Читать книгу "Психопат-тест - Джон Ронсон"

Это история о безумии. Она начинается с одной странной встречи в кафе «Коста» в Блумсбери, в центре Лондона. Именно в «Косту» частенько наведываются невропатологи, так как факультет неврологии Лондонского университета расположен прямо за углом. И вот одна дама из числа этих невропатологов как раз и заворачивает за упомянутый угол на Саутгемптон-роуд, несколько застенчиво помахивая мне рукой. Ее зовут Дебора Тальми. Такие, как Дебора, целыми днями просиживают в лаборатории и не привыкли к встречам с журналистами в кафе и обсуждению загадочных историй. Она привела с собой высокого небритого молодого человека, у него вид настоящего интеллектуала.

Они сели за столик.

— Меня зовут Дебора, — сказала она.

— А меня Джон, — отозвался я.

— А меня Джеймс, — сообщил молодой человек.

— Итак, — произнес я, — вы принесли то, что обещали?

Дебора кивнула. Потом молча подала мне пакет. Я открыл его, повертел в руках и заметил:

— Очень красиво.

В июле Дебора получила странную посылку. Она обнаружила ее в своей почтовой ячейке. Обратный адрес — «Гётеборг, Швеция». Кто-то написал на пухлом конверте: «Расскажу подробнее, когда вернусь!». Однако отправитель посылки не назвал своего имени.

В пакете находилась книга. Всего сорок две страницы, двадцать одна из них, то есть каждая вторая, была совершенно пуста. Однако все, что касалось полиграфии — бумага, иллюстрации, печать, — выглядело просто роскошно. Обложку украшал изысканный и несколько жутковатый рисунок — две руки, рисующие друг друга. Дебора сразу же узнала в изображении репродукцию «Рисующих рук» Марша Эшера.

Автором книги значился некий «Джо К.» (вероятно, отсылка к Йозефу К. Кафке или анаграмма английского слова «джоук», то бишь «шутка»). Называлась книга «Бытие или Ничто», что было несомненной аллюзией к сартровскому сочинению 1943 года «Бытие и Ничто». Кто-то тщательно вырезал ножницами страницу с выходными данными книги: дата публикации, подробности относительно авторских прав, номер ISBN и т. д. — то есть все возможные зацепки. На обложке была приклеена записка с предупреждением: «Внимание! Перед тем как начать читать книгу, внимательно ознакомьтесь с письмом профессору Хофштадтеру. Удачи!»

Дебора пролистала книгу. Перед ней явно была какая-то головоломка, которую нужно разгадать — зашифрованные стихи, страницы с удаленными словами, и т. п. Она вновь взглянула на конверт с надписью «Расскажу подробнее, когда вернусь!». В тот момент один из ее коллег был в Швеции, и, хотя он явно не относился к числу тех, кто способен на подобные сюрпризы, Дебора сделала вполне логичный вывод, что посылка от него.

Но вскоре упомянутый коллега вернулся, Дебора спросила его о пресловутой посылке, и, как выяснилось, он ничего о ней не знал.

Ситуация заинтриговала Дебору. Она зашла в Интернет и обнаружила, что она не одна такая.

— Все получатели — невропатологи? — спросил я.

— Нет, — ответила Дебора. — Среди них действительно много невропатологов. Но был один астрофизик с Тибета. И богослов из Ирана.

— Все они — ученые, — заметил Джеймс.

Все получили посылки тем же манером, что и Дебора — большой плотный конверт из Гётеборга с надписью «Расскажу подробнее, когда вернусь!». Теперь получатели встречались на блогах, пытаясь совместно разгадать шифр.

Возможно, предположил один из них, книгу следует рассматривать как христианскую аллегорию, «даже исходя из загадочных слов «Расскажу подробнее, когда вернусь!» (Совершенно очевидная отсылка ко второму пришествию Христа.) Создается впечатление, что автор (авторы) бросает (бросают) вызов сартровскому атеизму с его «Бытие и Ничто».

С этим соглашалась и исследовательница в области психологии восприятия Сара Олред, которая говорила: «У меня сложилось мнение — правда, пока еще весьма туманное, — что наша история есть не что иное, как некий маркетинговый — или рекламный — ход какой-то религиозной организации, цель которой состоит в том, чтобы выставить идиотами ученых/исследователей/философов/интеллектуалов».

Другие возражали: «Фактор дороговизны исключает маркетинговую теорию, если только вся кампания изначально не основывается на том, что их тщательно отобранные адресаты станут рассуждать о загадочной книге в онлайне».

Большинство получателей полагали, что ответ каким-то таинственным образом связан лично с ними. Ведь именно их выбрали в качестве адресатов. Здесь явно должна была прослеживаться определенная закономерность. Но какая? Возможно, все эти люди много лет назад присутствовали на одной конференции? Или их отбирают на какой-то важный пост в некой секретной организации?..

Один австралийский получатель книги написал: «Может быть, первый, кому удастся разгадать шифр, и получит работу?».

Очевидным оставалось лишь одно — некий гений, работающий в одиночку, или организация, как-то связанная с Гётеборгом, составила настолько сложную головоломку, что даже умные и образованные ученые не способны ее разгадать. Возможно, ее нельзя расшифровать потому, что код не полный. Может быть, в нем отсутствует какая-то существенная часть. Кто-то предложил «подержать письмо над лампой или испробовать на нем пары йода. Не исключено, что использовалась какая-то тайнопись с помощью другого типа чернил».

Однако никакой тайнописи не обнаружили.

Все были на грани того, чтобы признать свое поражение. Но если это настолько хитрая головоломка, что ее не в силах разгадать ученые, то, вероятно, им сумеет помочь кто-то менее интеллектуально утонченный, например, частный детектив или журналист? Дебора начала наводить справки. Ей нужен был достаточно любознательный и хваткий репортер, которого заинтересовала бы их загадка.

Они перебрали уже несколько имен.

И вот тогда-то знакомый Деборы по имени Джеймс сказал:

— А как насчет Джона Ронсона?

* * *

В тот день, когда от Деборы пришло электронное письмо с приглашением появиться в кафе «Коста», я пребывал в состоянии глубочайшей депрессии. Перед тем я брал интервью у человека по имени Дейв Маккей, являвшегося харизматическим лидером небольшой австралийской религиозной секты под названием «Христиане Иисуса» и незадолго до моего интервью обратившегося к членам секты с призывом пожертвовать одной из своих почек незнакомым больным людям. Поначалу все шло хорошо, и у нас с Дейвом завязалась оживленная беседа. Он производил впечатление обаятельного, хотя и несколько эксцентричного человека, и мне сразу же удалось собрать неплохой материал для статьи — к примеру, его комично-идиотские и в то же время остроумные высказывания. Однако когда я позволил себе предположить, что коллективное давление, источником которого является Маккей, может стать причиной того, что кто-то из наиболее внушаемых членов его группы решится пожертвовать своей почкой, Дейв буквально взорвался и прислал мне сообщение: мол, в качестве урока лично мне он приостанавливает свою кампанию пожертвований. Пусть люди, жизнь которых зависела от успеха данной кампании, умрут, и их смерть будет на моей совести.