Читать книгу "Сетерра. Книга 1. Шепот пепла - Диана Ибрагимова"

– Мы и сами закупаем, – пожал плечами Нико.

– Потому что щадим свое. Да и нет у нас болот. А закупаем понемногу. Рыбку на угольках поджарить, купаленку подтопить, закоптить мяско. А они огнем холодную смерть гонят. Это, юноша, не так-то просто.

– Дашь мне какой-нибудь совет?

Они с Намадом почти подружились за то время, пока Нико учил торговца игре в го. Не забесплатно, ясное дело, но это не помешало им найти общий язык. Намад нахмурился, вынул трубку изо рта.

– Не улыбайся. У них не принято улыбаться. Все там ходят мрачные, как будто завтра пеплом обратятся. Странный народ. Угрюмый. Если устанешь от этих рож – наведайся в «Сливовые Источники», вот там девочки веселые! Мигом хворь с тебя снимут.

Намад хитро подмигнул и оставил собеседника в одиночестве.

Стараниями учителя Нико знал язык северян достаточно хорошо. Говорил, конечно, с акцентом, но это его не тревожило. Лучше так, нежели нанимать кого-то. Такалам шутил, что у девяти из десяти местных переводчиков познания в воровстве гораздо глубже, чем в соахском. По этой причине он однажды лишился кошелька и попал бы впросак еще восемь раз, не обладай правдолюбием. У Нико столь полезного проклятия не имелось, да и денег было не особенно много. Кто знает, какие расценки у местных прималей.

Искать их, бродя по дорогам Валаара, юноша не собирался, а спрашивать у местных было нельзя. Про прималей вообще не стоило заговаривать. Ни с кем. Такалам едва не погиб из-за этого, когда впервые вернулся на родину.

Пастыри пепла не строили домов, редко ночевали под крышей. Их почти невозможно было застать дважды в одном и том же селении. Но, как известно, они не обходили стороной постоялые дворы, винные дома и закусочные на перекрестках. В одно из таких заведений Нико и направился по прибытии в порт.

Собрав воедино советы Тавара, Такалама и Намада, он переоделся в простую, теплую одежду, какую сейчас носило большинство валаарцев: кожаные ботинки на толстой подошве, плотные штаны темно-зеленого цвета, приятную телу шелковую рубаху, поверх еще одну – шерстяную, на пояс ремень для оружия, дальше куртку со множеством ремешков и карманов, подбитую мехом. Наряд довершал плащ из грубой коричневой ткани, спасавший от дождя и косых взглядов.

Ветер дул с севера, подгоняя хмурые облака. Нико сошел с трапа и надвинул капюшон. Старая пристань, провонявшая водорослями и тухлой рыбой, все еще дремала. Покачивались на волнах и бились друг о друга просмоленными боками лодчонки. Выгружали товар вялые матросы. Усталые рыбаки сматывали сети и несли утренний улов, кто к домашнему столу, а кто на продажу. Все кругом серое, тихое и блеклое. Даже на торгу люди шумели не в полную силу. В Унья-Панье было куда веселее.

Нико не увидел ничего знакомого. Дома у кромки моря как на подбор низкие, невзрачные, почти ни одного каменного. Здесь ютились те, кому не хватало денег перебраться подальше от приливов. Каждую весну нижний ярус города на несколько тридней уходил под воду. Об этом говорили забившиеся в щели стен ракушки и водоросли, гнилые основания хижин, черная плесень.

Чем выше Нико поднимался по центральной дороге, тем приятней делалась картина. Вдали от губительных волн встречалось все больше добротных зданий в два, а то и в три этажа. Грязные тропки сменились мощеными улицами, где чаще попадались вывески. Одна привлекла внимание Нико и заставила улыбнуться. Ярким красным пятном горели в сумраке сонной улицы слова: «Закусильня и выпивальня». А внизу мелкими буквами приписка: «Уйдешь сыт, пьян и жив, даже если приходил мертвым».

