Читать книгу "Психопат-тест - Джон Ронсон"

— Психиатрические диагнозы подходят все ближе и ближе к границе нормы, — заметил Аллен Фрэнсис. — Большая часть населения находится в пограничном состоянии. И именно эта большая часть состоит в группе риска.

— Почему? — спросил я.

— В обществе существует стремление к единообразию, — ответил он. — Отличия вызывают настороженное отношение. Поэтому многим людям становится легче, когда они получают некий ярлык. Он дает им ощущение надежды и возможность объединения с себе подобными. «Раньше надо мной все смеялись, дразнили, никто меня не любил, а теперь я могу поболтать с такими же, как я, в Интернете. Ведь у них тоже биполярное расстройство. И я больше не чувствую себя одиноким». — Аллен помолчал. — В прежние времена некоторым из таких людей ставились гораздо более мрачные диагнозы типа «поведенческое расстройство», «личностное расстройство» или «вызывающее оппозиционное расстройство». А расплывчатый ярлык «детское биполярное расстройство» спасает многих родителей от чувства вины за формирование патологического поведения у ребенка.

— Возможно, это не так уж и плохо, — заметил я. — Может быть, наличие такого диагноза, как «детское биполярное расстройство» — хорошая вещь.

— Нет, — отозвался Аллен, — определенно нет. И я могу вам объяснить почему.

Брайна Герберт живет на расстоянии двухсот миль от Роберта Шпитцера в Баррингтоне, штат Род-Айленд. Она была таким энергичным ребенком, что ей явно поставили бы диагноз «биполярное расстройство». «Я совершала массу всяких безумств, — вспоминает она. — Устраивала сальто-мортале на лестнице…»

Но ее детство прошло до выхода «DSM-III», и на нее смотрели просто как на слишком активного ребенка.

С собственными детьми Брайны все уже было совсем по-другому. Я сижу у нее в гостях в ее просторном и уютном доме. Четырнадцатилетний Мэтт разгуливает по комнате, наигрывая на гитаре «Дым на воде». Ханна выражает беспокойство по поводу того, что кое-какие из продуктов, которые она съела, были не совсем свежие. Джессика еще не вернулась из школы. Все представляется мне очень милым и абсолютно нормальным. Но мне говорят, что Мэтт принимает лекарства. И я пришел к Брайне потому, что, подобно своей подруге Трейси Англада, она написала книгу для детей под названием «Мои биполярные ощущения».

— Они всегда были очень энергичными детьми, — сказала Брайна. — Сложными детьми. Им нужно было постоянно двигаться. Они ползали уже в шесть месяцев. А в десять месяцев ходили. Учителя постоянно на них жаловались.

Брайна рассмеялась и покраснела. Она до сих пор сама очень энергичный человек, говорит очень быстро, слова и мысли льются из нее потоком.

— Мы приклеивали пеленки скотчем, так как они их сбрасывали во сне. Да, с ними было нелегко. Мэтт! Пожалуйста, прими лекарство.

Его лекарства выстроились в ряд на кухонном столе. Он выпил их все сразу.

Когда Мэтт был совсем маленьким, его прозвали «Мистер Маниакально-Депрессивный».

— Его настроение менялось постоянно и мгновенно. Вот он, бывало, сидит на своем стульчике, счастливый и неподвижный, как краб, а две секунды спустя уже разбрасывает по комнате вещи. Плачет, злится, и никто не знает — почему. Когда ему исполнилось три года, его поведение стало еще более сложным. Другие дети любили Мэтта, но и боялись, так как невозможно было предсказать, что он способен выкинуть в следующий момент. Он мог ударить другого ребенка и не почувствовать никаких угрызений совести. Мэтт страшно любил истории про вампиров. Вырезал кусочки бумаги, приделывал их к зубам и расхаживал, изображая из себя вампира. И шипел при этом. Ходил по улице. Подходил к незнакомым людям. Подобное поведение было очень странным и неприятным.

— И вы нервничали?

— Да. Мы садимся в машину, и вдруг Мэтт говорит, что видит здания в центре города. На расстоянии тридцати миль! Играя в «Короля Льва», он в прямом смысле становился Симбой. Приходил в маниакальное состояние. Правда, депрессии у него случались не очень часто. Но бывали. Время от времени Мэтт внезапно говорил, что не имеет права жить, но мыслей о самоубийстве у него никогда не было. И если уж на Мэтта находило подобное, то такое настроение у него длилось довольно долго. Как-то дома перед обедом ему вдруг захотелось сладкого печенья, а я как раз готовила обед и решительно запретила ему есть сладости. Тогда он схватил нож для резки мяса и стал мне угрожать. Я заорала на него: «Положи на место!»

— Сколько ему было лет?

— Четыре.

— И он положил нож на место?

— Положил.

— Это был единственный подобный случай?

— Да, это был, так сказать, эксцесс. Ну, если не считать, конечно, того, что однажды он ударил Джессику по голове и пнул ее в живот.

— Это она ударила меня по голове, — крикнул из противоположного конца комнаты Мэтт.

Брайна в очередной раз возмутилась его поведением, но быстро успокоилась.

По ее словам, именно после случая с ножом они решили отвести Мэтта к психиатру.

Педиатрическое отделение в их местной больнице в Массачусетсе возглавлял доктор Джозеф Бидерман, один из ярых приверженцев диагностики детского биполярного расстройства.

…

«Теоретические основы фармакологии в детской психиатрии находятся на таком примитивном уровне, а влияние Бидермана так велико, что стоит ему в ходе презентации просто упомянуть какое-то лекарство, как в течение года или двух этот препарат — один или в сочетании с другими медикаментами — начнут прописывать десяткам тысяч детей. Подобное происходит без какого-либо серьезного испытания эффективности таких средств. Их популярность в детской психиатрии есть результат рекламы, распространяемой среди 7 000 детских психиатров, работающих в США».

«Сан-Франциско кроникл», 13 июля 2008 г.

В ноябре 2008 года против Бидермана было выдвинуто обвинение в конфликте интересов, когда выяснилось, что его отделение финансировалось компанией «Джонсон и Джонсон», производящей антипсихотическое средство риспердал, часто прописываемое детям. Несмотря на то, что руководство больницы отрицало факт продвижения врачами детского отделения продукции данной компании, в «Нью-Йорк таймс» появились выдержки из внутреннего документа клиники, в котором Бидерман обещал способствовать «реализации коммерческих целей «Джонсон и Джонсон».

Бидерман заявлял, что биполярное расстройство может начаться у ребенка «с того момента, как он впервые откроет глаза».

Он отрицал все обвинения, выдвинутые против него.

— Когда они тестировали Мэтта, он то включал, то выключал микрофон, — вспоминает Брайна. — То включал, то выключал свет. Залезал то на стол, то под стол. Мы прошли все опросники. Мэтт сказал, что как-то ему приснился сон, что громадная птица лопастями винта отрезала его сестре голову. В другом сне его проглотил призрак. Когда врачи услышали это, они по-настоящему заинтересовались.