с пустым знакомым взглядом, видным даже издалека – главный признак болезни Альцгеймера.[53]Он содрогнулся под курткой, уставившись на старушку, видя в ней свою мать до того, как болезнь окончательно одолела ее, сведя в прошлом году в могилу.

– Точно, Колизей, – подтвердил Петерсон. – Я думал, тут нынче никто не появится, а сотрудники «Молл оф Америка» докладывают о побитии всех рекордов посещаемости. Либо покупатели полные идиоты, либо клюнули на сообщение о возможном кровопролитии, пожелали увидеть собственными глазами. Меня это пугает больше самого убийства.

– Главное лакомство в Миннесоте, – пробормотал Лангер, оторвавшись наконец от женщины в инвалидной коляске, проклиная себя за то, что смотрел.

На него самого устремлялись бессчетные бесцеремонные любопытные взгляды, когда он выкатывал мать в ее кресле из инвалидного дома, мысленно похлопывая себя по плечу – хорошего заботливого сына, прилежно прогуливавшего ее в парке, заезжая в торговый центр, в «Макдоналдс» на углу, словно она по-прежнему была реальным человеком. Толкал перед собой кресло, глядя ей в затылок, точно такой же, как раньше, прикидываясь, будто она еще существует.

Но смотревшие спереди хорошо понимали и разоблачали голого короля. Просим прощения, сэр, разве вы не видите, как ваша мамаша пускает слюни, мочится под себя, непроизвольно испражняется прямо в «Макдоналдсе»? Жестокие красноречивые, беспокойные взгляды пробуждали всегда жившего в нем труса, и тот самый трус находил миллионы предлогов, чтобы не навещать мать сегодня, на этой неделе, в этом месяце, пока та, наконец, не иссохла горошиной в стручке, скончавшись в ночную смену, когда единственная медсестра была занята.

– Что с тобой, Лангер?

Господи боже. Хватит на нее смотреть.

– Ничего. Все в порядке. – Он повернулся к Петерсону, изумленному его вымученной улыбкой. – Просто устал. И замерз.

– Ну, иди тогда. Поешь чего-нибудь горячего.

– Ладно. Спасибо.

Будь он хоть наполовину мужчиной, наполовину порядочным человеком, бросился бы на помощь, совершая привычные действия, загружая в машину расхлябанные безответные части тела, на которые болезнь Альцгеймера разлагает достойное человеческое существо. Бог свидетель, часто это делал, хорошо научился. Но трус снова взял верх, и, когда наконец удалось отвести глаза, стало ясно, что вновь оглянуться практически невозможно. Покосился мельком, проходя мимо кресла, находившегося за несколькими рядами машин справа. Быстро отвел глаза, удостоверившись, что обошлись без него.