Здание оказалось маленьким, зажатым между высокими деревянными домами. Нижний этаж «закусильни» был сложен из кирпича и побелен, второй сбит из досок. Наверху имелось подобие балкона, а внизу чисто выметенные ступени, отвратительно скрипучие, дававшие хозяину возможность тут же узнать о госте.

Дверь распахнулась, не успел Нико потянуться к ручке.

– Приветствую! – неожиданно бодро выпалил усатый мужичок и потянул юношу внутрь.

Нико с неохотой снял капюшон и огляделся. Помещение было небольшое, чуть задымленное, уютное.

– Пива, вина? – угодливо спросил хозяин.

– Сытный завтрак, – бросил Нико, оглядев пустые столы.

Глупо было думать, что с утра пораньше в первой попавшейся «закусильне» его будет ждать прималь. Ни в ближнем, ни в дальнем зале не нашлось ни души. Нико ел в одиночестве и внутренне благодарил хозяина за отсутствие расспросов. В Унья-Панье юношу так замучили болтовней, что он большую часть времени провел на корабле, почти не выходя в город. Здесь все было иначе. Несмотря на приветливость, мужичок оказался молчаливым.

Нико безо всякой пользы скитался по городу весь день. Он обошел большинство улиц Еванды – в общем-то не самого маленького города Валаара, но из питейных домов не нашел ничего крупнее «закусильни». Чернодень коротал в плохо протопленной комнатушке на втором этаже. Здесь имелась только прибитая к стене деревянная полка с соломенной подушкой и пыльный камин. В день выдавалась одна свеча. Еще в плату входил скромный обед. Нико решил экономить на завтраках и ужинах и заметил, что хозяин выказывает любезность все реже. Другие пленники затмения вечером спустились вниз – потянуть бокальчик пива, пока в топке горел огонь и можно было разглядеть хоть что-то, кроме темноты. Нико не решился составить им компанию. Он чувствовал странную робость, которой прежде за собой не замечал.

Ничего не менялось вплоть до последней четверти трида. Очередным вечером, вернувшись с холодной прогулки, Нико порадовал хозяина требованием сытного ужина и бокала горячительного. Юноша сел за свободный стол и стал ждать, привычно оглядывая постояльцев. Лица в основном были те же. Нико решил завтра же отправиться в столицу. Он оттягивал до последнего, думая, что в портовом городе всегда полно пришлых. На деле почти никто не оставался здесь дольше, чем на сутки. Все спешили к Рахме, а Нико привлекала близость порта, откуда в любой день можно было отправиться домой, к берегам теплого, приветливого Террая. Путь в глубины Большой Косы отдалял его от Соаху, и это угнетало.

Мир за пределами дворца оказался куда страшнее, чем рассказывал Такалам. Старик хотя бы знал, кому верить. Нико горько смеялся над прежней уверенностью, пылкими словами укора Седьмому, храбростью, которую дарила защита наемников и советы учителей. Теперь он чувствовал себя жалким и несчастным. Не знал, как подступиться к людям. Где искать наставника. Чем зарабатывать деньги. Не стыдись он собственной слабости, давно сидел бы на мягких подушках в комнате и слушал щебет молодой жены. В безопасной, сытой скуке.

Хлопнула входная дверь. Нико глянул на очередного посетителя, да так и застыл. Это был высокий мужчина. Нестарый, но полностью седой. Сальные лохмы до плеч, грязная, пыльная одежда в заплатках и мешок за плечами ясно давали понять, что он долгое время провел в пути. Именно таким Нико представлял скитальца-прималя. Именно так их рисовали рассказы Такалама.

Высыпав на прилавок горсть мелких монет и сказав что-то хозяину, мужчина сел за дальний стол. С его приходом поутихли даже те, кому ударило в голову спиртное. Нико не сводил глаз с угрюмого постояльца. Он не заметил, как принесли ужин. Тот, что достался незнакомцу, был куда скуднее. Хозяин потчевал его вчерашней картошкой, разогретой на масле, и бокалом горячей воды.