Читать книгу "Великие любовницы - Клод Дюфрен"

«Я молилась, – заявила она Мерси-Аржанто, – я сказала: “Господь мой, если хотите, чтобы я разговаривала, заставьте меня разговаривать; я буду действовать так, как вы мне повелите!”»[107]

Поскольку Господь явно не был против разговоров, Мария Антуанетта соизволила снова показать графине, что она замечает ее присутствие, вот такими простыми словами:

«Сегодня плохая погода. Днем нельзя будет выйти погулять».

Еще раз дождь или хорошая погода стали темой для разговора.

Жанна чувствовала себя уязвленной, но ей приходилось довольствоваться этими обрывками фраз. Пагубность этих чувств приводит в замешательство: как могла так упрямиться принцесса, которую ждала исключительная судьба в качестве французской королевы? И почему всесильная фаворитка короля Франции так стремилась привлечь к себе внимание принцессы, в сущности всего-навсего избалованной девчонки? Самым забавным и одновременно трагическим в их конфликте было то, что всего лишь через двадцать лет с небольшим обеим этим несчастным предстояло разделить одну жестокую судьбу под ножом гильотины…

А пока, хотя Дюбарри и была вынуждена время от времени глотать обиды, хотя она и оставалась объектом нападок в памфлетах, написанных по наущению ее врага Шуазеля, эти неприятности компенсировались прямо-таки симфонией обожания ее со стороны тех, кто пользовался ее расположением или хотел всего-навсего добиться доброго отношения короля. Среди льстецов графини, как и прежде среди кадилоносцев Помпадур, был и старик Вольтер, покоренный очарованием молодой женщины. Когда Жанна сказала, что целует его в обе щеки, знаменитый писатель выразил ей свою признательность в виде вот такого мадригала:

Что! Два лобзания я получил с Олимпа,Волненье не могу преодолеть!Два – это слишком, обожаемая нимфа,Ведь я от одного могу от счастья умереть!Но в жизни этой чести не даноЛюдским увидеть суетным глазам,Поскольку смертным восторгаться сужденоЛишь обликом. Оригинал принадлежит богам.

К этим комплиментам, льстившим гордости Жанны, добавлялось почтение, которое вызывали к ней государственные мужи, а также послы иностранных держав. Людовик XV не делал тайны из влияния своей любовницы, чем и объяснялся интерес, который проявляли к ней граничившие с Францией страны. Императрица Мария Терезия дрожала при мысли о том, что Жанна могла выступить на стороне Англии и тем самым разрушить союз Австрии с Францией. А прусский король со своей стороны старался тайно найти подходы к фаворитке, чтобы она послужила его интересам. У дочери Анны Бекю было от чего потерять голову, но эта красивая голова была отнюдь не пустой.

Это постоянное навязанное королем присутствие фаворитки среди членов королевской семьи привело к одному происшествию со смешными перипетиями. В Версале через несколько недель должен был состояться прием в честь дипломатического корпуса. Естественно, с участием короля и в сопровождении дофина и дофины. И вдруг распространилась новость, которая наделала при дворе много шума: Людовик XV решил, что графиня Дюбарри будет одним из первых лиц приема, то есть в том же ранге, что и королевская семья. Узнав об этом, королевские дочери заголосили во все горло, мадам Виктория, как обычно, бросилась на колени перед отцом и принялась умолять его не «позорить королевство» и не добавлять этот грех к списку уже совершенных им грехов! Но уже привыкший к таким сценам дочери Людовик XV не обратил на это внимания. Не желая сдаваться, мадам Виктория рассказала обо всем Марии Антуанетте. Принцесса от этой новости едва не упала в обморок. Она заставила мужа пойти к деду и убедить его не приглашать любовницу на прием. Всем известен добродушный нрав будущего Людовика XVI. Несмотря на то что все это ему очень не нравилось, он уступил настойчивости супруги и согласился поговорить с королем. И вот он оказался перед монархом, находясь в крайнем смущении, не зная, с чего начать. Людовик XV, догадавшись о причинах его смущения, без труда доказал ему всю неуместность этого поступка. Испытывая затруднения, Луи рассказал Марии Антуанетте о своей неудаче. У принцессы случился нервный срыв: она затопала ногами, закричала и в завершение спектакля рухнула в обморок! Очень огорченный реакцией жены, которую он, не будем этого забывать, очень любил, Луи решился на другой шаг: пошел к самой Жанне. Графиня приняла его очень тепло, заявила, что ей и самой очень не хотелось участвовать в этом приеме. Луи был счастлив, Мария Антуанетта снова повеселела. Но теперь пришла очередь рассердиться королю: коль он решил, что мадам Дюбарри будет присутствовать на приеме, он не был намерен терпеть, чтобы его решения обсуждались. Волей-неволей дофине пришлось смириться. Дофин попытался было все уладить, но Мария Антуанетта, как избалованный ребенок, не желала уступать: она заявила, что при этих обстоятельствах не примет участия в приеме для послов! Дело стало столь серьезным, что Мерси-Аржанто счел необходимым направить срочное письмо Марии Терезии! Назревал дипломатический скандал? Возможно, дело шло к разрыву союза с Австрией? Все это кажется кошмарным сном, когда сравнишь размах скандала и причины, которые его вызвали. При дворе образовались две партии: клерикалы, естественно, выступили на стороне дофины, в то время как большая часть придворных посчитали, что разумнее встать на сторону «королевы сердца». А Людовик XV не собирался отступать ни при каких обстоятельствах. Шли дни, приближалась роковая дата, придворные стали делать ставки: уступит дофина или же не появится на церемонии? Весь двор только это и обсуждал, все другие проблемы, казалось, исчезли. Не было ни дефицита государственной казны, ни конфликта между королем и парламентами, ни нищеты, в пропасть которой с каждым днем все глубже скатывался народ. Ничего этого больше не существовало, все затмил очень важный вопрос: будут ли дофина и графиня Дюбарри стоять рядом во время церемонии? Наконец, после многих дней тревоги, пришло письмо от австрийской императрицы, в котором она сурово отчитала дочь:

«Вы ведете себя, как безмозглая девчонка, – возмущалась Мария Терезия, – Поймите же, ваше положение накладывает на вас известные обязанности. Первейшим вашим долгом является не оспаривать никоим образом решения того, кто в настоящее время является вашим господином, то есть короля Франции. Не пристало вам, кому однажды придется править этой страной, подавать пример неповиновения своему монарху, если вы хотите, чтобы позднее ваши подданные вам подчинялись…»

Это было пророческое предупреждение, если подумать о буре, что спустя двадцать лет сметет монархию… В любом случае, призыва матери к порядку оказалось достаточно для того, чтобы поставить бунтарку на место. На приеме в честь послов она была, хотя ни разу за всю церемонию на губах ее не появилась улыбка. Зато стоявшая в нескольких шагах от Марии Антуанетты мадам Дюбарри вся светилась от счастья и чувствовала себя явно непринужденно в роли королевы левой руки. Даже если это происшествие и доставило ей неприятности, она не показала и виду, поскольку уже привыкла к таким историям.