Читать книгу "Счастье. Уроки новой науки - Ричард Лэйард"

Вообще, люди любят то, что им знакомо. При всех прочих равных условиях в переходных или смешанных сообществах преступность и число психических заболеваний выше. Это серьезные издержки высокой мобильности. Англо-американские экономисты могут проповедовать европейцам, что они должны чаще менять место жительства. Вследствие чего, безусловно, повысится производительность, но такое повышение желательно только в том случае, если выгоды от него перевесят издержки роста преступности и семейной нестабильности. Целью публичной политики должно быть счастье, а не динамизм.

• Люди также заботятся о статусе[441]. Естественный отбор заложил в нас желание добиться большего, чем другие, или, по крайней мере, не отстать от них. Именно это становится причиной погони за успехом. В любой гонке фиксированное количество победителей. На каждого победителя приходится один проигравший: это игра с нулевой суммой. В той же мере это относится и к погоне за высоким статусом, поскольку общий объем статуса в обществе фиксирован. Это одна из главных причин того, почему наше общество не стало счастливее.

Что же можно сделать? Если человек больше работает и больше зарабатывает, он может от этого выиграть, увеличив свой доход по сравнению с доходом других людей. Но другие люди проиграют, потому что их доход падает по отношению к доходу этого человека. Его не заботит, что тем самым он портит жизнь других людей, и потому мы должны дать ему автоматический стимул учитывать это обстоятельство. Такого рода стимул и обеспечивает налогообложение. Если мы сделаем налоги сопоставимыми с ущербом, нанесенным индивидом другим людям, когда он больше зарабатывает, он будет работать больше только тогда, когда это выгодно для общества в целом. Вполне эффективно сдерживать трудовые усилия, из-за которых обществу живется хуже. Таким образом, налоги – это способ сдерживания гонки за успехом, и нам следует перестать извиняться за «ужасающие» последствия сковывания инициативы. Если сторонники снижения налогов думают, что люди должны еще больше работать, пусть объяснят зачем.

Есть и другая тактика сдерживания этой гонки: образование. Мы далеко ушли от той эпохи, когда выживал сильнейший. И поэтому нужно учить молодежь меньше ценить статус и больше – помощь другим людям. Эта идея не нова, но в нашу эпоху разнузданного индивидуализма ее совсем затоптали. Она может победить только при поддержке солидной интеллектуальной аргументации.

• Кроме того, люди необычайно приспособляемы[442]. Как и у других животных, наши чувства приспосабливаются к нашему опыту, поэтому, когда положение меняется, наши первоначальные реакции в итоге притупляются, и мы возвращаемся к первоначальному состоянию чувств. Если положение улучшается, мы через какое-то время начинаем воспринимать это как должное. Если ухудшается – мы в итоге его принимаем. Это еще одна причина того, почему экономический рост не увеличил благосостояние в той степени, в какой ожидалось. Количество людей, недовольных своим финансовым положением, по-прежнему столь же велико, как тридцать лет назад, хотя люди стали во много раз богаче. Как грустно!

Иными словами, доход вызывает привыкание. Предположим, мои доход и расходы растут каждый год: в следующем году мне потребуется больший доход, чтобы достичь данного уровня счастья. В действительности, на счастье больше влияет изменение в доходе, а не сам доход – если только вы не бедны. В этом отношении доход сильно отличается, скажем, от дружбы, потому что, если я в этом году заведу больше друзей, это будет оказывать на мое счастье постоянное действие – я не буду воспринимать их как должное, и мне не потребуется заводить еще больше друзей в следующем году. Мы быстрее привыкаем к вещам, которые можно приобрести за деньги, чем к тем, что нельзя, привыкаем к товарам быстрее, чем к отношениям.

Поскольку большинство людей не может спрогнозировать эффект привыкания к доходу и тратам, налогообложение и здесь играет полезную роль, как и с другими формами зависимостей – например, в случае курения. Налоги удерживают нас от переработки, от того, чтобы бежать по беговой дорожке, которая дает меньше прироста в счастье, чем мы ожидали.

Если мы соединим тезис о привыкании с тезисом о стремлении к статусу, у нас появится сильный аргумент в пользу того, что до определенного уровня налоги не так уж неэффективны, как принято думать. Скорее нам требуется налог на трудовые доходы, чтобы поддерживать приемлемый баланс между жизнью и работой. Наоборот, сокращение налогов, конечно, увеличит производительность, но приведет ли оно к улучшению качества жизни?

• В любом случае дополнительный доход приводит к все меньшему увеличению счастья по мере того, как люди становятся богаче[443]. Это был традиционный аргумент в пользу перераспределительного налогообложения, и современные исследования счастья его подтверждают. Этот аргумент работает внутри одной страны и применительно к разным странам. В бедных странах дополнительный доход обеспечивает гораздо больший прирост счастья, чем в богатых, и вот почему помощь странам третьего мира должна стать одной из важнейших этических целей западного общества. Более того, для политики, которая наверняка будет способствовать увеличению несчастья, как, например, более либеральные законы об азартных играх, никогда не могут быть оправданием доходы, которые она принесет. Доход – это еще не все.

• На самом деле, счастье зависит от вашей внутренней жизни ни чуть не меньше, чем от внешних обстоятельств[444]. С помощью образования и практики возможно улучшить внутреннюю жизнь – принять себя и посочувствовать другим. В большинстве из нас заключена глубокая позитивная сила, которую можно выпустить на волю, если мы преодолеем наши негативные мысли. Развитие этой внутренней силы характера должно стать одной из основных целей образования. Для взрослых существует целый ряд духовных практик, которые помогают обрести душевный покой: от буддистской медитации до позитивной психологии. Тем, кто страдает, как показывают факты, хорошо помогает когнитивная терапия. А тем, кто находится на пике несчастья, психотропные препараты и когнитивная терапия помогли, возможно, больше, чем любые иные изменения, происшедшие за последние пятьдесят лет, и мы можем ждать дальнейших крупных прорывов.

• В публичной политике легче устранять несчастья, чем увеличивать счастье[445]. Это происходит от того, что причины несчастья более очевидны, особенно если выйти за рамки семейного круга. К тому же придавать особое значение устранению несчастий правильно с моральной точки зрения. Так что подобные меры должны занимать важное место в публичной политике. На Западе самая несчастная группа людей – это страдающие психическими заболеваниями. Мы знаем, как помочь большинству больных, но только четверть из них сейчас получает лечение. Мы в долгу перед этими людьми.