Читать книгу "Предатели и палачи - Олег Смыслов"

«С 1952 года он работал в газете “На стройке”, — продолжает В. Станкович, — ас 1961-го — в издательстве Министерства гражданской авиации, где занимал разные должности и даже был несколько лет подряд председателем месткома профсоюза. В 1965 году даже стал кандидатом в члены партии; затем членом КПСС. Кроме основной работы… сотрудничал в разных газетах и журналах: “Красный воин”, “Советская авиация”, “Лесная промышленность”, “Водный транспорт”. И везде отмечался благодарностями, грамотами, успешно продвигался по службе, стал членом Союза журналистов СССР. Переводил с немецкого, польского, чешского. В 1952 году вышел, например, его перевод книги чехословацкого писателя Радко Пытлика “Сражающийся Ярослав Гашек” — и отличный перевод, надо отметить».

Александр Юрьевич дослужился до старшего редактора издательства Министерства гражданской авиации… И вот что о нем рассказала «Московскому комсомольцу» его коллега — Людмила Андреевна Свиридова:

«Я Мироненко очень хорошо помню. Внешне он был приятным: высокий, симпатичный, голубоглазый, седоватый. Волосы густые. Очень исполнительный, незлобивый. Голоса не повышал. Если обещал что-то сделать, выполнит обязательно, не забудет.

Сам Мироненко практически не писал — правил чужие тексты, больше техническую литературу. Ему даже предлагали должность заведующего редакцией, но он почему-то отказался.

Мы сталкивались с ним но профсоюзной линии, я вела культурно-массовую работу, а работала линотиписткой (наборщицей на типографской машине). Помню, как в издательстве праздновали очередную годовщину войны, так Мироненко как участнику памятные подарки вручали!»

4

Сколько верёвочке ни виться, все равно конец будет. Примерно так произошло и с нашим «героем». Не одно десятилетие минуло с войны. Сам он стал забывать тех, кого должен был бы помнить, но зато они его не забыли.

«Уроженка Кадиевки Вера Кравец, — рассказывает А. Кобельнюк, — окончила московский вуз и затем окончательно поселилась в столице. Однажды на улице она случайно столкнулась с импозантным мужчиной средних лет и выронила из рук стопку книг. Мужчина извинился и помог собрать книги, рассыпавшиеся на тротуаре.

На какое-то мгновенье они посмотрели друг другу в глаза. Мужчина не узнал Веру. А вот она сразу поняла, что это тот самый Алекс Лютый, который в войну в Стаханове её, двенадцатилетнюю девочку, бил, пытал, обвиняя в связи с партизанами, а потом, совсем измученную, бросил в шурф шахты. Вера чудом осталась жива и даже выползла на поверхность».

Поблагодарив «незнакомца», Вера Кравец незаметно проследила за ним, а узнав его место работы, должность, а самое главное — фамилию, имя и отчество, отправилась в приёмную КГБ.

Другая встреча произошла в столичном метро. Ветеран контрразведки Аганин замечает знакомое улыбчивое лицо. Алекс Лютый ехал, как ни в чём не бывало, навстречу на соседнем эскалаторе. Игорь Харитонович Аганин в годы войны был разведчиком, работавшим во вражеском тылу. Он прекрасно знал Александра Ивановича Юхновского но прозвищу «Алекс Лютый». Сотрудник тайной Долевой полиции ГФП-721, участник пыток и расстрелов советских граждан, Юхновский тщательно скрывал своё настоящее прошлое.

Родился Юхновский в 1925 г. в Хмельницкой области (Западная Украина). С детства увлекался иностранными языками, свободно говорил по-немецки. Ещё в школе писал стихи. Отец Юхновского в прошлом был петлюровским офицером. До прихода немцев работал агрономом в Роменском районе Сумской области. Немцев приветствовал с нескрываемой радостью, а потом по заданию новых хозяев сформировал из надёжных людей местную полицию, куда устроил и своего сына. Когда в марте 1942-го в Ромнах разместилась тайная полевая полиция, Александра взяли туда в качестве переводчика.

5

Разоблачение Мироненко, как Юхновского, шло очень медленно, и началось оно только в 1975 г., когда у кандидата в члены КПСС «партком стал требовать… документально подтвердить получение ордена Славы и медалей, о чём Мироненко когда-то заявлял. Параллельно же проверка в архивах выявила некие расхождения в двух собственноручно написанных им автобиографиях: в одной он писал, что служил в Красной Армии с начала войны, в другой — что до призыва (до 1944 г.) находился в оккупации на Украине. Играть в игры с партийными органами — дело опасное. Поэтому в итоге Мироненко пришлось иметь дело с другими органами — им заинтересовалось Московское управление КГБ. Его вызвали на Лубянку и спросили: “Почему врал-то?” Потупив глаза, Мироненко ответил: “Боялся, что факт оккупации помешает мне вступить в партию”.

Ответ журналиста не убедил КГБ. И там начали “копать”: почему журналист путается в своей биографии, да ещё, как выяснилось, приписал себе липовые награды?» — пишет Е. Павлова.

Мироненко-Юхновский действительно подделал себе документы на орден Славы 3-й степени, что выяснить оказалось несложно. Но это ещё не было так подозрительно, как проведённая проверка парткомом издательства, которая выявила расхождения в двух собственноручно написанных им автобиографиях. Как подчёркивает В. Станкович: «Членам парторганизации это показалось подозрительным, тем более что первые нестыковки в биографии фигуранта были замечены ещё в 1959 году. И из Министерства гражданской авиации “куда надо” был послан соответствующий запрос.

Следует упомянуть, что для поиска карателей и полицаев была сформирована сложная и продуманная государственная система. Эта работа велась на постоянной основе, планомерно. Сложились её стратегия и тактика, способы и приёмы, методы и даже своеобразная этика.

Существовали особые розыскные книги: сводный труд, наверное, многих поколений сотрудников КГБ. Они включали в себя списки лиц, подлежащих розыску и привлечению к суду как военные преступники, с полными установочными данными на них. Оперработники просеивали массу отрывочных свидетельств, мимолётных упоминаний, случайных оговорок, отбирая необходимые факты. И довольно быстро тождество журналиста и карателя стало вначале следственной гипотезой, а потом и основанием для возбуждения уголовного дела».

6

ГФП — (Тайная полевая полиция) — исполнительный орган военной контрразведки фашистской Германии в действующей армии. В мирное время не действовала. Руководило ГФП управление «Абвер-заграница», в состав которого входил специальный реферат ФПДВ (полевая полиция вооружённых сил). Общее оперативное руководство подразделениями ГФП на советско-германском фронте осуществлял шеф полевой полиции при командовании немецкими сухопутными силами. Официальный состав ГФП комплектовался из сотрудников гестапо и уголовной полиции. В задачи ГФП входило производство арестов по указанию военной контрразведки, ведение следствия по делам о государственной измене, шпионаже, саботаже и т.п., карательные акции в отношении партизан и других участников движения Сопротивления. Кроме того, ГФП занималась охраной штабов обслуживаемых соединений; контролем за почтовой, телеграфной и телефонной связью гражданского населения; наблюдением за прессой, собраниями; розыском военнослужащих Советской армии на оккупированных территориях и т.д. ГФП имела свою агентуру. В зоне военных действий карательные и исполнительные полномочия ГФП расширялись (Контрразведывательный словарь).