Читать книгу "The Show Must Go On. Жизнь, смерть и наследие Фредди Меркьюри - Лэнгторн Марк"

Немного позже тем же летом Дэвид Боуи прибудет в Mountain Studios, чтобы записать свою часть. В студии Боуи и Queen затеяли совместный импровизированный джем-сешн, результатом которого стал сингл „Under Pressure“. Запись композиции длилась около 24 часов, а в процессе было употреблено обильное количество алкоголя и кокаина. «Там было так много наркоты», – поведал Мак[412].

«„Under Pressure“ появилась совершенно случайно, мои дорогие, – сказал Фредди. – В один прекрасный день Дэвид [Боуи] заглянул в нашу студию звукозаписи в Монтре, где мы тогда работали. Мы начали вместе дурачиться, все произошло очень спонтанно и очень быстро»[413].

«Мы все в нее что-то вложили, – вспоминает Брайан Мэй, – и мой вклад был тяжелым D-риффом в ре-мажоре, который звучал у меня в голове. Но что нас взволновало, так это рифф, который начал играть Дики [Дикон], шесть нот – одинаковые, а затем последняя на четверть ниже. Что-то вроде „там-там-там-там-тадам-дам“. Но внезапно мы почувствовали голод и пошли подкрепиться в местном ресторане, заказав еду и приличное количество выпивки. (Местное вино Vaux в Монтре – это тщательно хранимый секрет.) Через пару-тройку часов мы снова были в студии. „Какой там у тебя был рифф, Дики?“ – спрашивает Дэвид Боуи. „Вот такой“, – говорит Джон Дикон. „Нет, не такой, – говорит Боуи, – а вот такой“. Было забавно. Я как сейчас вижу, как Боуи подходит и кладет руку на дергающуюся руку Джона и останавливает его. Это был очень напряженный момент, потому что все могло пойти не так. Дики не любил, когда ему указывали, что делать, когда он играл, особенно путем физического вмешательства! Но он всегда был добродушным, и процесс пошел дальше. Затем мы начали играть, используя рифф в качестве отправной точки»[414].

«Мы отработали весь аккомпанемент вместе, – продолжает Мэй, – а затем Дэвид предложил необычную идею для создания вокала. Все знали, что он иногда писал тексты, собирая разные кусочки бумаги с записями и цитатами. И мы сделали что-то подобное, написав первую строку песни. Когда минусовка была готова, Дэвид сказал: „Теперь давайте каждый из нас зайдет в вокальную кабинку и споет мелодию так, как, по его мнению, она должна звучать – просто из головы – и мы соберем из этого вокал“. И мы так и сделали. Некоторые из исходных строк попали в итоговую запись. Например, Фредди со своим скэтом[415] – „бу-бу-бу-бум-ба“, который был частью чернового трека, – он просто вошел и спел его спонтанно, из головы. Странно, правда? Вот поэтому слова такие странные, по крайней мере, некоторые из них. Потом настал момент, когда кто-то должен был взять все под контроль, и я думаю, следует отдать должное Дэвиду, который взвалил этот груз на себя. Он захотел привести в порядок текст, а затем объяснил, как, по его мнению, нам нужно это спеть»[416].

«Песня была написана с нуля в ту ночь, когда я посетил их студию, – рассказал Боуи на своем веб-сайте в 2004 году. – Думаю, рифф уже был написан Фредди и остальными, поэтому мы просто сообща собрали отдельные кусочки мелодии, чтобы сделать из них единое музыкальное произведение. Затем мы с Фредди добавили несколько своих строчек в композицию. Поэтому, когда вы слышите Фредди, то он поет то, что написал он, а если вы слышите меня – это написал я. Затем мы вместе поработали над словами. Я до сих пор не могу поверить, что все было записано за одну ночь. Для такой довольно-таки сложной песни это больше похоже на подвиг».

Запись песни была настолько спонтанной, что компания звукозаписи Queen даже не знала о ее существовании (песня первоначально называлась „People On Streets“). Однако, когда им стало известно, что Queen и Боуи вместе сочинили песню, они решили как можно скорее ее выпустить. Работа над песней была завершена в студии Power Station в Нью-Йорке, где оба – Боуи и Меркьюри – присутствовали при микшировании вместе с Роджером Тейлором, который взял на себя роль миротворца в этом процессе.

Восемнадцатичасовая сессия была чрезвычайно тяжелой и чреватой непредсказуемыми последствиями, так как Боуи и Меркьюри настолько погрязли в спорах, что Боуи, как сообщается, угрожал вообще запретить выпуск „Under Pressure“ в качестве сингла. «Было тяжело, – вспоминает Брайан Мэй, – потому что там сошлись четверо очень одаренных парней плюс Дэвид, который мог затмить нас всех. Дэвид взял на себя текст песни. Оглядываясь назад, стоит признать, что это отличная песня, но ее нужно было смикшировать по-другому. Фредди и Дэвид ожесточенно спорили на эту тему»[417].

Фактически, несмотря на чрезвычайную одаренность и битву талантов, работающих над „Under Pressure“, Дэвид Боуи был непревзойденным партнером. После его смерти в январе 2016 года многочисленные комментаторы писали, как он «использовал свою масштабную известность, чтобы популяризировать других исполнителей, у которых без него было мало шансов»[418]. Queen уже была очень успешной группой, но история создания „Under Pressure“ демонстрирует необычайную щедрость Боуи по отношению к коллегам. Хилтон Алс писал: «Рок-звезды обычно не особенно великодушны по отношению к другим исполнителям. Чтобы встать на ноги и быть таким же великим, требуется многое. Боуи очень рано понял, что он был самим собой – становился самим собой – в большей степени, когда наводил мосты между разными мирами»[419].

Представленная публике как совместная работа Queen и Дэвида Боуи, песня „Under Pressure“ была выпущена в конце октября 1981 года. Она стала вторым синглом группы, занявшим 1-е место в Великобритании, почти через шесть лет после первого хита – „Bohemian Rhapsody“. „Under Pressure“ также возглавила чарты в Аргентине и Нидерландах и вошла в десятку лучших хитов еще в девяти странах. Тем не менее в Соединенных Штатах сингл достиг лишь 29-го места, хотя журнал Slant Magazine назвал его «лучшим одиночным синглом у обоих исполнителей [Queen и Дэвида Боуи], выпущенным в 80-х годах».

Глава 26

Январь 1981 года в Нью-Йорке выдался ужасно холодным. Пятого января температура упала до минуса 23 градусов по Цельсию, но в городской больнице Св. Луки-Рузвельта, на 1111 Амстердам-авеню, врачи не очень беспокоились о погоде. Их больше тревожило состояние молодого пациента по имени Ник, чья жизнь была под угрозой. Ника доставил в больницу его бойфренд в ноябре прошлого года, после того как у того случился приступ. Не зная, с чем они столкнулись, врачи поставили молодому гею диагноз: токсоплазмоз – болезнь, обычно встречающаяся у кошек. У него также были заметны признаки саркомы Капоши, что озадачило городских врачей, так как в том месяце в Нью-Йорке уже наблюдалось около 20 подобных случаев поражения кожи. «Все использовали один и тот же ингаляционный наркотик, амилнитрат. Мы подозревали, что он может быть причиной», – размышлял доктор Элвин Фридман-Киен[420].