Читать книгу "Благородный разбойник - Лаура Кинсейл"

– Ты так считаешь? Но это был молодой человек, только с двумя нагруженными мулами, слугой и монетами, запрятанными среди мешков лука. – Филипп пожал плечами. – Бог свидетель, мы не причинили ему никакого вреда, и он пошел своей дорогой. – Он улыбнулся. – Домой, полагаю, ибо средств на путешествие у него поубавилось. Эта молодежь слишком много времени проводит в тавернах, а?

– Поосторожнее с этими деньгами, мой друг, – сказал Аллегрето. – Сплав плохой, как тебе известно. А если тебе по душе хорошее венецианское серебро, которое везде имеет хождение без всяких сомнений, то мое предложение остается в силе. Пусть будет полторы тысячи марок.

Филипп, казалось, обдумал его слова и покачал головой.

– Устал я, – медленно произнес он. – Устал от такой жизни.

Аллегрето промолчал. Рядом с Филиппом он выглядел юношей, будто возраст не мог оставить на нем следов.

– Этого недостаточно, – сказал тот. – Нас тридцать человек. Трое делят половину, остальное на всех. Даже если это полторы тысячи марок, после дележки каждому достанется... нет, мало. – Филипп тяжело вздохнул, глядя на свои мозолистые ладони. – Я устал, друг мой. Устал от сырой постели, от оружия, которое всегда у меня в руке.

– Тогда скажи, чего ты хочешь.

– Не так уж много. Хорошо устроенный дом в городе. Пухлую дочку торговца для мягкой перины. И мира.

– Ты изойдешь слезами после шести месяцев такой жизни, – сказал Аллегрето.

– Нет.

– И чем будешь заниматься-? Есть, спать, ублажать дочку торговца и нагуливать жир? Ты еще не старик. Оставь это до того дня, когда ослабеешь умом и не сможешь придумывать мошенничества, чтобы заработать себе на завтрак.

– Мошенничества?

– Вот именно. Мне известны желания твоего черного сердца. Отложи тогда венецианское серебро. – Аллегрето кивнул на ящики. – Что ты задумал ограбить?

– Ты всегда на шаг впереди меня, парень, – улыбнулся бандит. – Вот и скажи мне.

– Я пока недостаточно осведомлен. Есть гравировальная форма, не дошедшая до монетного двора. Где она? У кого? Часто ли монеты вывозятся из Монтеверде?

– Они не вывозятся. Мальчишку направили с севера. Он говорил, его отец главный тут на рудниках, если ты можешь этому поверить. Зовут Жан Зуфал или что-то в этом роде. Похоже, иностранец.

Аллегрето вдруг снова положил монеты на ладонь.

– Ты задумал вымогательство?

– Нет. Почтенный Жан Зуфал наверняка отправит меня в тюрьму, если я попытаюсь. Кто поверит мне, преступнику, а не приближенному Франко Пьетро?

Аллегрето долго смотрел на него, затем обласкал взглядом Элейн с головы до ног и улыбнулся ей.

– Тем не менее дело многообещающее, – сказал он Филиппу. – Да. Полагаю, мы сможем предъявить обвинение.

Из темноты за пределами лагеря донеслись крики, возня. Филипп отскочил в сторону, Аллегрето последовал за ним. Элейн тоже поднялась, увидев большого белого щенка, который прыгал вокруг людей, вышедших на свет из-за деревьев. Они толкали впереди себя какого-то человека. Она поняла, что это Дарио, когда тот посмотрел на Аллегрето и упал перед ним на колени.

Щенок подбежал к Элейн, прыгал на нее, пачкая грязными лапами ее юбки. Она лишь прижала его к себе, с тревогой глядя на сгорбившегося юношу.

– Маттео! – резко произнес Аллегрето.

Юноша покачал головой, склонившись лбом прямо в грязь.

– Сбежал, милорд.

Бандиты молча столпились вокруг. Даже женщины прервали работу, все замерли, слышались лишь треск костра и сдавленные рыдания Дарио.

– Что произошло? – Лицо Аллегрето превратилось в маску, черные глаза – в лед.

– На пересечении с тропой, ведущей в Авину, ночью, – ответил Дарио, не поднимая головы. – Мы нашли убежище в сельском доме. Ребенок плакал, я подумал, его надо согреть. Время у нас было. Хозяйка оказалась добрая. Мы поели. Милорд... я уснул... не заперев его.

Аллегрето схватил его за волосы, дернул голову назад и вниз.

– Ты нашел его?

– Я старался. Я потерял его след на окраине города. Он там, как я думаю. Я велел его отыскать и пришел сюда.

– Ты исповедался?

Лицо юноши помертвело. Он прижал обе руки ко рту, словно в отчаянной молитве. Элейн отпустила щенка, увидев, как Аллегрето потянулся за кинжалом. В его взгляде не осталось ничего человеческого. Дарио закончил молитву, перекрестился и вздохнул. Тело у него расслабилось, будто он заснул с откинутой головой. Лицо Аллегрето изменилось, пальцы сжали рукоятку, и он выхватил кинжал.

– Нет! – крикнула Элейн, шагнув вперед. – Отпусти его.

Все молчали. Дым костра медленно плыл над землей и поднимался среди деревьев к небу. Краем глаза она заметила, что бандиты смотрят на нее, однако не выпускала из виду Аллегрето. Он стоял, как изваяние. Безжизненное лицо, невидящие глаза. Потом толкнул голову Дарио вперед и отвел кинжал.

– Принцесса. – Холодно поклонившись, Аллегрето вложил оружие в ножны и ушел.

– Кто она? – спросил Филипп.

После того как Аллегрето покинул лагерь, никто с Элейн не разговаривал. Но когда на рассвете он вернулся, бандиты стояли вокруг черного кострища, глядя на нее с почтительным благоговением на заросших лицах. Такое выражение они видели у Дарио, когда тот на коленях полз к ней, чтобы поцеловать грязный подол юбки.

– Она тот человек, кто может подарить вам прощение, когда займет свое место в Монтеверде, – ответил Аллегрето. – Или прикажет заковать вас в кандалы и повесить за воровство на городских воротах.

Филипп подошел к ней и, обнажив голову, преклонил колено. Его кольчуга звякнула, когда он коснулся земли. Все бандиты сделали то же самое.

– Принцесса, – сказал он. – Да простят меня Бог и ваша светлость! Я не знал.

Такая почтительность привела Элейн в замешательство.

– Благодарю вас за гостеприимство. Тут нечего прощать.

Но Филипп оставался коленопреклоненным, и она поняла, что он ждет.

– Встаньте, – сказала Элейн по-французски. – Все.

Только Аллегрето стоял, глядя на нее. Она сомневалась, что он доволен.

– Филипп, мы должны поговорить наедине, – сказал он.

– Да, – хрипло ответил бандит. – Неплохая мысль.

Послав людей охранять лагерь, он проводил Элейн под навес из сосновых веток и настоял, чтобы она села на пень-трон. Или потому, что узнал про ее титул и надеялся на прощение, или потому, что она предотвратила хладнокровное убийство Дарио, но бандит ясно дал понять, что теперь считает ее высшей властью.

Сам Дарио маялся на другом конце поляны, где привязали щенка. Элейн хотела послать его за ребенком Маргарет, забытым в хижине, но передумала. Возможно, малышу лучше оставаться в доме под присмотром хозяйки, чем в бандитском лагере среди женщин, которые пили эль больше мужчин. И Дарио лучше лишний раз не обращать на себя внимания, пока его хозяин не сменит гнев на милость.