Читать книгу "Иван Шуйский - Дмитрий Володихин"

Князь Иван Петрович Шуйский принял в этом разгроме самое деятельное участие. При Федоре Ивановиче ему поручали быть судьей в местнических тяжбах высшего ранга. А это означало не только большой почет, но и значительную реальную власть. Он рассуживал местнические дела между Сабуровыми и Салтыковыми, а затем между Романом Алферьевым, лидером грозненских выдвиженцев, и Федором Лошаковым-Колычевым, принадлежавшим партии знати470. Вторая тяжба состоялась летом 1586 г. и является особо показательной для политической ситуации тех лет. Аристократ Шуйский отдал предпочтение аристократу Колычеву. Это был тяжелый удар для «партии худородных». Фавориты прежнего царствования в полной мере почувствовали, что лишились защиты престола.

К тому времени среди них не осталось персон, возвысившихся благодаря «карательным талантам». Это были в основном способные администраторы, дипломаты и воеводы. Иван IV так или иначе держал их «в приближении», создав для себя небольшой «кадровый резерв», никак не связанный с древними родовитыми семействами. Те же Нащокины явно не могли тягаться в знатности со старинными боярскими родами, хотя по службе отмечены были многими заслугами… Сам факт их пребывания на высшем ярусе власти гораздо больше, чем все опричные казни вместе взятые, говорил о том, что положение старинной знати, ранее занимавшей 100 % ключевых постов в армии, дипломатии и Боярской думе, поколеблено.

Теперь она пыталась вернуть себе позиции монополиста по части высших управленческих кадров.

В деле Алферьева — Колычева Шуйский выступил как человек своего круга — «княжат», на дух не переносивших «выскочек» предыдущего царствования. И тут не играли никакой роли действительные достижения грозненских худородных фаворитов в политике и на ратном поле. Низкое происхождение автоматически ставило между ними и высшей знатью стену неприятия.

Высокородная аристократия могла торжествовать.

Казалось, всё возвращается на круги своя…

Казалось, грядет новое «боярское царство», как при малолетстве Ивана IV.

Казалось, старую «большую игру», нацеленную на занятие престола кем-то из своих, можно начать сызнова.

Иван Петрович знал и помнил, сколь высоко вознесся его род полстолетия назад. Должно быть, и ныне, при государе-блаженном, государе-богомольце, мало занимавшемся делами державы, появился шанс подняться на высоту деда, «московского наместника» и его брата, первого из вельмож, вершителя государственных дел…

Почему бы нет?

Однако победа над фаворитами прежнего царствования быстро сменилась поражением от партии Годуновых. Самых родовитых противников Годунова подвело отсутствие единства. Мстиславские, Шуйские и Романовы- Захарьины-Юрьевы не пытались выстроить единую группировку. Они полагались на собственные «партии», включавшие представителей самого семейства, ближних и дальних родственников, свойственников, верных людей. Каждая из этих «партий» имела огромный «вес»: никто из «худородных» ни в богатстве, ни во влиянии, ни в чинах не мог соперничать со «сливками» русской аристократии. Но все же по отдельности придворные группировки, выступавшие против Годунова, оказались слабее его собственной «партии» — более многолюдной и, самое главное, использовавшей колоссальное влияние Бориса Федоровича на царя. Так что и они продержались недолго. От нескольких месяцев до нескольких лет.

Самым серьезным противником Годуновых являлись именно князья Шуйские. Как уже говорилось, они играли при дворе московских государей роль «принцев крови». Главой же их партии являлся Иван Петрович. Английский торговый агент в Москве Джером Горсей сообщает: «Князь Иван Васильевич471 Шуйский, первый князь царской крови, пользовавшийся большим уважением, властью и силой, был главным соперником [Бориса Годунова] в правительстве, его недовольство и величие пугали»472.

Будучи, как и династия московских Даниловичей, потомками великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича, Шуйские должны были, как уже говорилось, считаться «…персонами, имеющими право на великокняжеский престол в случае вымирания Московского рода»473. Василий Васильевич Шуйский, хотелось бы напомнить, еще в 1538 г. затеял породниться с династией московских государей, да умер рановато, затея не успела принести ощутимой выгоды… Но право на старшинство среди прочих князей Рюриковичей оставалось за Шуйскими. Это право в будущем приведет на трон князя Василия Ивановича Шуйского.

Именно в них, а не в Годуновых, должна была видеть московская знать, да и все русские люди, сколько-нибудь сведущие в вопросах престолонаследия, самых вероятных преемников царя Федора Ивановича. А он к моменту восшествия на престол весной 1584 г. продолжал оставаться бездетным. Был, конечно, царевич Дмитрий Углицкий. Но, во-первых, всякое может произойти с младенцем… собственно, в конечном итоге и произошло. Во-вторых, считать царевича законным сыном, при таком количестве браков, каким прославился Иван Грозный, не получалось474. Шуйские считались на порядок знатнее Годуновых, хотя Годуновы и происходили из старинного боярского рода.

Кроме того, при Федоре Ивановиче семейство Шуйских располагало талантливыми, крупными деятелями. В их числе — полководцы Иван Петрович Шуйский, Василий Федорович Скопин-Шуйский (соратник первого по «псковскому сидению»), а также мастер интриги Василий Иванович Шуйский, будущий царь. Иначе говоря, Шуйским было кого выдвигать в Боярскую думу, на высшие посты в армии, а при необходимости — и на престол московский.

Первое время это семейство благоденствовало.

Иван Петрович получил в кормление Псков и Кинешму.

Князь Василий Федорович Скопин-Шуйский — Каргополь.

Василий Иванович встал во главе Московской судной палаты.

Все они имели боярский чин475, и с те же чином к ним присоединился в Боярской думе князь Андрей Иванович Шуйский, еще один удачливый полководец.

Князь Дмитрий Иванович Шуйский, занимавший «дворовый» пост кравчего, получил доходы с Гороховца, а в 1586 г. также сделался боярином.

Шуйские, ссылаясь на родство с князем А.Б. Горбатым, казненным еще в 1565 г., присоединили его земли к владениям семейства.

Особую почесть оказали именно князю И.П. Шуйскому: Псков ему отдали в кормление «…обеима половинами и со псковскими пригороды, и с тамгою, и с кабаки, чего никоторому боярину не давывал государь»476. Современный историк А.А. Аракчеев добавляет: «В писцовой книге Пскова 1585 г. зафиксировано, что князь собирал в свою пользу пошлины на Соляном дворе: “кладьбу” и “подымное”. Только доходная торговля солью могла приносить почти рубль еженедельных доходов. В Псковской земле князь также располагал обширными владениями: селом и 12 деревнями в Каменской, Корельской и Пецкой губах Псковского уезда, а также 14 деревнями в Островском уезде»477. Кинешма же представляла собою крупный город, дававший большой доход от солеварения.

Как пишет А.П. Павлов, «Шуйские имели поддержку среди церковных иерархов (их сторонниками были глава русской церкви митрополит Дионисий и владыка Крутицкий, епископ Варлаам Пушкин), московского купечества и, вероятно, части уездного дворянства»478.