Читать книгу "Остров. Тайна Софии - Виктория Хислоп"

Когда кровотечение прекратилось, медсестра помогла девушке подняться с кушетки. Они вернулись в кабинет доктора Кирициса.

– Результаты анализов будут у меня через несколько дней, – сообщил доктор. – Я проверю образцы на наличие бациллы Хансена, которая является единственным надежным указанием на лепру. Я могу сообщить результаты в письме, или, если хотите, приезжайте ко мне сами. Я считаю, что будет лучше для всех, если я сообщу диагноз лично.

Несмотря на необходимость повторить долгую и утомительную поездку в Ираклион, отец и дочь единодушно решили, что не хотят получить подобное известие по почте.

– Мы будем здесь, – ответил за девушку Гиоргис.

Они договорились, что приедут к доктору Кирицису в это же время на следующей неделе. Как настоящий профессионал, Кирицис ничем не выдал своих мыслей относительно состояния девушки. Безусловно, он не хотел вызывать у нее и ее отца ни ненужного беспокойства, ни напрасных надежд, а потому держался нейтрально, почти безразлично.

Это была самая тяжелая неделя в жизни Марии. Одна лишь Фотини знала, что ее подруга оказалась на самом краю бездонной пропасти. Она пыталась занять Марию как можно большим количеством дел, но ничто не могло отвлечь девушку от мыслей о том, что должно произойти в следующий понедельник.

За три дня до второй поездки в Ираклион, в пятницу, в Плаке появилась Анна. Ей не терпелось узнать, сдала ли Мария анализ и каков результат. Услышав, что результатов пока нет, Анна стала допытываться, когда они будут известны. В ее вопросах даже близко не ощущалось ни тревоги за сестру, ни сочувствия. Мария отвечала односложно, и в конце концов молодая женщина ушла.

Как только она скрылась из виду, Мария бросилась к Фотини. Ее встревожила достаточно заметная нотка радости, которая звучала в голосе Анны.

– Я думаю, она хочет узнать результаты твоего анализа, потому что они так или иначе касаются ее лично, – сказала Фотини, взяв подругу за руку. – Но давай не будем об этом, надо верить в лучшее.

Всю неделю Мария пряталась от людей. Она послала Маноли записку, в которой сообщила, что плохо себя чувствует и не сможет встретиться с ним в воскресенье. К счастью, Маноли не стал допытываться о причине, а когда встретился в баре Плаки с будущим тестем, тот подтвердил слова Марии и заверил молодого человека, что его дочь должна вскоре поправиться. Невозможность видеть Маноли еще больше расстраивала Марию. Она скучала по своему жизнерадостному жениху, а мысль о том, что их брак может сорваться, повергала ее в ужас.

Настал долгожданный понедельник, и Мария с Гиоргисом вновь отправились в Ираклион. На этот раз им не составило труда отыскать больницу и кабинет доктора Кирициса. Встретившая их медсестра сообщила, что доктор задерживается, но должен подойти в течение получаса. Мария уже не в силах была сдержать беспокойство – все эти тридцать минут она нервно расхаживала по коридору взад-вперед.

Наконец появился доктор Кирицис. Он долго рассыпался в извинениях за то, что заставил их ждать, да и вообще держался совсем иначе, чем в прошлый раз. Карточка Марии лежала на его столе поверх других бумаг. Он на секунду открыл ее и тут же закрыл – как будто ему надо было что-то перепроверить. Разумеется, на самом деле он отлично знал, что должен сказать этим людям, и никаких причин тянуть с ответом у него не было. Доктор сразу перешел к делу:

– Госпожа Петракис, к сожалению, в пробах вашей кожи обнаружены бациллы, которые являются несомненным признаком присутствия лепры в организме. Мне очень жаль.

Он сам не знал, на кого это известие произвело более разрушительное воздействие – на отца или на дочь. Девушка как две капли воды походила на покойную мать, и Кирицис хорошо понимал всю горечь трагического сходства их судеб. Подобные мгновения были едва ли не самыми сложными в работе врача. Разумеется, он мог произнести несколько стандартных успокаивающих фраз наподобие «Болезнь пока еще пребывает в начальной стадии, и я уверен, что мы сможем помочь вам» или «Как хорошо, что мы так рано ее обнаружили». Тем не менее, сути дела это не меняло: новость, которую он сообщил Марии и ее отцу, была самой настоящей катастрофой.

Отец и дочь сидели молча, переваривая ужасное известие. Их самые худшие страхи воплотились в жизнь, и они оба подумали о Спиналонге, которая в ближайшее время должна была стать домом и судьбой Марии. Всю прошлую неделю девушка не находила места от тревоги, однако пыталась убедить себя, что в конечном счете все будет хорошо, но ее надеждам так и не суждено было сбыться.

Кирицис знал, что следует разорвать гнетущее молчание, воцарившееся в кабинете, и попытаться как-то ободрить свою пациентку и ее отца.

– Я понимаю, новость просто ужасна, и мне очень жаль, что ее сообщил вам именно я, – сказал он. – Однако вы не должны забывать о том, что за последние годы в лечении лепры произошел значительный прогресс. Господин Петракис, когда заболела ваша жена, в нашем распоряжении были лишь крайне примитивные методы лечения, теперь же наши возможности борьбы с лепрой существенно расширились, и я искренне надеюсь, госпожа Петракис, что мы сможем применить их с большой пользой для вас.

Мария не отрывала взгляд от пола. Она слышала слова доктора Кирициса, но они долетали до нее как будто издалека. Она подняла глаза лишь после того, как услышала обращение к себе.

– По моему мнению, – продолжал доктор Кирицис, – до того как ваша болезнь активизируется, может пройти восемь-десять лет. В настоящее время у вас наблюдается нейтральный тип лепры, и если состояние вашего здоровья не ухудшится, перехода в лепроматозную, или бугорковую, форму случиться не должно.

«Что он хочет сказать? – подумала Мария. – Что я приговорена к смерти, но до приведения приговора в исполнение еще далеко?»

– И что дальше? – едва слышно спросила она, впервые за время пребывания в кабинете посмотрев доктору в глаза.

По его уверенному взгляду она поняла, что этот человек не побоится сообщить правду, какой бы та ни была. Ей оставалось лишь одно: быть храброй – если не ради себя, то хотя бы ради отца.

«Я не заплачу!» – твердо сказала себе девушка.

– Я напишу доктору Лапакису письмо, в котором объясню положение дел, а вы в течение следующей недели, самое позднее – десяти дней, должны будете переселиться на Спиналонгу. Наверное, это понятно и так, но я все равно посоветую вам как можно меньше распространяться о своем состоянии, исключение следует сделать только для близких. У большинства людей крайне архаичные представления о лепре: они считают, что можно заразиться, просто находясь в одном помещении с больным.

В разговор вмешался Гиоргис:

– Мы знаем, что люди думают о лепре. Спиналонга расположена совсем близко от нашей деревни, и это говорит само за себя.

– Существующие предубеждения совершенно лишены научного основания, – заверил его доктор Кирицис. – Ваша дочь могла заразиться лепрой когда и где угодно, но, боюсь, большинство людей слишком невежественны, чтобы осознавать это.