Читать книгу "Грешные удовольствия - Джессика Трапп"

Но отец сказал, что его красивое лицо изуродовано, а тело — в ссадинах и кровоподтеках. Все эмоции сегодняшнего дня нахлынули на нее с такой силой, что она пошатнулась и ей пришлось прислониться к стене, чтобы успокоиться и взять себя в руки. Долой эмоции! Надо сосредоточиться на плане.

Ей нужны деньги. Нужно определить место, куда она поедет. Надо обезопасить своего ребенка и каким-то образом убедить короля, что доброе имя Джеймса должно быть восстановлено. Если аббатиса и ее отец узнают, что она хочет сбежать, они наверняка будут держать ее в монастыре заложницей. Если Джеймс найдет ее до того, как ей удастся встретиться с королем, ее судьба будет не лучше, а может, даже хуже.

Закрыв глаза, она стала молить Бога, чтобы он ее направил. Но станет ли Бог слушать ее молитвы? Станет. Хотя бы ради ребенка, который растет в ее животе. Он услышит ее.

«Пожалуйста, Господи. Прошу тебя».

Годрик. Мейриона. Эти имена первыми пришли ей на ум, вселив надежду.

Она попросит у них убежища. И они помогут ей уломать своенравного короля.

Возблагодарив Бога, она оглядела комнату. Ее картины можно продать или обменять на проезд по морю. Она дождется ночи, вынет картины из рам, скатает их и положит в свой деревянный футляр. На тот случай, если она сможет работать во время поездки, она возьмет кое-какие принадлежности.

Она все делает правильно, убеждала себя Бренна, и почувствовала прилив сил. Прошло оцепенение, которое сковывало ее столько недель. Теперь у нее была цель, и это придавало сил.

Ее вдруг охватило давно забытое чувство непокорности, и она почувствовала непреодолимое желание сесть за мольберт. Это было первое настоящее желание за три месяца. Жизнь в монастыре была монотонной, его окрестности — ничем не примечательными, а бесконечные сцены жития святых, которые ей приходилось писать, иссушали мозги.

Когда наступила ночь, она при свече собрала свои вещи, прихватив из кухни нож, сыр и хлеб.

Потом она села на кровать и стала ждать, когда наступит рассвет, и еще раз продумала свой план. Пока ей не удастся найти кого-либо, кто согласился бы ее сопровождать, она будет передвигаться только днем.

Местность, где располагался монастырь, была спокойной и мирной, но когда она доберется до побережья и до большого города, она не посмеет путешествовать одна. Она найдет безопасную, чистую, хорошо освещенную таверну и попросит порекомендовать ей компаньонку для путешествия.

Если ей повезет, она найдет семью, которая едет в том же направлении, и станет как бы ее членом. А по дороге в город ей наверняка попадутся деревни, и она украдет с бельевой веревки одежду мальчишки.

Когда восходящее солнце начало окрашивать горизонт в розовый цвет, она встала и в последний раз оглядела свою крошечную келью. Здесь была безопасность. За ее пределами — почти неминуемая смерть.

Когда она доберется до короля, она уже практически поплатится своей жизнью, но она должна восстановить доброе имя своего мужа до того, как даст жизнь и надежный кров своему ребенку и умрет. Какими бы ни были чувства Монтгомери к ней — даже если он ее ненавидит, — он человек чести и не возненавидит своего ребенка и позаботится о нем.

Передвигаясь неслышно, словно тень, она добралась до внешней стены монастыря. Ворота были перекрыты тяжелым железным засовом. Она нашла какие-то ящики и соорудила из них подобие лестницы. Когда она заглянула через край стены на свое неизвестное будущее, ее сердце защемило, но она собралась с духом, перелезла через стену и мягко приземлилась на ноги. Потом вздохнула и огляделась.

Ей повезло: всего в нескольких шагах на бельевой веревке висели рубашка и штаны — как раз такие, какие ей были нужны.

Это был, конечно, знак Божьего благословения. Она перекрестилась и прочла короткую благодарственную молитву.

Но в этот момент чья-то большая рука схватила ее за запястье. Пальцы были мозолистыми и грязными. Она вскрикнула, но человек больно ударил ее по губам.

Похититель потащил ее в лес.

Глава 25

Бренна боролась как могла, но стальные руки обхватили ее с такой силой, что ей стало трудно дышать. Сердце было готово выскочить из груди.

Человек тащил ее в лес — подальше от домиков деревни, подальше от спасительной дороги. Ветки хлестали ее по лицу. Туфли слетели с ног, и голые ступни волочились по грязи.

Она брыкалась и кусалась, но все было напрасно.

— Одно слово, и я перережу тебе горло, — прошептал грозный голос. Блеснул нож, и холодный металл коснулся ее горла.

Ужас сковал все ее члены. Широко открытыми глазами она смотрела на лезвие. Это был короткий кинжал с золоченой головкой и рубином в рукоятке. Он был слишком мал для огромной руки бандита. t'occhio del diavolo.

Джеймс.

Она перестала сопротивляться, отдавшись на его волю, как уже столько раз делала по ночам. И ее глупому, бездумному женскому естеству было все равно, что нож приставлен в гневе, а не для того, чтобы доставить ей удовольствие. Ее тело помнило только то, как кинжалом с нее срезали одежду для любовных утех, и то, как им сбривали волосы с лобка.

— Джеймс, — пробормотала она. Ее сердце забилось от радости — она его нашла, она, наконец, во всем признается, и они смогут начать свою жизнь сначала.

— Не называй меня так, — потребовал он, отнимая ладонь от ее рта.

— Милорд…

— И не так. Из твоих уст я должен слышать только одно слово — «повелитель», и при этом ты должна стоять передо мной на коленях и просить, пощады.

От этих слов и грубого тона, каким они были сказаны, ее эротическое настроение исчезло. Послышался звук колоколов, призывающих монахинь к утренней молитве. Ее не хватятся — в это время она занята живописью в своей студии с разрешения женщины, которая, как она только что узнала, произвела ее на свет.

Ужас теснил ей грудь, затрудняя дыхание и движение. Джеймс крепко держал ее и шел так быстро, что она все время спотыкалась. Грязь хлюпала под ее босыми ногами. Она вдруг вспомнила, как он тащил ее по проходу в церкви в день бракосочетания, и это воспоминание причинила ей такую же боль, как воспоминание об отце, разбивающем голубую вазу.

— Перестань меня тащить, — пробормотала она.

— Тише, дорогая жена, — он пощекотал кончиком кинжала ее горло. — Перестань сопротивляться и не надейся, что сможешь улизнуть.

— Я не сопротивляюсь, болван. Я пытаюсь за тобой успеть.

Горячность в ее голосе, видимо, поразила его, потому что он немного ослабил хватку.

Она повернулась и увидела его лицо. Полузажившие багровые рубцы покрывали его щеку, на лбу и висках были три глубокие ссадины, образовавшие неровную букву «w».

Господи. Она непроизвольно подняла руку, чтобы дотронуться до его лица. Это все по ее вине, с болью в сердце подумала она.