Читать книгу "И снова магия - Лиза Клейпас"

– Нормально... немного расстроен... мы говорили о тебе.

Алина насторожилась, услышав виноватые нотки в голосе сестры. Она быстро подняла глаза, ее лицо исказило страдание.

– Что ты сказала ему обо мне?

Ливия сделала большой глоток вина.

– Все хорошо, – сказала она осторожно. – По крайней мере хуже не будет, хотя никто не может знать, как он отреагирует...

– Ливия, прекрати это! – потребовала Алина, похолодев от страха. – Что ты рассказала ему?

– Совсем немного. – Ливия смущенно смотрела на сестру. – Во-первых, я извинилась за свое предательство, хотя это было давно. Объяснила, что это я рассказала отцу...

– Ливия, ты не должна была делать этого, – возмутилась Алина. Она так сильно взмахнула руками, что едва не пролила свое вино.

– Не сердись, – попыталась успокоить сестру Ливия, еще больше раздражая ее. – Я не нарушила данное тебе обещание, ничего не рассказала ни о пожаре, ни о шрамах. Я просто поведала о моей роли в произошедшем и... да, еще упомянула, что ты прогнала его, чтобы защитить, потому что отец угрожал уничтожить его...

– Что? – На лице Алины появилось страдальческое выражение. – Я не хотела, чтобы он узнал это. Бог мой, Ливия, что ты наделала!

– Я открыла ему только частичку правды. – Казалось, Ливия разрывается между наступлением и защитой. Ее лицо стало пунцовым. – Прости, если я расстроила тебя. Но, как говорят, честность – лучшая политика.

– Я никогда не говорила этого! – взорвалась Алина. – Это слишком банальное утверждение и в данной ситуации неприемлемо. Ливия, разве ты не понимаешь, как все усложнила? Мне будет намного труднее расстаться с ним теперь, когда он знает... – Она внезапно остановилась. – Когда ты рассказала ему?

– На второй вечер нашего пребывания в Лондоне.

Алина закрыла глаза. Цветы прибыли через два дня после этого. Так вот почему Маккена послал ей розы и стихи!

– Ливия, я готова убить тебя, – прошептала она.

Видимо, желая получить прощение, младшая сестра перешла в наступление:

– Не вижу ничего ужасного в том, что я устранила препятствия между тобой и Маккеной. Осталось одно – ты должна сама рассказать ему о шрамах.

Алина ответила ледяным тоном:

– Этого не будет никогда!

– Ты ничего не потеряешь, рассказав ему, – убеждала Ливия. – Для меня ты всегда была самым смелым человеком, которого я когда-либо знала. Была – до этого дня, когда ты получила шанс стать счастливой и бежишь от него прочь, а виной всему твоя трусость и упрямство.

– Я никогда не была смелой, – отрезала Алина. – И вообще, при чем тут смелость, когда ничего нельзя изменить? Единственная причина, почему я не валяюсь в рыданиях на полу все эти двенадцать лет, заключается в том, что я знаю – когда встану, ничего не изменится. Мои ноги всегда будут отвратительными. Даже ты с трудом смотришь на них. Как же ты смеешь утверждать, что я не хочу показать их Маккене из-за трусости! – Она вскочила с постели и отставила бокал. – Ты жуткая лицемерка, Лив, ты, кажется, ждешь, что Маккена примет меня, несмотря на мои недостатки. Но сама отказалась сделать то же самое, то есть принять Шоу вместе с его пьянством!

– Ты несправедлива, – вспыхнула Ливия. – Это совершенно разные ситуации. Твои шрамы нельзя сравнивать с его пьянством! Неужели ты хочешь сказать, что я поступила глупо, отказав ему?

Горя негодованием, Алина прошла к двери.

– Знаешь что? Просто оставь меня в покое и не смей больше ни о чем говорить с Маккеной. – Она еле удержалась, чтобы изо всей силы не хлопнуть дверью.

Отношения Алины и Ливии всегда отличались особой гармонией. Возможно, этому способствовала разница в возрасте. Будучи старше сестры, Алина была для нее как вторая мать. В тех редких случаях, когда они ссорились, сестры какое-то время просто избегали друг друга. А когда страсти остывали, делали вид, что ничего не случилось. Если ссора была особенно сильной, каждая шла к миссис Фэрклот, и та напоминала им, что нет ничего более важного, чем сестринские узы. На этот раз Алина не пошла к экономке и не думала, что Ливия пойдет. Вопрос был слишком личный и слишком болезненный. Напротив, Алина старалась вести себя так, как будто ничего не произошло, и разговаривала с Ливией с подчеркнутой вежливостью, на которую только была способна. Она понимала: чтобы сгладить конфликт, достаточно просто попросить друг у друга прощения... но извинения всегда давались ей с трудом. И, к тому же вряд ли Ливия первая пошла бы на примирение, хотя была больше виновата в том, что произошло между ними.

Прошло три дня, Алина и Ливия продолжали поддерживать ровные отношения, хотя холодная отчужденность стеной стояла между ними.

В субботу вечером Марк решил устроить небольшой банкет на свежем воздухе, который вскоре пришлось перенести в дом из-за надвигающейся грозы. Небо затянуло черными тучами, и несколько крупных капель дождя упали на землю и головы гостей, заставив садовые фонари протестующе мигать. Гости потихоньку потянулись в дом, а Алина суетилась, отдавая приказы слугам, чтобы они убирали закуски, посуду и стулья в столовую. Посреди этой суеты она заметила нечто, что заставило ее остановиться. Ливия разговаривала с Гидеоном Шоу, который, видимо, уже вернулся из Лондона. Они остановились около входа. Ливия стояла, прислонившись к стене, и смеялась над какой-то шуткой Шоу, ее лицо светилось, руки были сомкнуты за спиной, словно она хотела удержать себя от того, чтобы обнять его.

Нет никаких сомнений, что Ливия влюблена в Гидеона Шоу, подумала Алина. Стоило лишь посмотреть на них, чтобы убедиться в этом. Она видела свою сестру такой только с одним мужчиной. И хотя Алина не могла разглядеть лицо Шоу, потому что он стоял к ней спиной, его поза была очень красноречива. Как жаль, что они не могут быть вместе, подумала Алина. Несмотря на все различия между ними, было ясно, что каждый нашел в другом то, что искал.

Странное тепло вдруг проникло в каждую клеточку ее тела и дошло до корней волос, выведя Алину из задумчивости. Как зачарованная, она смотрела, как гости проходят мимо нее, спеша укрыться от надвигающейся грозы.

Раскаты грома слышались все ближе, воздух стал влажным и тяжелым, заставляя покрыться мурашками ее кожу.

– Алина! – послышался низкий голос за ее спиной.

Она посмотрела вниз на землю, потому что ей показалось, что мир закачался у нее под ногами. Потом, когда она смогла пошевелиться, повернулась и увидела в нескольких шагах от себя Маккену.

Неужели возможно столь сильно нуждаться в другом человеке? Это страстное желание было близко к бредовому состоянию. Сердце трепетало в груди, и ей потребовалось сделать над собой усилие, чтобы успокоить его. Они застыли, словно две мраморные статуи, посреди гостей, спешащих в дом.

Он знает, подумала она, и ее нервы натянулись до предела. Он изменился, произошла какая-то внутренняя метаморфоза, освободившая его от постоянного напряжения. Он смотрел на нее так, как когда-то в юности, его глаза светились страстью. Это родило в ней ответное чувство, дав возможность выйти наружу всем ее тайным желаниям.