Читать книгу "Щит и Меч нашей Родины - Михаил Ходаренок"

В итоге получается – Ставка и Генштаб задумывают нанести неприятелю удар, который должен стать поворотным пунктом во всей Второй мировой войне, а подбор кадров для намечаемого грандиозного наступления более чем странен. Вооруженное противоборство СССР с нацистской Германией и ее сателлитами к тому времени уже продолжалось полтора года, и проверенные военачальники, обладающие опытом освобождения от оккупантов захваченной советской земли, в РККА имелись.

Начальники штабов

Не менее интересные данные обнаруживаются при рассмотрении биографий вторых лиц во всех трех оперативно-стратегических объединениях – начальников штабов фронтов. Для командующих их войсками намеченная операция являлась первым самостоятельно проводимым крупным наступлением в жизни. Конечно, все когда-то приходится делать в первый раз. Но в этом случае к дебютантам стараются подобрать опытных высших офицеров (в первую очередь начальников штабов), которые могли бы в нужный момент подсказать выдвиженцам рациональное решение.

Кто же руководил штабами фронтов в столь важном для хода и исхода Великой Отечественной сражении? Начнем с правого фланга – с начальника штаба Юго-Западного фронта генерал-майора Григория Стельмаха (это имя, отметим, сегодня практически забыто). В 1941–1942 годах он возглавлял (с небольшим перерывом) штаб Волховского фронта. В течение указанного периода это оперативно-стратегическое объединение провело две фронтовые наступательные операции – Любаньскую и Синявинскую.

Если первая закончилась просто катастрофически для Красной армии (одна из самых страшных трагедий Великой Отечественной), то вторую можно охарактеризовать «всего лишь» как крупную неудачу. Григория Стельмаха между тем все его сослуживцы характеризуют с положительной стороны. Однако в копилке его боевого опыта не было успешных бросков вперед.

Теперь обратимся к левому флангу – начальнику штаба Сталинградского фронта генерал-майору Ивану Варенникову. На эту должность он был выдвинут только в октябре 1942 года. Ранее генерал руководил штабом 37-й армии. Его боевой путь до Сталинградской наступательной операции также не отмечен крупными полководческими удачами. К слову сказать, Варенников в течение всей войны возглавлял фронтовой штаб менее шести месяцев (даже не попал в Советскую военную энциклопедию издания 1976 года).

Наконец, центр. Штабом Донского фронта руководил генерал Михаил Малинин. Это, пожалуй, один из самых сильных штабистов, проявивших свои дарования в годы Великой Отечественной войны. Однако Сталинград и для него был дебютом, а потому то обстоятельство, что на первом этапе операции фронт, начальником штаба которого являлся Малинин, действовал на второстепенном направлении, в некоторой степени облегчало его положение. Опыта осуществления успешной фронтовой наступательной операции у генерала Малинина также не было.

Следовательно, и для вторых лиц всех трех фронтов юго-западного направления Сталинградская стратегическая наступательная операция стала первой в их ратной карьере. Ранее ничего подобного они не планировали, не организовывали и в жизнь успешно не претворяли.

А где же был в таком случае цвет советского генералитета к ноябрю 1942 года? Известно где – на фронтах западного стратегического направления. Напомним лишь некоторых: Георгий Жуков, Иван Конев, Василий Соколовский, Матвей Захаров, Михаил Пуркаев, Дмитрий Лелюшенко. Все эти командующие уже ощутили к тому времени вкус больших побед над врагом. «Сталинградские» военачальники в табели о рангах на тот момент стояли существенно ниже.

Танкисты

Если присмотреться к некоторым командующим танковыми армиями и командирам корпусов, то и тут получается достаточно интересная картина. Вот, например, командир 4-го механизированного корпуса генерал Василий Вольский (на его месте – или, быть может, Танасчишина – в романе «Жизнь и судьба» выведен мифический полковник Новиков). Согласно плану операции он действует на острие главного удара Сталинградского фронта. По существу его соединение – подвижная группа СФ.

Вот кое-какие детали из биографии генерала: в июле – декабре 1941 года он помощник командующего Юго-Западным фронтом по автобронетанковым войскам (ЮЗФ преследуют тяжелые поражения), затем – заместитель командующих по танковым войскам на Крымском и Северо-Кавказском фронтах (и вновь не меньшие по масштабу поражения). С октября 1942-го Вольский – командир 4-го механизированного корпуса. Побед, несмотря на полтора года войны, он так и не одерживал, столь необходимым опытом ввода механизированного корпуса в прорыв не обладал.

Что мог ощущать этот генерал перед предстоящими боями? Понятную неуверенность, сомнение в успехе операции. Вольский не верил в победу. Хотя это не отражают в аттестациях высшего офицерского состава, но по большому счету генерала можно считать к ноябрю 1942-го морально раздавленным беспрестанными неудачами. Вот почему Вольский обратился к Верховному главнокомандующему с паническим письмом.

Комкор сообщал Сталину, что запланированное наступление под Сталинградом при том соотношении сил и средств, которое сложилось на данный момент, не только не позволяет рассчитывать на успех, но, по его мнению, безусловно обречено на провал со всеми вытекающими отсюда последствиями. А он, Вольский, как честный член партии, зная мнение и других ответственных участников операции, просит ГКО немедленно и тщательно проверить реальность принятых решений, отложить наступление, а то и отказаться от него совсем.

Сталин, внимательно ознакомившись с полученным письмом, приказал тут же соединить его по телефону с Вольским. После короткого и отнюдь не резкого разговора с генералом порекомендовал представителю Ставки Василевскому не отстранять комкора от занимаемой должности. Василий Вольский дал Сталину слово во что бы то ни стало выполнить поставленную 4-му мехкорпусу боевую задачу.

Реакция Верховного главнокомандующего все же интересна. По логике вещей после прочтения такого документа накануне ответственнейшей операции всей войны Сталин должен был немедленно отдать приказ об удалении генерала Вольского с передовой с последующим тщательным разбирательством, отчего и почему такому человеку вверена судьба целого соединения. Эта мера применяется ко всем военачальникам любой армии мира перед сражениями, если они проявляют хотя бы тень неуверенности в конечном успехе операции.

И вот представим себе ситуацию – корпус действует на направлении главного удара главной операции всей Второй мировой войны (согласно официальной версии). А комкора, приславшего письмо откровенно панического содержания, не отстраняют от должности.

Объяснить поведение товарища Сталина можно только одним – Верховный главнокомандующий не считал Сталинградскую операцию самым главным событием зимней кампании и поворотным пунктом Великой Отечественной. И скорее всего, решил: «Поскольку Вольский оказался на второстепенном участке советско-германского фронта, предпринимать в отношении генерала какие-то репрессивные меры на данном этапе нецелесообразно. Пусть командует. Может, что и получится». В конце концов «скамейка запасных» не была безразмерной даже у Сталина.